Персия в умах людей сейчас редко ассоциируется с представлением о лидере прогрессаа, но тысячу лет назад все было иначе.
Именно Персия издавна лежин на пересечении торговых путей между древнимии центрами цивилизаций. Она соседствует с Римским миром на западе с Индией на юго востоке и с Китаем в Центральной Азии. Пока контакты мажду этими мирами были слабы - слаб был и потенциал Персии древнего мира. Когда заработал Великий шелковый путь - возросло и могущество Персии Сасанидов, причем не только военное но и культурное. От городов Междуречья к городам Средней азии стало распространяться христианство, да так, что число церквей к востоку от Евфрата было сравнимо с их числом к западу от реки. В это же время записывается священная книга зороастрийцев - Авеста.

Но все же преимущество морских путей было за Средиземноморьем, а значит за Римом и Византией. Пока не пришли арабы и Средиземноморье не разделилось на Север и Юг. Все морские пути оказались под угрозой и на первое место вышли пути по суше - через Персию. Кроме того, после покорения Персии, Сирии и Африки арабами - на запад лежали земли не врагов а единоверцев. Караваны двинулись потоком, а с ними новые навыки, ремесла, знания, смыслы. В 8в создается Дом Мудрости, где переводятся труды греческих и индийских ученых и вырастают свои мудрецы: ал-Хорезми, ал-Фаргани, ал-Марвази, ал-Кинди, братья Бану Муса, Куста ибн Лукка, ан-Насрани, ал-Ахвази, Абу-л-Вафа, ал-Кухи...
Ученые говорят, что около 1000г Иран находился в расцвете, которого не было никогда ранше и позже до 20в. Как ни странно, о этому способствовал распад халиата и прекращение вывоза средств из страны - теперь они тратились на рост ирригации: ручьевого орошения, речных каналов, каризов (подземных каналов до 125км на глубине до 90м) и колодцев. Строились плотины, запруды, шлюзы, стоки для спусков излишков воды во время половодья. Известно было несколько видов водоподъемных колес.
Очень распространилась культура риса, которой в Иране при Сасанидах почти не было. Были введены и новые культурные растения — цитрусовые.
Для борьбы с движущимися песками применялись посадки тамариска и строились специальные валы.
На р. Кур, между гг. Ширазом и Истахром во второй половине X в. былапостроена знаменитая «Азудова плотина», преградив течение реки мощной стеной из каменных плит с креплениями из свинца. По устоям этой плотины свободно могли проехать рядом два всадника. Вода поднялась высоко и образовала искусственное озеро; по берегам поставили десять больших водоподъемных колес, при каждом колесе — водяную мельницу; от водохранилища отвели каналы. В Хузистане на р. Карун стояли гигантские водоподъемные колеса, поднимавшие на высокие берега воду, которая потом отводилась на поля. Повсюду мельницы ручные и приводимые в движение животной силой (волов и ослов) заменялись мельницами водяными и — реже — ветряными.
Развивалось и скотоводство. "Курдские роды так многочисленны, что их и не сосчитать; это видно из того, что они рас сыпаны по всему Фарсу, и говорят, что их больше 500 000 шатров из шерсти" - пишет Истахри. Славились хорасанские верблюды и лошади. Овцы разводились повсеместно.

Наибольшего развития достигло текстильное ремесленное производство. Ремесленники в городах производили ткани из парчи, шерсти льна. Так, ткани из города Кезарун с местными пломбами раскупали на всех рынках Передней и Средней Азии и Северной Африки, не проверяя и не разворачивая их. Распространялось в X в. и шелководство
Производили также фаянс, мыло, чернила, сахар.
В X в. получило сильное развитие горное дело. Рудники принадлежали государству и разрабатывались артелями старателей или откупщиками, платившими государству налог. Разрабатывались серебро , железо, медь, золото, нефть, олово, свинец, сера, лапис-лазурь (лазурит), рубины, бирюза, мрамор, мумиё (горная смола).

Подобный рост производства вел и к росту торговли, внутренней и внешней, по суше и по морю, благо на Индийском океане господство перешло к персам: если при Сасанидах персов-моряков почти не было, то в X в., по словам Истахри, даже на аравийском берегу Персидского залива почти все моряки и купцы, ведшие морскую торговлю, были персами.
Продукцию иранского ремесла, особенно ткани парчевые, шелковые, полушелковые, льняные, хлопчатобумажные и шерстяные, ковры шелковые и шерстяные, а также бронзовые, серебряные и прочие, металлические изделия, фаянс, посуду и т. д. вывозили в Аравию и страны Средиземноморья. По словам Истахри, Сираф (в Персидском заливе) служил перегрузочным пунктом для товаров, привозимых из Индии и Китая. Из Индии привозили сюда алоэ, амбру, камфору, драгоценные камни, бамбук, слоновую кость, "черное и сандаловое дерево, перец, ароматные растения, лекарственные снадобья и пряности, которыми Сираф снабжал не только весь Иран, но и соседние страны.

Города Ирана описываемого периода являлись центрами ремесла и торговли. Наиболее крупные города, с сотнями тысяч жителей, более значительные и населенные, нежели средневековые европейские города, лежали на путях караванной и морской торговли, связывавших страны Средиземноморья, Закавказья и Восточной Европы со Средней Азией, Аравией, Индией и Китаем. Самыми крупными и экономически наиболее важными городами Ирана в это время были Иишапур, Рей, Исфахан и Шираз. Важными, хотя и менее крупными, центрами ремесленного производства и торговли были также Херат, Тус, Балх, Кабул, Гурган, Амуль, Хамадан, Кум, Истахр, Фаса, порт Сираф на Персидском заливе, Казерун, Ахваз, Тустер и др.
О населенности городов мы имеем лишь немногие достойные доверия известия источников. Балх — город не из самых больших — к на чалу XIII в. насчитывал около 200 тыс. жителей. Четверть населения составляли духовные лица, богословы и законоведы с семьями и челядью, преподаватели и студенты медресэ. Второстепенный город Арраган в Фарсе в середине XI в. насчитывал до 40 000 жителей. Считавшийся малым город Пенджхир, по соседству с серебряными рудниками, в X в. имел 20 000 жителей.

В городах Ирана создавались ремесленные корпорации типа цехов, зачатки которых, впрочем, существовали еще при Сасанидах, и корпорации купцов. Так, в Нишапуре наиболее влиятельными являлись корпорации шапочников, веревочников, торговцев шелком-сырцом и торговцев шелковыми тканями. Однако, руководящая роль в городах Ирана принадлежала феодальным землевладельцам местной округи, живущим чаще в городе, чем в своих имениях. Феодалы одновременно были связаны с крупными купеческими компаниями и с крупной оптовой внешней и транзитной торговлей. Часть своих до ходов с земли они передавали в виде вкладов крупным купеческим компаниям, а те возвращали этим феодалам их долю прибыли товарами, чаще всего текстильными. Такое сближение некоторых групп феодалов с крупным купечеством — характерное явление в истории Ирана и ряда соседних стран Востока. Поэтому здесь, в отличие от средневековой Западной Европы, крупное купечество не противопоставляло себя феодалам и не боролось с ними, а наоборот, совместно с феодалами боролось против движений ремесленников и городской бедноты. Городские власти — рапс (градоначальник), казий (духовный судья и глава духовенства округа), имам соборной мечети, мухтасиб (цензор нравов, надзиравший за базарами, общественной жизнью и нравственностью горожан), асас (начальник ночной стражи) и др. выдвигались из местной знати. Общегородского самоуправления в Иране, как и других странах Передней и Средней Азии, не было, благодаря противодействию феодалов, поддерживаемых крупным купечеством. В результате такой группировки общественных сил, ремесленные корпорации в городах Ирана были гораздо слабее, чем в городах Западной Европы. Они не смогли добиться цеховой монополии в городах и не могли по своему желанию устанавливать рыночные цены на продукцию ремесла, как это было на Западе.

Все это богатство страны в 12в еще не было сокрушено монголами и Тимуром и правящий Персией Великий Сельджук Санджар был господином одной из величайших стран мира. Та технологическая революция, которая только набирала силы в Европе 12в - в Персии уже 200 лет была свершившимся фактом.

