Автопортреты Андронова изначально двойственны, двузначны. Тональность иногда почти навязчивой откровенности и едва уловимой иронии, прямая насмешка (над собой или над зрителем?) и столь же открытый лиризм позволяют, кажется, истолковать исповедальную доверительность как сознательный маскарад, допускающий несколько равно необязательных версий.

Однако размышления художника и существо созданных им произведений приводят к выводу, что мы бы ошиблись, если бы без оговорок поверили бравурному жизнелюбию человека с березовым веником в руках или меланхолическому драматизму погребальных мотивов реквиема по самому себе. Между образом на полотне и созерцающим его зрителем воздвигнута невидимая стена - самосознание автора, который пробует себя в разных ролях, является в несхожих между собой обличиях, смотрит с холста нам в глаза и нас не видит. Дистанция, нарушить которую зритель не может, создана именно этой авторской позицией - живописец, глядя на нас, смотрится в зеркало, видит свое отражение. Его откровенность становится способом представиться и вместе с тем - обособиться, заслониться от любопытных.

Интересно: Все мы пользуемся сотовыми телефонами. Для тех, кто хочет владеть последними новинками в этой области, но не хочет переплачивать за бренд, может приобрести китайские телефоны. Это аналоги китайского производства, зачастую многократно опережающие оригинальные версии по характеристикам и возможностям. Китайские телефоны - это новинки в области телефонной индустрии по нормальным ценам.

В серии автопортретов есть опорные звенья, полотна, которые можно считать камертоном замысла, как, например, небольшой холст 1973 года, где автор изобразил себя за работой, в профиль (Автопортрет. Профиль). Увлеченный своим делом, отвернувшись от зрителя, кажется, не глядя в зеркало, он увидел и показал нам то, что скрывалось за игрой облачений и разоблачений - серьезное, сосредоточенное лицо человека, который знает, что и зачем делает, у которого есть своя заветная цель. Подобными произведениями как бы замыкалась внутренняя последовательность разрозненных и, казалось, противоречивых свидетельств. В свои раздумья на протяжении ряда лет он вовлекал и зрителей-собеседников, не шутя, не мистифицируя, не экспериментируя над собой или окружающими, но доверяя, считая их достойными участвовать в диалоге автора с самим собой.