Автор, способный за каждым из своих персонажей видеть множество других, объединенных общей долей людей, способный читать страницу летописи как книгу жизни народа, может быть назван историком, даже если обращается к современности.

У Сурикова был иной, особый дар: он прошлое видел как настоящее. Он владел своеобразным ясновидением, обращенным вспять. Глядя на картину Меншиков в Березове, трудно поверить, что художником изображено событие далекой, давно прошедшей действительности. Дело не в достоверности деталей, не в подлинности обстановки, не в археологической добросовестности художника, но в уникальной способности мастера переживать судьбу своего героя со всей полнотой реальности и непосредственности: история личности с головокружительным взлетом к вершине могущества и власти, с трагическим падением, в страдании и унижении, превращена в историю петровской и послепетровской эпохи.

Среди способов заставить зрителя пережить прошлое в его непреходящей настоящности широко распространены (особенно в XX веке) различного рода приемы модернизации событий: аллюзии, уподобления, параллелизм удвоенных временем ситуаций. Этими способами художник нередко напоминает и подсказывает исторические совпадения книги, которые позволяют приблизить прошедшее к современности, стирая различия между есть и было. Сурикову совершенно чужды такого рода прямые аллюзии: мы переживаем историю в ее реальной отдельности, даже чужеродности настоящему моменту и вместе с тем прошлое как таковое не отделимо от всего, что за ним следовало, и только поэтому принадлежит нам. Прошедшее - это часть единого, далеко в глубь веков уходящего, укорененного в реальности большого времени, всеобщего, всенародного существования. Личность героя, которого застает художник, вырастает как историческая личность не только благодаря глубокой и всесторонней психологической образно-пластической характеристике, но и благодаря воссозданной художником связи с историей.