Весь путь, пройденный искусством Пластова, был направлен к раскрытию жизнесозидающих начал. Внук иконописца, сын сельского книгочея, умного и по-своему много

знавшего человека, он стремился к осуществлению заветной мечты - стать летописцем-сказителем своего края, в красках и образах донести избыток сыновней привязанности к отчему дому до множества не знакомых, но не чужих ему современников.

Написанные в 1930-х годах картины Колхозный праздник (1937), Купание коней (1938) не обладали еще той внутренней собранностью, которая могла бы полностью удовлетворить их создателя. Сам художник, кажется, чувствовал необходимость более строгого отбора материала, усиления организующего начала композиции, цветового и линейно-ритмического решений. Стремление согласовать, найти соответствие и внутреннюю соподчиненность между множественностью ежедневных бытовых впечатлений и синтезирующей силой единого замысла, соотношение человеческих фигур и пейзажа - все, что давалось с трудом и не до конца в работах тридцатых годов, оказалось возможным, осуществилось уже в первом из написанных им в дни войны полотне.

Глубоко правы те, кто утверждает, что для большого художника житейские испытания, опыт страданий - суровый, но мудрый учитель. Великая Отечественная война была для Пластова решающим творческим рубежом. Сама жизнь подсказала ему темы, казалось бы, чуждые его жизневосприятию. Всенародная страда открыла его искусству не знакомую дотоле сферу существования, наполненную глубоким драматизмом: став сложнее и глубже, его живопись неожиданно приобрела простоту и лаконизм. Значительные изменения произошли при этом во всей образной структуре его произведений. Именно сороковые, а затем пятидесятые годы стали для Пластова временем подъема и зрелости мастерства.