----------------------------------------
Как же повлияло на Иран завоевание сельджуками, теми, кто вскоре обрушил Византию и вызвал на себя Первый Крестовый поход.
К счастью для страны это завоевание выросло из наемников, которых мусульманские правители набирали среди тюркских кочевников - единоверцев. Постепенно увеличиваясь в числе они стали настолько сильны, что смогли сбросить прежних правителей, но эта постепенность позволила им "окультуриться", не потеряв при этом боевых качеств. Более того, именно технологический рывок Персии в железном деле и сельском хозяйстве превратил очередное племя степных завоевателей в создателей великой империи.
Введение в оборот большого количества окультуренных земель и новых видов использования земли (как скажем рисоводство) - позволило Ирану прокормить большую армию без тотального разграбления страны и превращения обрабатываемых земель в пастбища.
Хорасанские же кузнецы и оружейники, используя достижения индийских и китайских коллег смогли массово вооружить армию (тех самых тюркских наемников - ставших завоевателями). Хорасанская сталь - булат, хотя и уступала качеством знаменитому индийскому "вуцу" (сабля из него столила как целый слон), но была куда дешевле и позволила перейти к легкой но прочной сабле, позволяющей почти вдвое увеличить силу рубящего удара сравнительно с прямым мечом. Арабские историки, писавшие после тюркского завоевания, отмечали прежде всего умение тюрок рубиться саблями. Мирхонд писал, что в некоторых сражениях тюрки сразу же бросались врукопашную, не используя лучников. Раванди отмечал, что страх перед саблями тюрок прочно живет в сердцах арабов, персов, византийцев и русов.
Наконец, сельджукские султаны оказались достаточно мудры, чтобы возвысить перса Низам аль Мулька, известного потомкам как автор «Книги о правлении» — «Сийасет-наме»; в этом знаменитом трактате излагалась мусульманская доктрина управления государством, основанная на исламской справедливости и персидской бюрократической централизации.
«Государям надлежит блюсти божье благоволение, — писал Низам-ал-мульк, — а благоволение Господа, да возвеличится имя его, заключается в милостях, оказываемых людям, и в достаточной справедливости, распространяемой среди них». «Книга о правлении» говорит о том, как достичь этой справедливости:
«Чиновникам-амилям, которым дают должности, следует внушить, чтобы они хорошо обращались с людьми, не брали бы ничего сверх законного налога, предъявляли свои требования учтиво, в хорошем виде…
Если кто из народа окажется в затруднении, будет нуждаться в воде или семенах, надо дать ему в долг, облегчить его бремя, чтобы он остался на месте, не ушел из своего дома в скитания…
Нужно постоянно разузнавать о делах амилей. Если у них все идет так, как мы упоминали, пусть должность будет сохранена за ними, если нет — следует замещать их достойными лицами…
Следует каждые два-три года сменять амилей и мукта, чтобы они не могли укрепиться, создать себе прочность и доставить беспокойство, чтобы они хорошо обращались с народом…»

Руководствуясь поинципомсправедливости и милосердия за 30 лет правления Низам аль Мульк восстановил централизацию, отменив множество старых феодальных пожалований прежней знати. Но сельджукские племенные вожди жаждали сами занять место свергнутых феодалов, получить земли в кормление и оставить их своим детям.
Компромисом стала возрожденная система икта - наделов за службу, но не в собственность. И именно борьба с центром за превращение икта в собственность воинов и стала перманентным конфликтом власти и знати в мусульманских государствах средневековья, и именно систему икта позаимствовали государи московские,выдавая поместья "детям боярским" за службу и пока справляется служба - до Петра, приравнявшего поместье к вотчине.
Кстати, это дает возможность оценить численность воинов сельджуков - когда в 1070х гг они добились раздачи земель в икту - было выделено 46тыс участков (в основном 1-2 деревни с правом сбора доли налога) для всех воинов в реестре, чей доход теперь стал куда больше, чем во времена Халифата (феодализация однако). Кроме того султан содержал 7 тыс армянских наемников и мог вербовать родственные племенные ополчения с границ.

---------------------------------------

Но на данный момент, в отличие от распавшегося Ирака султан Санджар еще силен и держит эмиров в узде, в чем ему помогают города и их знать, что, как уже говорилось, легко срослась с купечеством и получает доходы от действующих торговых маршрутов и заинтересованных в их нормальной работе, и потому готовых поддержать султана против племенной знати, желающей стать князьями на своих землях.

Султан Санджар был младшим сыном последнего правителя всех сельджуков Малик-шаха от наложницы, он родился в 1086г во время Западного похода.
В 11 лет (1097) он был поставлен наместником Хорасана и большей части Персии и уже со следующего года начал активно участвовать в военных действиях между его родичами, В 1101 он спас своего сюзерена в битве, 1102 - покорил Бухару, 1117 - разбил Газневидов
А в 1118г - он сам стал Великим Сельджуком - султаном, в 1119 разбив претендующего на его место племянника он поставил его вассальным правителем Ирака, но в отличие от дяди, тот не смог остановить сползание страны в хаос.

Мудрый правитель (таким он вошел в народные сказки) и храбрый воитель - Санджар правил страной до 1157г, но в послендние годы его преследовали неудачи. Окраины стали отлагаться, участились набеги кочевников и в итоге он даже был захвачен в плен дикими родичами туркменами. В чем же корень его бед? Все началось с того, что султан Санджар решил начать войну с... Царством Пресвитера Иоанна!

Точнее начать нужно с истории появления этого царства, тем более, что начать надо именно с 1125г, когда чжурчжени разгромили империю киданей Ляо, создав на ее развалинах собственную империю.
Один из лучших полководцев киданей принц Елюй Даши с 200 воинов бежал на запад, где принял под начало остатки западных войск и объединил под своей властью 18 племен, провозгласив себя гурханом - ханом над ханами.
Его царство лежало к востоку от Арала и среди подданных было множество христиан разных конфессий. В итоге эти ранее непримиримо враждебные конфессии смогли найти под его рукой общий язык и объединиться, а сам гурхан принял христианство, по крайней мере сына он назвал Илья (впрочем, иные называли его манихеем, иные говорили о его участии в языческих ритуалах, к мусульманам он обращался "Во Имя Бога, милостивого, милосердного", и во что на самом деле верил этот воспитанный в конфуцианстве принц Востока - знает только Создатель Востока и Запада).

Именно Елюй Даши, гурхан каракитаев вступил в борьбу с Персией за Хорезм и Среднюю Азию и в 1141г в битве на Катванской равнине разбил лучшие войска мусульманского мира, тем самым войдя в легенду. Он умер через 2 года после своей великой победы, но по западу уже стали распространяться слухи о великом христианском царе Востока, готовом вступить в союз с западом. Так зародилась идея второго крестового похода.

Поговорим теперь о Сельджуках Рума
и их личном отношении к христианам (и даже местами к Рюриковичам).

Сулейман ибн Кутулмиш, сын мятежного сельджукского принца, последний выживший из 4 и закрепившийся в 1060е в горах Тавра. В 1070е консолидировал сторонников отца и братьев и начал заключать союзы с ромейскими варлордами, помогая им становиться императорами.
За это Никифор Вотаниат позволил ему поселиться на Западе Малой Азии, а Никифор Мелиссин - взять в управление Никею и всю Вифинию.
Алексей Комнин, отбив самый краешек Азии напротив Константинополя до реки Драконт, предпочел заключить с Сулейманом союз.
7 тысяч турок сражались против норманнов Гвискара в начале 1080х, турецкие контингенты бились с печенегами и половцами и позднее, когда Сулеймана уже не стало.
При этом, к востоку от Сулеймана располагался пояс из христианских владений: Трапезунд, Митилена, Эдесса, Антиохия отделяли сына мятежника Кутулмиша от земель Султаната. Похоже, что это был просто удачливый варлорд с полутора десятками тысяч воинов на территории империи, чья судьба была креститься и влиться в ряды имперской элиты. Подобное бывало при прошлых императорах. Так, герой эпоса Дигенис Акрит был сыном такого крещеного эмира и христианки, дочери пограничного стратига.

Однако, внезапно произошло обратное и не выдержали нервы у правителя Антиохии Филарета Врахамия. Он, желая сохранить власть, решил принять ислам. После этого "внезапно" Сулейман с войском стремительно идет на восток и в 1085 берет Антиохию себе. Есть подозрение, что он это сделал по договоренности с Алексеем, наказывая ренегата и мятежника и не давая Антиохии попасть в руки Великих Сельджуков. Филарет остается у разбитого корыта.

Однако такое усиление мятежного родича не нравится султану Мелик-шаху и он направляет на Сулеймана своего брата Тутуша, правителя Сирии. Произошла битва под Антиохией (1086г.) и Сулейман пал, а маленькие дети его были доставлены в Исфахан как заложники. Среди них был и старший, 6-7летний Килич Арслан.

Он же Давид (Соломонович), родился за год до воцарения Алексея Комнина, в 6 лет, после разгрома и гибели отца, осиротел и был отвезен заложником в Персии при султане Малик-шахе.
В 1092г, после смерти Малик-шаха, он был освобожден и встал во главе своего племени йива в 12(+-1) лет. Понятно, что от ииени ребенка управляли старейшины. Племенная армия йива немедленно по освобождении своего заложника выступила на запад, в столицу его отца - Никею. Помнящие его отца, осевшие в юго-запаной Малой Азии огузские племена принимали его сторону и давали воинов.
Восток нынешней Турции меж тем поделили Данишмендиды, Артукиды и пр, но о них потом.
Чтобы укрепить свои позиции Килич Арслан женится на Айше хатун, дочери эмира Смирны Чаки (в 12 лет, ага).

Судьба Чаки кстати поначалу напоминала судьбу известного в Византии Татикия. Турок попал в плен и был взят на службу Никифором Вотаниатом. Уже тогда он поразил всех своими талантами за несколько месяцев в совершенстве выучив греческий язык. При императоре Вотаниате он сделал прекрасную карьеру, достигнув чина протоновелиссима. Но после свержения патрона с трона решил, что стоит поискать счастья на вольных хлебах и стал пиратом. На пике успехов надеялся в союзе с печенегами взять Царьград и даже стал называть себя кайсаром Рума. Такой человек мог стать серьезной поддержкой малолетнему Никейскому султану.
Впрочем, со временем Чака потерпел несколько поражений, а император Алексей написал подросшему султану, что иметь в подчиненных человека, называющего себя кайсаром Рума чревато тем, что он может внезапно перестать быть подчиненным. Килич Арслан прислушался и в 1093г приказал на пиру убить. Это не помешало семейной жизни и Айша хатун приносила мужу сына за сыном: Малик-шаха, Масуда и Араби. Впрочем, есть версия, что убийство тестя произошло позже, году в 1097г.

