Восьмидесятые годы прошлого века составляют новый и высший этап русского реалистического искусства. Героем для художника воистину становится народ, его поприщем - история.

С наибольшей полнотой сумели это выразить И. Репин и В. Суриков. Для обоих характерны и новое понимание образа другого, других - персонажа, носителя общественных, исторических, всенародных движений, и самостоятельный выбор авторской позиции, позволяющей увидеть широкую панораму жизни в целом. Теперь автор должен был соразмерять себя не только с личностью персонажа и его судьбой, но мерой отсчета становился весь общенародный исторический опыт, пластиковые окна исторический путь страны в ее прошлом, настоящем и будущем. И Репину, и Сурикову присуща вся полнота реалистических средств выразительности; их искусство освобождается от аскетической сдержанности шестидесятых - семидесятых годов, живопись блещет проясненной свежестью палитры, в картину врываются воздух, свет, живая пластика мимики, жеста, динамизм пространственных планов. Творчество этих мастеров как бы венчает собой поиски и устремления целой эпохи, сторицей возвращая художественной культуре накопленный ею эстетический опыт.

Репина - создателя Бурлаков, Крестного хода в Курской губернии, Не ждали - не могла удовлетворить позиция внимательного и правдивого свидетеля: для того чтобы частный случай, обыденное событие или единичная человеческая судьба предстали частью огромной и целостной картины современности, автор должен был глубоко и полно знать, видеть и понимать действительность. Автору должно было быть доступно сознание исторического момента в целом, место каждого среди множества других - в мире, на миру. Только так можно было превратить конкретную сцену (Арест пропагандиста, Отказ от исповеди, Сходка) - в кульминацию единого ряда событий общенародной значимости.