Мы очень рады видеть вас, Гость

Автор: KES Тех. Администратор форума: ЗмейГорыныч Модераторы форума: deha29ru, Дачник, Andre, Ульфхеднар
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: nekto21, Rada  
Красницкий Евгений. Форум сайта » 6. Город (Творчество форумчан) » Проза » Идущие за Солнцем (Истории из жизни маргинальных групп населения)
Идущие за Солнцем
ВодникДата: Воскресенье, 27.09.2015, 19:49 | Сообщение # 1
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Дисклаймер: Как во всякой уважающей себя байке все имена, факты и события вымышлены, хотя сам рассказ основан на реальных событиях.

Идущие за Солнцем.
Из жизни маргинальных групп населения.


Шеф с отвращением посмотрел на мое заявление об отпуске и вздохнул. Подписывать ему эту бумагу не хотелось, но и причины не подписывать он найти не мог – тут я подготовился. Подумав немного, шеф перевел хмурый взгляд на меня и поинтересовался:
– Куда поедете?
– На Алтай, по реке сплавляться! – гордо ответил я.
– Вот скажите мне, почему нормальные люди едут в Турцию, Грецию, Испанию, Таиланд, а вы, взрослый человек, главный конструктор –обязательно в задницу?
– А я представитель маргинальной группы населения!
Шеф поморщился, но заявление подписал.
Вот так я и попал на Алтай, на реку Катунь. В компании таких же маргиналов и, по мнению большинства «нормальных людей», практически извращенцев и антисоциальных элементов.
Наверное, стоит немного рассказать о моих сопоходниках. Начнём, пожалуй: Адмирал – рост метр восемьдесят, возраст под пятьдесят на тот момент, физик по образованию, системный программист по профессии, астроном по хобби и отличный мужик по жизни; Дядя Женя – гуру водного туризма, человек который был везде, на маршруте сержант-садюга, а вне его душевнейший человек, Алексеич – ещё один гуру в команде, на походы зарабатывает тем, что вбивает высшую математику в тупые головы студентов, обладает тонкой наблюдательностью и едким чувством юмора, известен тем, что был даже там, где не был дядя Женя, самый возрастной в команде; Костик он же Белокурая Бестия – тридцать лет, рост сто девяносто сантиметров, светлые кудрявые волосы, голубые глаза, от взгляда которых барышни теряют волю, инженер-технолог по профессии и герой-любовник по жизни; Карпыч – тридцать лет, вечный студент, специалист по системам безопасности, любитель пива, поспать, Пола Андерсона и творчества группы Алиса; Никита, Илья №1 Илья №2 – студенты-физики, отличные ребята; Борис – тоже студент, но работает рекламщиком, скалолаз но тут решил пойти на воду, генератор креатива, в походе создал фолк-группу Алтайская Крапива; Маша – дочь Адмирала, язык что бритва, в походах с трёх лет, прекрасно играет на гитаре, устойчива к чарам Костика, поступила в университет и, что характерно, на прикладную физику. Ну, и ваш покорный слуга – прозвище Гномик, тридцать лет на тот момент, хемингуэевская борода, рост метр восемьдесят, по жизни и профессии инженер-строитель.
Вопрос, что есть норма, и что отклонение от неё сейчас отчего-то не на шутку занимает общественность. Вот и в Интернете на многих площадках ведутся разговоры на эту тему. Правда, дискуссия при этом почему-то все время скатывается к одному-единственному аспекту: о допустимости половых перверсий, хотя на самом деле он гораздо обширнее и столь узкими рамками не исчерпывается. Хотя, как сказать, конечно…
Когда катамаран врубается в держащую бочку или просто проходит «без лапки» серьёзные пороги на совсем не ласковой речке, как экипаж Адмирала в этом походе, то ощущения испытываешь иной раз близкие к половым… Но про это – дальше.
А начиналось все почти нормально… Ну, нормально в том смысле, в котором это понимает ненормальное турье вообще и водники в частности. Сначала электричка до Москвы, потом перебежка со всем барахлом с Ленинградского на Казанский вокзал, затем сражение с проводниками, дальше почти четверо суток в плацкарте до Казахстана с девятичасовой стоянкой в Барнауле… Жаль только Дядя Женя сошёл с маршрута ещё в Усть-Каменогорске – камни в почках, будь они неладны. Хорошо, что у него там родственники, так что Дядю Женю оперативно стабилизировали и отправили домой. А мы двинулись в сторону гор на видавшем виде пазике.
Сначала наш автобус неспешно катил через степь, потом на пароме перебирался через Бухтарминское водохранилище, а потом начал забираться на Алтай.
К границе Катон-Карагайского национального парка, откуда начиналась пешая часть заброски, мы добрались в двадцать три ноль-ноль. Ага, самое время чтобы заверить пропуска в заповедник и получить отметку о пересечении границы у пограничников. Мы-то думали, что погранцы всегда на месте. И представитель заповедника. Ну, сказали нам так когда мы пропуска в заповедник и разрешение на пересечение границы получали. В любое время! Щаззз! Два раза!