В 1096г на границе султаната появились толпы бедноты под предводительством Петра Пустынника и Вальтера Голяка. Учитывая, что в Никее и других городах султаната мечетей было куда меньше чем церквей а турок - чем греков, молодой, но уже совершеннолетний султан отнесся к многочисленным пришельцам весьма серьёзно. Как бьются франки его беи и эмиры прекрасно знали - ведь именно его отца Сулеймана в свое время нанял Михаил Дука, чтобы подавить восстание вожака франкских наемников Русселя де Байоля.
Поэтому турки знали что делать - часть пришельцев была окружена в крепости без воды и принуждена к сдаче и принятию ислама. Их предводитель, рыцарь Рейнальд, не только согласился но и изъявил готовность сражаться за новую веру с бывшими единоверцами.
21 октября 1096г. были разбиты на марше и оставшиеся силы бедноты. Женщины и мальчики распределены между эмирами или проданы на базарах, мужчины убиты или приняли ислам.

Теперь Килич Арслан решил, что может заняться возвращением отцовского достояния - Митилены, которую осадил один из туркменских варлордов - Данишменд (в переводе значит мудрец или ищущий знаний), Гюмюштекин Ахмад Гази

В первые месяцы 1097г начались столкновения под Митиленой (Малатьей) двух тюркских хищников, за одним стояли ученость и боевой опыт, за другим - молодой напор и имя Сельджуков.
Но в апреле (начале мая) к Килич Арслану прибыл гонец с вестью - его столица (с ждущей ребенка женой) осаждена неверными, их гораздо больше чем в прошлом году, и их сопровождают войска ромеев. Вместе со своими беями султан пришел к выводу, что столица важнее далекой Митилены и надо договариваться с Данишмендом. Несколько дней переговоров и перемирие заключено. Килич Арслан с войском выступил на запад.
21 мая войска султана попытались прорвать осаду, бой кипел весь день, но в итоге латиняне остались на своих позициях. Килич Арслан понимал, что источник его власти - не города а воины и потеряв воинов в битвах он потеряет и города, которые некому будет удерживать. Он отступил вглубь своих территорий, приказав защитникам самим заботиться о своих интересах.
Те поразмыслив и видя, что города не удержать решили сдать город грекам и 19 июня над башнями Никеи взвились ромейские стяги. Жена султана с новорожденным сыном была по царски принята в Константинополе а позже возвращена мужу, что вызвало очередное недовольство крестоносцев. Но сперва большой флот ромеев отвез ее в Смирну, к брату, где ему предложили сдав город сохранить жизнь и доставить жену мужу и сына отцу. Сделка прошла успешно и Смирнский эмират прекратил свое существование.

Килич Арслан же "стал набирать отряды, призывать добровольцев и провозгласил джихад" (Ибн аль-Каланиси). Он заключил союз с Данишмендом, который как разумный и опытный правитель предпочел биться с врагом на чужой территории а не на своей.
1го июля у Дорилея союзники попытались поймать врагов на марше. Тяжелый бой длился до тех пор, пока не выяснилось, что это лишь часть крестоносцев, другие же их отряды подошли и ударили по связанным боем туркам. В прямом бою удар франков оказался страшен, потери среди турок - огромны. «Франки уничтожили турецкую армию. Они убивали, грабили и взяли много пленников, которые были проданы в рабство» (Ибн аль-Каланиси) Килич Арслан бежал, с ним бежали Данишменд и эмиры. Франки были слишком многочисленны и слишком сильны, и ничего больше нельзя было сделать, чтобы остановить их. Соединив дело со словом и решив остаться в стороне, пока не минует буря, потерпевший поражение султан, исчез в глубинах бескрайнего Анатолийского плато. Не в силах сокрушить армии франков Килич Арслан перешел к привычной туркам тактике мелких наскоков и отходов. Припасы на пути уничтожались, источники воды портились. Казалось, что и сама природа сопротивлялась захватчикам. Иссохшая почва, узкие горные тропы и палящая летняя жара замедляли продвижение франков. После Дорилеи им потребовалось сто дней, чтобы пройти через Анатолию, тогда как в нормальное время для этого хватило бы месяца, а армия Василия Болгаробойцы век назад проходила форсированным маршем от восточной границы до Босфора за 16 дней.  Но вот, в октябре, армия крестоносцев, получив поддержку от армян Киликии и Приевфратья достигла Антиохии, оставив Килич Арслана мечтать о мести. Ему предстояло ждать такой возможности ещё четыре года.

Казалось бы, силы Килич Арслана сломлены.
Он не участвовал уже в битве у Гераклеи в начале сентября 1097г, где Данишменд с эмиром кападокийским Хасаном вновь пробовали остановить франков.
Он не пытался в 1098г помешать Алексею Комнину возвращать себе Вифинию, дойдя с армией до Филомилия, а Иоанну Дуке освобождать от турок азиатский берег Эгеиды: Смирну и Эфес, Сарды и Филадельфию, Лаодикею Фригийскую, дойдя в итоге до Поливота.
Позднее он также не пытался бороться за восток, где в 1099г. западная Киликия покорилась Вутумиту и Монастре, а армянские княжества Приевфратья стали вассалами крестоносцев:  Боэмунда Антиохийского и Бодуэна Эдесского.
Сельджукские племена оставляют побережье и концентрируются на нагорье, постепенно восстанавливая силы.

Все начало меняться летом 1100г. Эмир Севастии Данишменд вновь вернулся к идее захвата Митилены. Правитель города Гавриил предложил передать его Боэмунду. Последний выступил с небольшим отрядом и по пути в Митилену  15 августа попал в засаду и был пленен. Знатного пленника Данишменд держал в заключении в Неокесарии около берегов Черного моря. Это привело к тому, что начавшие формироваться в Европе новые армии крестоносцев увидели перед собой направляющую новый поход цель - освободить героя Боэмунда.

Уже в сентябре 1100г большая группа миланцев во главе со своим архиепископом отправилась в поход. Это были большею частью не профессиональные воины и путь их по Византии был отмечен грабежами и погромами. Когда от их рук пал императорский лев, Алексей поскорее переправил пилигримов через Босфор. В Никомедии они стали ждать иные отряды паломников.
В мае 1101г к ним присоединились:
- Стефан Блуаский, которого ославили как труса после бегства из Антиохии,
- Стефан, граф Бургундский и Одо, герцог Бургундский,
- а также Конрад, коннетабль германского императора
Император Алексей предложил возглавить отряд Раймунду Сен Жилю Тулузскому, бывшему тогда в Царьграде и придал им отряд печенегов.
К сожалению, большую часть собравшихся составляли по прежнему ломбардцы, которые зачастую принимали стратегические решения демократическим путем - на сходках. Остальным же приходилось подстраиваться под большинство. Первоначально планировалось идти старым маршрутом, на Дорилей, но ломбардцы передумали и повернули на север, на Неокесарию, освобождать Боэмунда.

Они взяли Анкиру, повернули на север, осадили Гангры, потом двинулись к Кастамону, и, вместо того, чтобы выйти к морю, повернули на восток, на Амасию и Неокесарию.

Казалось, что повторяется 1098г. Султан пассивно наблюдает, как враги берут все, что смогут. На самом деле ситуация складывалась совсем иначе. Конечно же, Килич Арслан заключил союз с Данишмендом, кроме того помощь прислал и Ридван Алеппский, сын Тутуша, правителя Сирии, разбившего отца Килич Арслана. Союзники не спешили, позволяя врагам увязнуть на плато, и ожидая, пока соберутся все союзные силы.
Наконец, когда союзники из Сирии подошли, а направление франков прояснилось, у поселка Мерзиван было решено дать битву христианам. Несколько сот рыцарей, не говоря о толпах пешцев, в итоге не смогли противостоять соединенному удару. Атака за атакой обрушивались на них на изо дня в день, попытки прорвать окружение оканчивались неудачей, и в итоге лишь немногие из рыцарей во главе с Сен Жилем, Стефаном Блуа и Стефаном Бургундским смогли прорваться и уйти на север, к морю, в Синоп. На следующий день оставшиеся в живых франки были отправлены для продажи в рабство. Тысячи молодых пленниц заполнили гаремы Азии. Но "Сен-Жиль, которого проклял бог, вернулся в Сирию после того, как был раздавлен Кылыч-Арсланом. В его распоряжении оставалось не более трёх сотен людей" (Ибн аль Асир), Там он совершил еще немало подвигов...

Едва закончилась бойня у Мерзивана, как новые известия потревожили Кылыч-Арслана: очередное франкское ополчение уже шло через Малую Азию. Это был отряд Гийома Неверского, куда меньший числом но с куда лучшей дисциплиной. Они шли за своими предшественниками до Анкиры, после чего повернули на юг, на Иконий, но в отличие от крестоносцев первого похода, взять ее не смогли и пошли дальше их путем.
Освободившись на севере и передохнув, силы Килич Арслана и союзников двинулись на перехват новой армии и в конце августа настигли ее у Гераклеи, месте своего поражения четырехлетней давности. На этот раз все было иначе, отряд франков был один, а турки действовали совместно, грамотная засада и разгром и только сам Гийом Невер с немногими рыцарями смогли прорваться к Тарсу и тем спастись.

