Именно потому, что общее в искусстве реализуется до конца только в неповторимо самобытном творческом опыте, рассматривая круг интересующих нас вопросов, мы должны прибегнуть к конкретному примеру - наследию большого мастера, в котором всегда диалектически сопряжены проблемы его эпохи и личное их разрешение.

В индивидуальном истолковании современных живописцу задач неизбежно проступают контуры единых для многих художников представлений о человеке, жизни, мире вокруг. Чем значительнее и самобытнее личность мастера, тем рельефнее и его причастность к своему времени. Надо полагать, мы не ошибемся, если обратимся к искусству такого живописца, как К. Петров-Водкин.

Человек всесторонней одаренности, он оставил наследие, которое можно было бы рассматривать как своего рода образно-пластическую энциклопедию двадцатых - тридцатых годов. Нет, пожалуй, ни одного профессионального вопроса, на который бы в той или иной мере не откликнулось его восприимчивое искусство. Ему, так же как и многим его современникам, творчество представлялось становлением, движением к будущему, он, как и другие, хотел участвовать в сауны созидании нового. Прежде всего его искусству нужен был герой не только предчувствуемый, ожидаемый (отрок на красном коне), но живой герой во плоти, который мог бы стать рядом и вровень со своим творцом-автором.

Образный мир Петрова-Водкина в основных смысловых и стилистических чертах сложился еще до 1917 года. Его искусство обладало такой органической целостностью, что ряд особенностей предреволюционного периода сохранился в нем и на следующем творческом этапе. Однако он глубоко пережил и как художник выразил те социально-исторические сдвиги, которые сопровождали рождение нового мира. Подобно Андрею Платонову, он мог бы сказать: Постепенно народ выводится из одной страны - очарованной просторной России, родины странников и богородицы - и вводится в другую Россию - страну мысли и металла, страну коммунистической революции, в страну энергии и электричества.