В управлении заповедника к этому времени обнаружился только ночной сторож. На погранпосту не оказалось вообще никого. Впрочем, сторож по своей инициативе вошел в наше положение и вызвал товарища, уполномоченного заверять разрешения, а до его приезда запустил нас в музей заповедника. К часу ночи и к нашему удивлению уполномоченный товарищ прибыл. Первым делом он обрадовался, что мы из Твери и попросил передать привет Мише Кругу лично.
Группа стоически удержалась, чтобы не начать плеваться прямо в уполномоченного, за неимением самого фигуранта. Само-собой, мы рассыпались в благодарностях, пообещали передать привет экспресс-почтой и между делом поинтересовались, где погранцы? Ответ слегка пригасил эмоции от предыдущего инцидента: «Бухают. Пятый день пошел. У их начальника сын родился. Ни погранцы, ни акимат не работают. Начальник поста рождение сына празднует, а аким - его тесть, стало быть, внука. Когда просохнут, неизвестно».
Боеспособность казахских погранвойск нас волновала мало, зато перспектива ждать, пока у них закончится бухло, сидя на границе, которая «на замке», и ключ потерян, мягко говоря, не воодушевляла.
Впрочем, сильно расстроиться мы не успели. Глядя на наши вытянувшиеся от такого подарка физиономии, уполномоченный радушно посоветовал: «А вы так езжайте. Разгрузитесь на кемпинговой площадке у села. С пограничниками я договорюсь. Мише Кругу привет не забудьте!» Слегка охреневшие от пограничной процедуры, мы с беспокойством ощутили в глубинах наших душ что-то типа признательности к знаменитому земляку.
Наконец, часа в три ночи под проливным дождем в полной темноте поставили палатки прямо в поле. Как выяснилось утром, промахнулись мы во тьме южной ночи не сильно. Кемпинговая площадка располагалась всего-то на двести метров дальше, и все бы ничего, но встали мы на коровьем выгоне. Прямо в этом самом. Правда, эти мелочи очень быстро перестали нас занимать.
Для начала, нашими соседями оказались рериханутые искатели Шамбалы в количестве от ста до двухсот голов – мы их пробовали считать, но у всех получились разные результаты. Они-то нас, собственно, и разбудили своими воплями по случаю восхода, который они приветствовали так истово, словно видели впервые в жизни и планировали докричаться. Прямо до Солнца. В шесть двадцать утра, массаракш!
Не знаю, на что они рассчитывали, но я бы на месте Солнца с такими придурками связываться поостерегся: пробуждение от воплей сектантов в мокрой палатке, плавающей в луже коровьего дерьма, после двенадцати часов в пазике по горно-степной дороге трудно достаточно полно передать без мата, так что даже пытаться не буду.
Ладно, поднялись, осмотрелись, дежурные приступили к приготовлению завтрака, а я пошел на Бухтарму, которая протекала метрах в ста пятидесяти от лагеря - справить, пардон, естественные надобности не посреди поля, а культурно в кустиках, и после этого умыться и почистить зубы. Ну что, пришёл, покурил, посмотрел на то, как журчит по камням речка, и решил что пора.
Только я спустил штаны, принял гордую позу орла и приступил к процессу, как из кустов в метре от меня вывалилась банда шамбалалайцев в белых хламидах, численностью голов в тридцать, предводимая кощееобразным лозоходцем, обильной телесами бабищей и тремя уродами с бубнами. Все стадо подвывало в такт бубнам, а я сидел. Специфика процесса не позволяла мне сменить дислокацию. Вероятно, им тоже. Из чего я сделал законный вывод, что отправление обрядов у этой банды практически приравнивается к процессу дефекации у всего остального человечества, и успокоился. Чего зря переживать? Одним делом, чай, заняты…
Для полноты маразма я помахал им туалетной бумагой. Вожди не отреагировали, а остальное стадо вдруг сильно оживилось и стало по очереди приветствовать меня: «Здравствуй, брат! Иди за солнцем!» Клянусь, так оригинально я в жизни не гадил!
Постанывая от хохота, я доплелся до лагеря. Оказалось, так весело покакала половина группы. Надо ли говорить, что на весь поход культовой фразой у нас стало: «Идти за солнцем», понятно, в каком значении. Дежурные, наслаждаясь рассказом, сожгли овсянку к чертовой матери, но в виду общего слегка очумелого состояния пострадали не сильно – народ великодушно простил им этот косяк.
Значит, погрызли мы горелую овсянку, собрали лагерь, и отправили вождей в деревню за заранее заказанными лошадьми и проводниками. Остальная группа курила, разлагалась и пела под гитару песни похабного содержания, когда в пределах досягаемости оказывались шамбалалайцы. На гитаре играла семнадцатилетняя дочь адмирала, что предавало особую пикантность происходящему.
Вернулись наши вожди грустные. Местная лошадиная мафия вместо заранее согласованных двух тысяч тенге за лошадь, что составляло около пятисот рублей на тот момент, заломила две тысячи четыреста, и не тенге, а рублей.