А тем временем в Константинополе собрался третий сборный отряд, предводителями которого были:
- Гуго Вермандуа, как и Стефан Блуа, желающий смыть позорное имя труса после бегства из Антиохии;
- Гийом Аквитанский;
- Вельф Баварский;
- и Ида Австрийская, мать Леопольда, маркграфа Австрийского.
Часть собравшихся отправилась из Константинополя прямо в Яффу на кораблях, остальные же последовали путем Гийома Неверского, чтобы соединиться с ним. Им не хватило буквально недели, когда в сентябре они подошли к Гераклее, их там ждали не воины Невера. Рыцари, пехотинцы, женщины и дети достигли, совершенно обезвоженные, города Гераклеи. Они уже видели сверкающую гладь реки и бросились к ней в беспорядке. Но как раз на берегу этого водного потока их и поджидал Кылыч-Арслан.
Ида Австрийская пропала без вести в той засаде (согласно легендам она попала в плен и оказалась в гареме одного из союзников - Ридвана Алеппского), Гийом, Вельф Гуго бежали, причем последний был тяжко ранен; оставшиеся в живых в конечном счете прибыли в Тарс, где Гуго и умер от ран 18 октября.

Итак, союзники: Кидван Алеппский, Данишменд Севастийский и конено Килич Арслан Иконийский - победили. Все новые крестоносные армии сокрушены, мужчины убиты или приняв ислам пополнили армии правоверных, женщины и дети отправлены на базары, лучшие из них - попали в гаремы вождей.
Так, Изабелла, сестра Раймонда Сент Эдигира, стала женой самого Килич Арслана, родив ему младшего из сыновей - Тогрула.

А меж тем Боэмунд продолжал томиться в плену у Данишменда. Император Алексей в 1102г отправил посла к Данишменду, предлагая выкупить Боэмунда и передать ромеям, ибо он давно и сильно хотел поговорить с Боэмундом о праве феодальной собствености и условиях смены ее владельца. В то же время сосед Боэмунда Балдуин Эдесский начал усиливаться, он женился на дочери Гавриила Митиленского, сделав его своим вассалом и обещав защиту, другой его вассал граф Жослен де Куртене взял Мараш, приблизившись к границам Киликии, и женился на сестре киликийских правителей князей Тороса и Левона Рубинянов.
В такой ситуации Боэмунд проявил свой талант переговорщика, убедив Данишменда, что такой союз христианских государств у границ последнего не несет тому ничего хорошего и куда лучше для него иметь соседом самого Боэмунда - давнего врага Алексея.

В итоге в 1103г Данишменд взял выкуп, собранный армянским князем Василом Гохом и освободил Боэмунда. Весь христианский мир ликовал, а граф Эдесский предложил ему совместный поход на Харран к югу от Эдессы.

Поход состоялся летом 1104г и у стен Харрана Боэмунда и Танкреда Антиохийских с Балдуином и Жосленом Эдесскими встретили Артукид Сукман и атабек Мосула Джекермиш. В страшной битве на глазах антиохийцев Балдуин и Жослен были разбиты и взяты в плен, после чего, утирая скупые мужские слезы Боэмунд и Танкред повернули обратно и... взяли под контроль Эдессу.
К сожалению для хитрых норманнов их план оказался слишком хитрым и соседи их не поняли.
Вассальные мусульманские городки немедленно перешли на сторону победителей-единоверцев. Киликийские города Тарс, Адана и Мамистра изгнали норманнские гарнизоны и впустили ромеев Монастры. Воодушевленные ромеи снарядили флот и во главе с Кантакузином заняли все побережье до союзного им Триполи и только в цитадели Лаодикеи держался гарнизон Боэмунда. Характерно, что крестоносные соседи помогать Боэмунду не захотели и тот вынужден был осенью 1104г, оставив Антиохию на Танкреда, бежать в Европу, чтобы набрать там новую армию против ромеев.

А в это время в Малой Азии...
Напрасно Килич Арслан ждал обещанную половину выкупа за Боэмунда от союзника. Даишменд оставил выкуп себе а сам вновь пошел на Милитену и после трудной осады взял ее в 1103-4гг, чем еще более оскорбил конийского султана.

Цитата

Сделаем маленькое отступление. Как мы видели, султаны Рума и Данишменд, князь Антиохии и граф Эдесский - все хотели взять под контроль этот город. В чем же его ценность? Ответ в Великом Шелковом Пути. Его сухопутные тропы тянулись из Китая через Среднюю Азию (где правил султан Санджар) и верхнюю Месопотамию к крупнейшему перевалочному пункту Средиземноморья - Константинополю. И на границе Малой Азии эти тропы натыкались на естественный барьер - хребет Тавр. А хребет этот имеет два больших прохода. Это Киликийские ворота, где укрепились армянские князья Рубиняны и Хетумяны, и за контроль над ними боролись тогда Империя с Антиохией. И это Мелитенский проход и владеющий им мог при достаточных силах отрезать анатолийских турок от их собратьев в Персии и Месопотамии.

Поэтому Килич Арслан заключил мир с императором и стал готовиться к войне на востоке.

И вдруг, в начале 1105г старый опытный волк Гюмюштегин Данишменд умирает, оставляя 12 сыновей и богатое наследство, которое надо делить. Это был авантюрист неизвестного происхождения - его считали и персом и армянином и сыном грузинского аристократа и потомков эмиров Двина и сыном учителя. До сих пор ведутся споры, звали его Ахмал, Мухаммад или Исмаил. Сам он называл себя "Мелик Гази, правитель Романии и Анатолии".
Он прекрасно находил язык как с газиями ислама так и с монофизитскими армянскими монахами. Множество армянских феодалов он смог привлечь в ислам помогая приобрести владения их старших родичей, или отомстить за родичей, убитых ромеями при аннексиях их княжеств. Принявшие ислам армяне Артух, Эфрумие, Саркис стали его ближайшими сподвижниками. Взятая им в плен под Анкирой знатная ромейка Гюльнуш также приняла ислам, стала женой и в 1074-5г родила ему первенца Гази Бека.
Михаил сириец писал, что за его подвиги Багдадский халиф прислал ему черное знамя Аббасидов, а Великий Султан - барабан, в который перед ним били как перед султаном.

Пока старший из сыновей Гази Бек решал вопрос наследства, успешно истребляя 11 братьев, Килич Арслан появился под стенами Митилены и, после 2х-месячной осады в сентябре 1106г вернул себе то, что захватил перед смертью его отец. Похоже, что Гази бек признал его своим сюзереном, поскольку уверенный в себе конийский султан позволил императору Алексею нанять турок для приближающейся войны с Боэмундом на Балканах.

А в это время в Месопотамии продолжалась грызня за власть, и наследники Джекермиша Мосульского и Харранского решили встать под руку грозного Килич Арслана, который теперь имел выход в Месопотамию. Румский султан двинулся в поход, снял осаду с Харрана и ввел в него гарнизон, Взял Диярбакр, и наконец, в 1107назначил наместником Мосула своего наследника Мелик-шаха. Килич Арслан достиг вершины, к которой стремился его отец... и это опять вызвало опасение всех соседей.
Артукид Иль Гази (нынешний восточный сосед иконийского султана) и Ридван Алеппский, наследник Тутуша Сирийского, разбившего отца Килич Арслана - Сулеймана возглавили коалицию, поддержавшую атабека Мосула, назначенного султаном Ирака Мухаммадом.
В 1107г войска встретились на реке Хабур и история повторилась. Армия румского султаната была разбита, сам Килич Арслан пал, его сын и наследник Мелик-шах попал в плен.
Артукид Иль Гази лишил уделов родичей, поддержавших румского султана, а один из них, Балак ибн Бахрам и вовсе попал в плен  к эмиру Хлата. Впрочем, высокая звезда этого героя полумесяца еще взойдет и засияет на небосклоне. Но позже.

А мы на этом завершим историю Дауда сына Сулеймана, Килич Арслана, султана Рума, прожившего всего 27 лет, испытавшего плен и возвращение власти, страшные поражения от крестоносцев и великие победы над ними через 4 года, повторившего путь отца и кончившего как он, разбитый сыном победителя отца и не переживший разгрома.

Мелик шах, сын Килич Арслана.

Учитывая возраст его отца, родился он не ранее 1095 (когда отцу было 14), а в 1097 его с матерью уже взяли в плен в Никее. Таким образом, к моменту гибели отца было ему 10-12 лет. При взятии Мосула он (как поставленный отцом наместник) попал в плен победителям и был отвезен в Исфахан.
Спасшиеся после поражения остатки армии отошли к Митилене, где была вдова Килич Арслана Изабелла-хатун с маленьким сыном Тогрул Арсланом. Учитывая, что она попала в плен в 1101г, можно полагать его рождение в 1102-3г, т.е. мальчик стал сиротой в 4-5лет. Атабеком Тогрул Арслана был Пизмиш, но теперь ситуация изменилась. Один из предводителей собравшегося под Митиленой войска Иль Арслан убил Пизмиша и сам стал атабеком, женившись на Изабелле-хатун.
В 1109-10гг Иль Арслан захватил Алабасту и район Джахан, а которые претендовал Данишменд младший.

