Поездки по Средней Азии и связанные с ними циклы картин часто сравнивают с событиями жизни и искусством Поля Гогена. Такого рода сопоставление вполне правомочно,

но важно подчеркнуть одну крайне характерную черту: Гоген бежал от лжи и суетности буржуазной культуры, чтобы на островах Океании найти прообраз своей художественной версии золотого века. Павел Кузнецов не столько бежал от житейской реальности, сколько углублялся в ее истоки в поисках непосредственного приобщения к корням подлинной жизни.

В образно-метафорическом и прямом смысле слова можно сказать, что его искусство создает единый образ-понятие: уход - возвращение. Покидая столицу, художник как бы искал  деревянный забор цена  укрепления глубинных связей с землей, народным существованием.

Окинув единым взором его творческий путь, легче понять и найти место героя П. Кузнецова в созданном им образном мире. Уход - возвращение как переживание пространства - времени определяет это место с достаточной четкостью: в динамике глубинных планов, в неизменности остановленного на холсте чудесного мгновенья излюбленный персонаж П. Кузнецова помещен внутри, в эпицентре. Это и не вершина мироздания, и не его основание, как то было в искусстве Петрова-Водкина, это и не его будущее (Дейнека) - это живое сердце мира, для которого прошлое и грядущее слились в неизменности сиюминутного биения. Портреты, созданные Кузнецовым, и, может быть, более других - портреты жены, известной художницы Елены Бебутовой, позволяют понять, чем была для него личность модели, вообще личность человека - героя картины.