В это же время Танкред Антиохийский окончательно возвращает себе Киликию до Курика.

Наконец в 1110г 14-15 летнему Мелик шаху удалось освободиться и вернуться в родную землю. Беки приняли его сторону, пытавшийся играть свою игру атабек Иль Арслан был схвачен Изабеллой-хатун и передан юному султану. Также схвачен второй сын Килич Арслана Масуд и оставлен под стражей в Иконии. Третий сын - Араби, видимо был слишком мал и сочтен неопасным.

В 1111г, дабы подтвердить свою воинскую удачу Мелик шах начал войну с империей серией набегов деда Хасана, "архистратига Каппадокии". Их успешно отразил Евмафий Филокал, опираясь на Атталию, Адрамиттий, Филадельфию. При ответном набеге в захваченном городке Лампи озверевшая солдатня устроила бойню, дело дошло до бросания младенцев в котлы с кипящей водой (Алексиада).
В 1112г в набег пошел уже сам Мелик-шах. Против него стали стратиг Филадельфии Константин Гавра, стратиг Пергама Монастра и пр. Именно Константин разбил часть войск турок под Кельвианом, после чего султан запросил мира.

Однако на следующий же 1113 год турецкие беи отправились в соственный набег, подкрепленные прибывшими газиями из Хорасана (возможно просто с востока). 4 "тюмена" во главе с 4 вождями разделили силы: Монолик и ***(?) ударили на побережье, ограбили Аполлонию, Лопадий и Кизик и прошли без боя через Адрамиттий и Хлиары, а Кюнтохмиш и эмир Мухаммед ("могущественные архисатрапы") - через Лентианы к Пимаину и Аоратам.
Дука Никеи Евстафий Камица по приказу императора с 500 всадников отправился преследовать вторую группу турок, и сумел взять их на испуг. Однако потом они оправились, и выяснив силы противника, звуками барабанов собрали войска и ударили вновь. Ромеи были разбиты а сам Камица попал в плен своему знакомцу Мухаммеду.
Алексей же от Никеи прошел через проход в хребте Олимпа, настиг турок и разбил их (впереди вновь были Константин Гавра и Монастра). В свою очередь Мухаммед узнал о марше ромеев и двинулся вслед. Догнав их арьегард во главе с Ципурелом и Абелой, он лично сразил коня Абелы, после чего и его и Ципурела убили в бою на глазах у императора. После этого, видя, что против них все ромейское войско, турки Мухаммеда отступили. Камица же, воспользовавшись суматохой смог бежать к императору.

В 1116г20-ти летний Мелик-шахрешил возобновить войну и «вызвал войска из Хорасана и Алеппо» (Анна Комнина).  Алексей же, призвав большое число наемников,решил выступить с войском к Иконию, где и принудить султана к битве. Планы сторон - как устроить большой набег, так и дойти до Икония, подверглись взаимному испытанию на прочность друг другом и временем.

Первым пострадал Алексей – физически, обострение болезни ног приковало его к постели на несколько месяцев, отдав инициативу туркам. При дворе султана шуты показывали сценки про медвежью болезнь императора, а отряды турок приступили к грабежу ромейских земель в районе Никеи.

Когда боль отступила, Алексей с войском прибыл в Лопадий. Затем, собрав отставших, он выступил на турок. Дойдя до Пиманина, где осталось множество убитых и раненых турками местных, он отправил в погоню «храбрых легковооруженных воинов», которые настигнув турок нанесли им поражение и отняли добычу. После этого император с войском вернулся в Лопадий, где и провел 3 месяца (наступать вглубь Анатолийского плоскогорья в летнюю жару значило погубить большую часть армии еще в походе).

Через 3 месяца Алексей снялся сместа и двинулся к хребтам Олимпа, где и разбил лагерь у Малаганы, заняв Аэр. Через 3 дня ему сообщили о приближении турок к Никее и крепости Георгия. Наступление было сорвано и пришлось срочно двигать армию для парирования угрозы.
К счастью для ромеев, войска прикрытия под руководством Ставровасилия и Михаила Стипиота, расположенные на Гермийских холмах для наблюдения за горными
проходами, также обнаружили приближение турок, «и в жестокой битве разбили их наголову». Император же вернулся к крепости Георгия, затем к Никее и Лопадию, где и встал войском.Там он услышал о большой армии турок во главе с Моноликом, который выслал разъезды к Никее, наблюдать за императором. Алексей, желая заманить турок в низины, отступил с армией в Никомидию, оставив в Лопадии Льва Никерита с войском (1тагмой?). В Никомидии армия ромеев начала отрабатывать новое для нее боевое построение – каре. Монолик же, видимо, не купился на демонстрируемую слабость и робость ромеев и не спустился к ним в низины с основным войском.

После осеннего равноденствияАлексей, сочтя нагорья вновь проходимыми, решил вернуться к начальному плану и выступил на Иконий, отправив вперед легковооруженных с опытными военачальниками для добычи фуража и разведки. Поднявшись на равнину Дорилея, он стал двигаться дальше в новой формации.
Прибыв к Сантаварису он:
- послал Евстафия Камицу на Поливот и Кедрею. Тамошний султан Пухей однако успел уйти с турками из Кедреи. Взяв добычу, Камица двинулся к Поливоту, где настиг турок, разбил их, взял много добычи и пленных и стал ждать императора;
- послал Стипиота на варваров в Амории.  Тот достиг Пиманина, повторил успех Камицы и вернулся к основным силам;
- достигнув Кедреи и услышав о близлежащих городках рода Вурц, Алексей призвал Варду Вурца, Георгия Левуна искифа Питикия «с их воинами, образовал боеспособный отряд и выслал их противварваров,… разорить все соседние селения а их жителей выселить и привести к нему»;
- сам же двинулся к Поливоту чтобы идти на Иконий.

Турки (Моноликили сам Мелик-шах, можно спорить, но больше такой шаг подходит первому из них) однако уже приняли контрмеры, чтобы не дать императору с армией достичь Икония – они сожгли все пашни и луга на пути, лишив пищи людей и коней. Узнав об этом Алексей вопросил Господа посредством 2 бумажек и после ночи молитв выпала бумажка с приказом двигаться не к Иконию а к Филомилию.

Тем временем Вурца с войском в пути испытали следующие приключения:
- увидев большое войско турок переправляется через мост Зомпи на равнине Амория, чтобы соединиться с султаном, напали на них, разбили наголову и взяли богатую добычу;
- пока они били турок другой турецкий отряд, шедший к Монолику с востока, захватил лагерь Вурцы со всем обозом и быстро ушел дальше;
- поняв, что разграбивших обоз турок им не догнать, усиленная тагма продолжила движение в боевом порядке к его городкам, где Вурца выселил таки всех жителей, взяв вленных турок и весь наличный провиант, после чего, переночевав, двинулся на соединение с главными силами;
- по пути они наткнулись на крупные силы турок и началось большое сражение. Не сумев победить с налета, турки предложили договориться и отдать им людей и добычу, обещая взамен не трогать войско Вурцы и даже вернуться, воздержавшись от дальнейшего ведения боевых действий. Варда Вурца не принял этого предложения и продолжил битву. Чтобы справиться с жаждой аллагии ромеев отошли к берегу реки, заодно затруднив туркам возможность охвата. Видя, что ситуация становится критической, Вурца отправил Георгия Левуна на прорыв к императору (видимо он командовал катафрактами и имел хорошего коня и доспех).

Прорубившись сквозь ряды турок (в большинстве легкоконных), Левун доставил извести императору Алексею. Алексей Комнин, выстроив армию в каре, двинулся на помощь. Сам возглавив передний фас, задний он поручил Кекавмену, левый фланг – Гавру, правый – Вриеннию младшему. Увидев у себя за спиной главные силы ромеев турки бежали после первой стычки, хотя плесянник императрицы Никифор Дука успел совершить подвиг, сразив турка в единоборстве. Соединившись с Вурцей и поставив в центр спасенных ромеев из городков Вурц, автократор продолжил движение к Филомилию, который и взял с ходу.Далее онвновь выделил из войска отряды с храбрыми военачальниками, чтобы разорять все селения в округе и вызволять тамошних ромеев, приводя их к основным силам.

Собрав всех, кого смог, Алексей, разместив их в центре каре, двинулся обратно, оставив мысли об Иконии.На равнинемеж Поливотом и озером 40 мучеников архисатрап Монолик, старик с большим опытом, приказал туркам рассеянным строем в небольших отрядах с громкими криками атаковать строй ромеев, ведя беспокоящий обстрел и пытаясь расстроить стройность рядов, чтобы при удаче вклиниться в разрыв, но такой удачи ему не досталось. Наутро он хотел продолжить оказывать давление, изматывая ромеев в ожидании их ошибки, но тут к войскам прибыл сам молодой Мелик-шах.

Молодой и горячий султан счел тактику Монолика робкой, на что тот ответил ему: «Если ты такой храбрый – иди и попытай счастья сам. Дело покажет, кто прав». И Мелик-шах скомандовал общую атаку по всем направлениям, сам возглавив удар по арьергарду. Однако стены щитов ромеев оказались неприступны, при нужде подкрепляемые резервами из глубины. В итоге турки в панике отступили на холмы, потеряв много убитых и пленных. Сам султан бежал с одним виночерпием, преследуемый 3 «скифами» и сыном Узы, но, т.к. те не знали Мелик-шаха в лицо, ему удалось ускользнуть, а в плен попал виночерпий.

Вторую попытку султан предпринял ночью, но предупрежденный перебежавшим к нему «полуварваром» (катаскоп?) Алексей приказал остающимся в лагере бодрствовать а сам с мобильными силами вышел из лагеря, чтобы бить турок в прямых столкновениях. Таким образом, и эти ночные атаки не принесли туркам успеха.

Третью отчаянную попытку султан предпринял, когда на рассвете армия императора выступила из лагеря. Но ромеи успели построиться в каре, и снова попытки турок в рукопашную только множили их потери, как более легковооруженных в своей массе.

Следующей ночью Мелик шах совещался с Моноликом и другими беями и эмирами и утром принял решение вступить в переговоры. На равнине между Августополем и Акронием султан с Моноликом и приближенными прибыл в расположение армии ромеев и предстал перед императором и его родичами. Сокрушенные духом турки совершили преклонение перед базилевсом, а султан, сойдя с коня, обнял его ногу. Алексей накинул на него свой плащ и предложил туркам пребывать на землях, где они жили до поражения Романа Диогена в 1071г. (так пишет Анна Комнина). Так или иначе, мир был заключен на условиях Базилевса.

Но, как выяснилось, далеко не все подданные одобрили этот договор. Недовольные помогли освободиться содержащемуся в заключении в Иконии младшему брату Мелик-шаха Масуду, после чего тот бежал к Гази Данишменду, где и получил поддержку и руку дочери хозяина Сиваса и Неокесарии и туркменов северной Анатолии. Чтобы сохранить власть, Мелик шах немедленно выступил на Иконий, отказавшись от помощи императора. Однако уже в походе воины и беки стали покидать вождя, от которого отвернулась удача. Войска братьев встретились и у Масуда их оказалось больше. Гази, сын убитого Мелик-шахом удж-бея Каппадокии Хасана Катуха ударил копьем султана, но доспех защитил его и тот, повернувшись, вырвал копье из рук Гази, говоря «Не знал я, что и женщины мечут у нас копья». Но перевес был слишком велик и Мелик шах начал отступать к землям императора.

Однако Пухей, на словах преданный султану, тайно сменил сторону и заманил его в ловушку в городке Тирагий, сообщив Масуду, где искать брата, а затем убедив горожан открыть ворота. Схваченного Мелик-шаха ослепили, приблизив к глазам раскаленный подсвечник, подаренный Алексеем, а затем в Иконии по приказу Масуда сатрап Елегм задушил Мелик-шаха тетивой лука.

Алексей же, вывел войско и всех спасенных ромеев через Филомилий и далее в Ромейские пределы.

В 1113 г. жена Килидж-Арслана вышла из Мелитены, оставив своих детей на попечение атабека, то есть воспитателя, и отправилась в Бет-Булу, чтобы стать женой эмира Балака. Она говорила: "Я слышала от султана, что среди тюркских эмиров этих областей нет мужа, равного Балаку по силе и уму". Вот поэтому она разыскала его и пользовалась его покровительством, что позволило ей весьма укрепиться... Катун же возвратилась от Балака и изгнала атабека, а сама со своим сыном осталась в крепости и пользовалась покровительством Балака. (Михаил Сириец)

Но вдова Килич Арслана Хатун Митиленская заключила союз не только с Балаком:

Пятнадцатого числа месяца адар 1118 года владетель Камаха эмир Мангудж разорил область Мелитены. Поэтому катун Мелитены послала за Жослином Эдесским, и заключила с ним мир, с тем чтобы он пришел на помощь.
В /1119/ году... султан Мелитены и его атабек Балак разорили область Камаха. Владетель /этой/ области ибн Мангудж бежал в Трапезунд и искал помощи у греков. С ним пошел Гаврас. Тогда Балак и султан Мелитены вступили в союз с Гази. Когда началось сражение, греки потерпели поражение, а Гаврас и Ибн Мангудж попали в плен. Гавраса выкупили за тридцать тысяч динаров, а Ибн Мангуджа Иль-Гази отпустил /без выкупа/, потому что он был его зятем. Из-за этого началась вражда между султаном и Балаком, с одной стороны, и Иль-Гази - с другой. В том же году император греков Иоанн отправился и захватил у тюрок три крепости.

Как мы видим, в то время, когда император Иоанн начал свои кампании в Азии, Константин Гаврас заключил союз с Мангуджидом из Камахи и устроил войну с коалицией Данишменда, султана Масуда, его брата Тогрул Арслана Митиленского и атабека Балака, которую проиграл. 

Но и победители разошлись, не поделив добычи. Балак сошелся со своим дядей Иль Гази Артукидом, который начал победоносную войну в Сирии с крестоносцами.
Так, в апреле 1119 г. Ильгази собрал в Мардине внушительное войско туркменов, пообещав им богатую добычу и приказав уничтожить приверженцев «многобожия» и заблуждающихся. Он вторгся в графство Эдесское, перешел Евфрат и направился к Алеппо. В середине мая туркмены собрались вокруг столицы северной Сирии. 

«Стало известно, что Рожер, правитель Антиохии, ушел из города, взяв с собой кого только мог собрать из своих провинций и областей и создав франкские и армянские полки... Они стали лагерем в месте, называемом Шармада или Дамит аль-Баках между Антиохией и Алеппо. Как только мусульмане узнали об этом, они кинулись на них, словно соколы, защищающие свое гнездо. Мусульмане атаковали и окружили франков со всех сторон, рубя их саблями и пуская стрелы; Всевышний — да будет благословенно Его имя — даровал победу над восставшим сбродом Исламу; 7 Раби 1513 (18 июня 1119 г.) меньше чем за час франки были повержены и лежали на земле вперемешку, рыцари и пехотинцы с лошадьми и оружием, так что никто из них не ускользнул, чтобы донести до своих это известие, и их правитель Рожер тоже был среди трупов. Множество очевидцев этого рассказывают, что они сами прошлись по полю битвы, чтобы посмотреть на неопровержимый знак, данный Всевышним, что они видели трупы людей и лошадей, ставших похожих на ежей, так они были утыканы стрелами. Эта победа была одной из самых блестящих; никогда еще Ислам не покрывал себя такой славой. » (Ибн Аль-Каланиси).

Прибывший в Антиохию король Балдуин Иерусалимский смог отбросить воинов Иль Гази. Впрочем, отягченным добычей туркменам эмира Мардина не терпелось вернуться в свои земли (август 1119 г.).Турецкий полководец оставил племянника Балака в Алеппо, приказав вести беспощадную войну с ослабевшим княжеством Антиохийским. Балак повел наступление с конца февраля 1120 г., в то время, пока его дядя снова собирал туркменские племена и нападал на земли Эдессы, которые в очередной раз подверглись разграблению.
В 1121г. именно Иль Гази Артукид возглавил войска сельджуков Ирака и Азербайджана, двинувшиеся на усилившихся грузин и разбитые в битве при Дидгори (эта битва для грузин как для нас Куликовская).
В этом же году, как пишет Михаил Сириец:
Область Гаргар (Каркар) была захвачена Балаком в понедельник первого числа месяца хдай 1121 года и не смогла избавиться от тюрок. Он (Балак) захватил и увел оттуда жителей, скот и все, что было. Область эта превратилась в пустыню, но Балак проявил милосердие и не дал погибнуть ни одному жителю, и никто не был обращен в рабство. Более того, возвратил им скот и все, чем они владели. Он дал им деревни для жительства в своих владениях в Ханзите.

В 1122г Жослен де Куртене, уже некоторое время управлявший Эдессой, попытался захватить проезжавшего через его земли Балака ибн Бахрама ибн Артука, племянника Ильгази! Однако в яму попал тот, кто ее копал: 

«Балак с восемью сотнями всадников ожидал его в месте, где текла река, окруженная со всех сторон болотами; он занял укрепленную позицию. Словно одержимые, франки бросились на турок, но не смогли преодолеть глубокие овраги, защищавшие их. Неверные ранили стрелами лошадей, которые рухнули оземь. Они взяли в плен Жослена и Валерана (Галерана) и разбили остальных христиан. Оба графа, закованные в цепи, были уведены в Харпут и брошены в темницу» (Матвей Эдесский).

3 ноября 1122 г. смерть Ильгази несколько ослабила давление на франкские колонии. Артукидское княжество было поделено на три части, что немедленно привело к раздроблению его военной мощи. 
Балдуин II снова направился на восток, пересек Эдесское государство — свое старинное владение — и отправился сражаться с Балаком на его земле. Король поднялся по западному берегу Евфрата до Самосаты; он остановился на восточном берегу Сании (напротив римского порта Синге). Именно там он приказал разбить лагерь, не догадываясь, что Балак с большим войском уже устроил для него засаду: «Когда палатка короля была поставлена, он захотел развлечься соколиной охотой. Внезапно Балак со своими воинами напал на христиан, устроил ужасную резню и захватил в плен короля Балдуина» (18 апреля 1123 г.). Он привел его в Харпут, где тот и встретился в темнице с Жосленом и его двоюродным братом Валераном. Так, латиняне лишились почти всех вождей: князь Антиохии умер, граф Эдессы, король Иерусалима и регент Антиохии были в тюрьме.

"Балак заточил короля, Жослина и остальных франков в Хисн-Зхйаде, а сам отправился и отобрал у тюрок Харран и Халеб, а также у тюрок и франков - Телл-Башир и три другие крепрсти" (Михаил Сириец).

Балак решил захватить владения других Артукидов в Джазире, где он набирал туркменских воинов; в этот момент против него подняли восстание жители города Менбидж, находившегося на пути между Алеппо и Мардином и призвали на помощь франков из Эдессы, появившихся там почти одновременно с войсками Балака. Битва закончилась поражением христиан, так что разбитая конница Эдессы должна была обратиться в бегство (5 мая 1124 г.). Окрыленный успехом, Балак провел ночь в молитвах. Утром он приказал убить всех франкских пленников, затем «подошел к городу и дал войскам приказ атаковать его. От радости, которую внушила ему победа, он снял железную кольчугу. И тут какой-то солнцепоклонник из крепости пустил стрелу, которая пронзила ему пах и смертельно ранила. Призвав к себе Тимур Шаха, сына Ильгази, он передал ему свое государство» (6 мая 1124 г.).
Говорят, что Балак, выдернув стрелу, нанесшую ему смертельную рану, воскликнул: «Этот удар несет смерть всем мусульманам».
Тимурташ ибн Иль Гази "получил за короля сто тысяч динаров /выкупа/, и король Балдуин /II/ возвратился в Иерусалим".

(Рукнеддин) Масуд Иконийский (прав.1116-1156), Тогрул Арслан, Араби.

Как уже писалось в постах выше, Масуд, как младший брат Малик-шаха, к моменту прихода к власти был моложе 20 лет, но уже достаточно дееспособен, чтобы отдавать приказы ослепить и задушить брата. Предположительно, он был лет 18 в 1116г.

Масуд пришел к власти, заручившись поддержкой двух "сатрапов" - Пухея и Гази, сына Хасана Катуха "архисатрапа Каппадокии". Первый из них заманил Мелик-шаха в маленькую крепость Тирагион, осажденную вторым, и убедил гарнизон сдаться. В итоге Масуд приказал "сатрапу" Элегмосу задушить брата тетивой лука.

Михаил Сириец также отмечает:

"Шаханшах же стал султаном. Он схватил своего брата Мас'уда, заковал в железо, а сам отправился в Константинополь, чтобы встретиться с императором Алексеем. Тогда военачальник Шаханшаха поднял мятеж, освободил Мас'уда, и они отправились к эмиру Гази и провозгласили Мас'уда султаном. Когда Шаханшах возвращался из Константинополя с полученным золотом, они устроили засаду, захватили его и выкололи ему глаза."

Так, Масуд был вынужден заключить союз с эмиром Гази II Гюмюштигином Данишмендом (1104-1134), чтобы захватить сам Иконион, который удерживали те, кто все еще поддерживал Мелик-шаха. Этот союз был скреплен браком Масуда с дочерью Гази, и в обмен на помощь Данишмендида Масуд должен был позднее выступить вместе с Гази против другого своего брата, Тогрула Арслана, который правил Мелитеной, а затем уступить этот город Гази. Поэтому, хотя переворот Масуда и позволил туркам Икониона избежать византийского вассалитета, он променял его на Данишмендидский вассалитет. 

Впрочем, в первые годы правления Масуда, Митилена, как мы видели была под защитой Артукида Балака. Однако, в 1124г смерть Балака в развязала руки Данишменду.

"Он договорился со своим зятем - султаном Мас’удом, и после соединения многочисленного войска в пятницу тринадцатого июня 1124 г. они устремились к Мелитене, разграбили ее область и осаждали город в течение месяца. Затем Гази ушел, оставив своего сына Мухаммеда с многочисленным войском в деревне Саман, около Мелитены, и приказал ежедневно продвигаться к городским воротам и не позволять кому бы то ни было входить или выходить" (Михаил Сириец).

Так, Масуду пришла пора платить за помощь в обретении трона. Расходы также включали в себя предоставление Иоанну II Комнину возможности восстановить контроль над Лаодикеей и Созополисом в 1119 и 1120 годах соответственно, в то время как Масуд воевал с Гази на востоке против эмира Мангучака из Камахи. Однако неясно, признавали ли "сатрапы", правившие этими землями, верность Масуду или отказывались поддерживать его и таким образом стали легкой добычей императорской армии, поскольку ни один из византийских хронистов, Киннам или Хониат, не упоминает о какой-либо связи между ними и Масудом. 

Владетель [Мелитены] отправился ночью с тем, чтобы нанять тридцать тысяч франков. Они обещали, но не пришли, потому что были заняты осадой Халеба. Тогда мать владетеля, Изабелла, схватила и заточила в темницу знатных и тех, кто обладал чем-либо. Она безжалостно их истязала, чтобы получить золото. Тюрки готовились уничтожить христианский народ, превратить город в пустыню и уйти; и была утрачена всякая надежда. Но ночью в среду десятого декабря 1124г. тюрок внезапно объял страх. Катун покинула город со своим сыном и тюрками, а эмир Гази вошел в него. Увидев, что город вымер, а те, кто уцелел, напоминают выходцев с того света, он их приободрил. Была объявлена свобода для тех, кто там находился или хотел возвратиться; земледельцам дали пшеницу для посева, привели стада коров и овец. Город вновь стал процветать.

Тогрул Арслану остались крепость и область Гаргар, к югу от его бывшего владения, в свое время завоеванная и разоренная Балаком.

Впрочем, Масуду было уже не до процветания Мелитены. Часть эмиров, недовольные тем, что Масуд выступил против брата, и помогал Данишменду отнять достояние его отца и рода поддержали последнего из сыновей Килич Арслана - Араби:

"После захвата Мелитены эмиром Гази малик Араб [ибн Килидж-Арслан I] cобрал (в 1125г) тридцать тысяч [воинов] и напал на своего брата [конийского] султанa Мас’уда, потому что последний не помог у Мелитены их брату [Тогрул-Aрслану], но покинул его перед лицом Гази. Мас’уд бежал в Константинополь искать помощи у византийского императора Иоанна, a малик ‘Араб осадил Конью - столицу своего брата, султана Маc’уда. Император Иоанн с радостью принял Мас’уда и подарил ему много золота. Затем [Мас’уд] отправился на поиски эмира Гази, и они совместно выступили против ‘Араба.
Последний бежал в Киликию, к армянину Торосу (1126г).
Летом. 1127 г. ‘Араб собрал [воинов], из тюрок и армян, устроил засаду и захватил Мухаммеда ибн Гази. Эмир Йунус пошел против Aраба, но последний его одолел, захватил и поспешно отправился против Гази. Когда они встретились, то Гaзи вначале потерпел неудачу, но, поднявшись на возвышенное место, разбил там свой шатер и приказал трубить в трубы, как будто побежден был ‘Араб. Услышав трубы и увидев шатер, его войско вновь собралось. В это время опустился густой туман, и воины ‘Араба рассеялись; тогда Гази погнался за ними, захватил их шатры и коней. Он достиг Команы и Анкиры, и сражался до тех пор, пока не овладел этими городами и не освободил своего сына Мухаммеда, который находился там.После этого ‘Араб вновь собрал войско, напал и захватил некоторые земли. Завладев крепостью, он нашел в ней одного из сыновей Гази - Йагана и убил его. Тогда Гази собрал войско и пошел против ‘Араба. Разбитый, ‘Араб бежал, а эмир Гази безжалостно разграбил его деревни и города. ‘Араб вновь набрал воинов и выступил против эмира Гази, но еще раз был разбит и бежал к морю и погиб" (Михаил Сириец).

У нас нет подробностей о точном соглашении, заключенном в 1125г. между Иоанном и Масудом, но очевидно, что в обмен на помощь Иоанна Масуду в возвращении Икониона, тот стал имперским клиентом. Это была беспроигрышная ситуация для Иоанна, поскольку даже если Масуд в конечном счете предаст его, она все равно сохранит его восточную границу тихой, поскольку турки сражались между собой, позволяя императору сосредоточиться на борьбе с сербами и венграми на Балканах во второй половине 1120-х годов.

Начиная с 1128г., Масуд, возможно, по примеру отца и деда, предоставляет свои войска для найма ромеям. Киннам упоминает союзные войска, ‘συμμαχικὸν’, лигурийских рыцарей и турок в армии Иоанна в 1129 году, когда Иоанн подписал договор с Генуей, отсюда можно предположить, что турки были в армии Иоанна тоже как союзные контингенты.

Несмотря на все перипетии, по итогам своего правления
Масуд – это правитель, который успешно разыгрывал более сильных соперников друг против друга, в частности, становясь клиентом как Византии, так и Данишмендидов, который, даже когда его сбили с ног, вернулся более сильным. Успех Масуда был таков, что именно его политика укрепила турецкую власть над Малой Азией, а это, в свою очередь, привело к появлению самих Османов.

Роман Шляхтин

Первой христианкой, сыгравшей большую роль в истории завоевания турками Малой Азии была княжна Марйем.
У ромеев ее знали как куропалатиссу Марем, дочь Гагика Багратуни Карсского.
В 1065г. царь Вананда Гагик отдал Карс императору Константину Дуке в обмен на ряд городов в области Джехан, в т.ч. г.Цаманд на границе Каппадокии недалеко от Мелитины.
В 1069г. (?предп?) Гагик был убит ромеями а управлять Цамандом осталась его дочь.
В том же году через Джехан на запад прошел туркмен Афшина с войском на помощь свергнутому Роману Диогену
В 1071-2гг через Джехан прошел отряд туркмен во главе с эмиром Данишмендом и его юным сыном Меликом (21-22года) с  в отмщение за отказ исполнить договор Диогена, заключенный при Манцикерте.
В обоих случаях, мстя за смерть отца, княжна Марйем оказала всяческую поддержку туркам. В эпосе "Данишменд-наме" она страстно борется с ромеями, мстя за смерть отца и близких.

Согласно "Данишменд-наме", при первом набеге на Анкиру в 1074г Мелик Данишменд взял в плен знатную гречанку именем Ефромия (Евфимия?, Ефросинья?) и захотел на ней жениться, но она отказала ему. Восхищенный ее твердостью, храбростью и добродетелью, он долго убеждал девушку в преимуществе его веры и покоренная красноречием 24х летнего красавца и героя красавица приняла ислам, видимо сменив и имя на Гюльнуш. Именно она стала матерью Гази Бека первенца Данишменда, именуемого позднее Амир Гази. Первые годы мать воспитывала сына без отца - Малика Данишменда призвал султан Малик Шах на покорение Грузии (1076-1080гг) и отец впервые увидел сына четырехлетним. Не раз еще прощался с женой и сыном Малик Гази - в 1080г, перед взятием Севастии, Команы и Докии, в 1081г, перед взятием Анкиры и Гангр, в 1083г, перед взятием Амасия и Никония, в 1084г, перед взятием Неокесарии. Сын рос, стал ходить в походы с отцом, потом и сам, и после смерти Малик Гази стал правителем эмирата в северной Анатолии, а потом и сильнейшим мусульманским правителем в регионе, чьим вассалом стал и султан Икония Масуд.

Если армянская княжна Марйам мстила за родню и помогала в разорении ромейских земель (но не своих конечно), то гречанка Гюльнуш - хранительница очага, ждущая мужа и растящая сына; первая - символ эпохи набегов, вторая - символ начального строительства государства и оседания туркмен на новой родине.

При разгроме арьергардного крестового похода 1101г в плен Данишменду Севастийскому, Ридвану Алеппскому и Килич Арслану Иконийскому попали не только побежденные воины, но и множество женщин и детей. Одна из них, Изабелла, видимо и стала женой султана Килич Арслана и матерью его сына - Тогрул Арслана, как о том пишет Михаил Сириец. Откуда она родом - есть разные мнения. Т.Райс пишет, что она была сестрой Раймонда сен Эдигира, в примечаниях к тексту Михаила Сирийца говорится, что "возможно это была сестра Раймонда IV Сен-Жильского - графа Тулузского и маркиза Провансальского, имевшего ряд владений в Сирии (ум. 1105)"
6 лет она была женой султана-победителя (1101-1107гг);
6 лет она вдовой заботилась о сыне и удерживала для него ключевой город Мелитину - ворота в Малую Азию, меняя атабеков и приумножая свои и сына владения (1107-1113гг);
11 лет она была женой Балака Артукида, величайшего из героев мира ислама (западной его части), обезглавившего почти все государства крестоносцев, исключая Триполи (кстати, там возможно правили ее родичи, если верна гипотеза о ее происхождении), при этом продолжая играть активную роль и даже как то заключив союз с графом Эдесским;
И даже после смерти своего великого защитника она не опустила руки, При осаде Мелитины именно она отдает приказы, ищет средства, прорывается из города... Видимо, сын не унаследовал ее талантов и мы почти не слышим о нем позднее.

Таким образом, если первая женщина была мстительницей, вторая - хранительницей очага, то третья - являет образ правительницы. Кем же будет четвертая и последняя из женщин, о которых я хотел поговорить?
(Именно из за нее я и рассказал здесь об этих трех)

В начале 13 века Арнольд Любекский в своей "Славянской хронике" рассказал любопытную историю о паломничестве в Иерусалим небезызвестного для многих Генриха Льва из рода Вельфов, герцога саксонского и двоюродного брата германского императора Фридриха Барбароссы. Кстати, судьба этих кузенов в чем то перекликается с судьбой их восточных коллег и современников - ромейского императора Мануила и его кузена Андроника - доблестные рыцари, бывшие друзьями в молодости и ставшие врагами позднее (вижу здесь явную недоработку академика Фоменко, упустившего такой явный параллелизм в своих штудиях). Но мы будем сейчас говорить не об этом.

О чем же рассказывает нам Арнольд Любекский?
Когда на обратном пути из Палестины Генрих Лев на кораблях прибыл в Тарс, к нему явились посланцы сельджукского султана Килич-Арслана II (1156—1188/92), предлагая безопасный путь через владения своего господина. Через три дня неподалеку от Ираклии состоялась встреча герцога с самим иконийским султаном, «который обнял и расцеловал его, говоря, что они — кровные родственники». На вопрос герцога, сколь близко их родство, султан рассказал ему следующее: «Некая знатная дама из Немецкой земли вышла замуж за короля Руси, который родил от нее дочь, чья дочь оказалась в нашей земле — от нее-то я и происхожу»

Так, мы натыкаемся на русский след, который исследует с своей статье (по ссылке выше) А.В.Назаренко. Отсчитав поколения до прабабушки султана мы попадаем в 70е годы 11в, когда три линии Ярославичей в борьбе за Киевский стол начали активно родниться с правящим в Германии саксонским домом. Но из всех браков только один был заключен именно с "королем Руси" - это брак (ок.1070-71гг) Святослава Ярославича Черниговского, а вскоре и Киевского с Одой, дочерью Липпольда (скорее всего маркграфа Баварского Бабенберга) и Иды из Эльсдорфа, племянницы императора Генриха III по отцу (Людольфу Брауншвейгскому) и племянницы папы Римского Льва IX по матери, Гертруде Эгисхаймской.
С другой стороны, сыном Людольфа Брауншвейгского был Экберт Старший, один из опекунов малолетнего императора Генриха IV. На внучке этого Экберта Рихезе женился Лотарь Суплинбург, герцог саксонский, а с 1125г и император (правда оспариваемый Гогенштауфенами). На дочери Лотаря Гертруде и женился Генрих Гордый, отец Генриха Льва.

К сожалению, семейная жизнь Оды и Святослава был недолгой - в 1176г муж умирает, а вдова с сыном Ярославом (и видимо дочерью, чье имя осталось в тумане забвения) в декабре того же года возвращается в Германию. Позднее (между 1094 и 1096, после возвращения его брата Олега из Тмутаракани в Чернигов) Ярослав вернулся на Русь, став князем Муромским и Рязанским. Вернулась ли с ним и его сестра - неизвестно, летописи о ней молчат.

О дальнейшей судьбе дочери Святослава и Оды  и ее потомства есть две гипотезы:

Первая принадлежит А.В.Назаренко, он полагает, что Святославна вернулась с братом на Русь, после чего вышла за ромейского аристократа в целях укрепления союза Святославичей с Комнинами, а несколько позже в войнах с Конийским султаном уже ее дочь попала в плен и стала женой Масуда.

Согласно второй гипотезе (А.В.Мартынюк), Святославна осталась в Германии с матерью, женилась там, родила дочь, а в 1101г участвовала в крестовом походе (при муже или как вдова) со своей тетей Идой Австрийской, вдовой Леопольда Бабенберга, двоюродного брата Оды.
Согласно Альберту Аахенскому Ида с тысячей других женщин попала в плен Килич Арслану I. Возможно, среди этих женщин оказалась и дочь Оды со своей дочерью.

Так или иначе, внучка Святослава Ярославича в 20-е гг (а скорее вскоре после прихода Масуда к власти в 1116г) стала женой султана Масуда и матерью его наследника Килич Арслана II. Возможно, она осталась христианкой, но поскольку в центральных областях Анатолии православных иерархов осталось очень мало, она пользовалась услугами сирийских якобитов - несторан, которым покровительствовали Конийские султаны, как ветви христиан, не воюющей с ними (в отличие от православных ромеев и монофизитов - армян). Именно этим можно объяснить продолжающиеся контакты двоюродного брата жены Масуда с Николой Святошей как до пострига, так и после: «имяше ... еще в княжении сыи, лечьца хытра вельми, имянем Петра, родом сурянина»; после вступления Святоши в Печерский монастырь этот врач-сириец перебрался вслед за князем в Киев и долгое время безуспешно уговаривал его оставить монашество как род подвижничества, не подобающий княжескому достоинству. Причем эти контакты у Святоши сохранялись до последних лет его жизни (до 1141г.)

Итак, на 1125г женой Конийскогго султана Масуда является дочь Святославны,
- двоюродная сестра первого русского князя-монаха Николы Святоши, и всех других Черниговских и Новгород Северских Давыдовичей и Ольговичей;
- племянница Ярослава Святославича Черниговского (пока еще), последнего из внуков Ярослава Мудрого, отодвинутого от Киевского Стола племянником Мстиславом;
- троюродная племянница Рихезы, жены нынешнего германского императора Лотаря.
Возможно именно такое родство жены помогло Масуду убедить ромейского императора Иоанна в этом же 1125г поддержать именно его в гражданской войне против младшего брата Араби.