На такой наглый шантаж мы сдаться не могли и направили лошадьлеггеров в пешее эротическое с подробным описанием дороги, после чего единогласно постановили перейти сразу ко второму главному российскому вопросу – «Что делать?», для чего собрали большое камлание. Пешком не вариант - поджимает время, а пилить сорок километров по грунтовому серпантину с набором высоты больше километра только до границы на перевале, причем, самый легкий рюкзак в группе тянул под пятьдесят килограммов, да еще железо и весла катамаранов. А в моём рюкзаке, к примеру, на Казанском вокзале оказалось все семьдесят кило.
После же границы нам предстояло шлепать со всем этим добром ещё около двадцати километров (потом оказалось, что шестнадцать), через еще один маленький перевальчик: набор высоты метров сто пятьдесят, но крутенько. А под такой нагрузкой на двух с небольшим тысячах, чтоб вы знали, к неподготовленным людям уже начинает приходить горняшка . А мы, таки, не альпинисты.
Словом, загрустили. Но делать нечего, надо шевелить булками – группа рассредоточилась и стала прочесывать окрестности на предмет выявления наличных средств передвижения, которые можно будет временно экспроприировать в свою пользу за хоть сколько-то приемлемую сумму. Выяснилось, что имеется бортовой Урал, но он сейчас недоступен, ибо уехал как раз на озеро Язевое (куда нам надо, на самую границу) вывозить поваленные ураганом деревья. А с ним убыли единственные русские жители деревни. Остались казахи и алтайцы – та самая лошадиная мафия, массаракш!
Выхода особого впереди не маячило, собирались уже засылать гонцов в более цивилизованные места за транспортом, но тут я и Костик, прогуливаясь по окрестностям, вдруг услышали, что где-то вдалеке призывно урчит двигатель. Нет, туристический бог Парамошка однозначно хранит турьё: мы с Костиком резвыми слониками метнулись от лагеря до дороги и тормознули роскошнейший трактор Беларусь, пилотируемый двумя выдающимися представителями казахского народа, облаченными в мундиры егерей заповедника. Но самым роскошным оказалось то, что к трактору была прицеплена металлическая арба ОЧЕНЬ ВНУШИТЕЛЬНЫХ РАЗМЕРОВ.
- Здравствуйте, о достойнейшие стражи природы! - издалека зашли мы, - Не подскажете ли бедным туристам, куда направляется сия шайтан-машина, тьфу, волшебная механическая арба?
- На озеро Язевое, - ответили стражи, глядя на нас добрыми глазами механических феев из волшебной туристической сказки.
- О достойнейшие, да продлит аллах ваши дни, - хором возгласили мы, - не явите ли вы свое милосердие и не позволите ли несчастным паломникам из нищенствующего Ордена Рюкзака и Весла вознестись на этой волшебной арбе к священным берегам сего озера?
- А вас много? - вопросили неподкупные стражи.
- Одиннадцать, о достойнейшие, - поддергивая штаны, ответили мы с Костиком. - Но у каждого из нас есть облачение нашего Ордена типа рюкзак офигенный.
- Наш долг помочь правоверным паломникам, - ответствовали стражи и где-то над их головами блеснули нимбы, а за плечами обозначились белые крылья, не менее шести на каждого. - Шестьсот со всех и мухой залезайте.
- Да благословит вас аллах! - взвизгнули мы с Костиком, отсчитывая дирхемы, и только после этого по глазам благородных стражей мы поняли, что они имели в виду шестьсот тенге, а не рублей, которые мы им дали, массаракш!
Впрочем, учитывая, что сия сумма полагалась за всех, а не с носа, мы не пожалели о жертве, возложенной на их алтарь: через деревню группа проезжала, дружно насвистывая марш "Полковник буги" и показывая местным лошадиным мафиози знак "Victory". Ну и еще кое-какие интернациональные жесты.


Продолжение следует.

Примечания:

«Без лапки» - на жаргоне катамаранщиков это означает без одного гребца в экипаже.
Аккимат – районная администрация в Казахстане
Аким – глава акимата.
Как ни странно, но Южный Алтай находится чуть южнее Волгограда и чуть севернее Сочи, хотя многие этому не верят.
Горняшка – горная болезнь. Болезненное состояние вызываемое пониженным давлением и кислородным голоданием.
«Полковник Буги» - марш насвистывая который входят в лагерь британские пленные в замечательном фильме "Мост через реку Квай"


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов

Сообщение отредактировал Водник - Воскресенье, 27.09.2015, 20:05
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Понедельник, 28.09.2015, 15:17 | Сообщение # 2
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Господа товарищи, если есть охота обсудить написанное, то делать это можно прямо тут. Отдельную тему для обсуждений заведём если проект пойдёт.

Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ДачникДата: Среда, 30.09.2015, 08:37 | Сообщение # 3
Сотник
Сатрап
Группа: Наместники
Сообщений: 2260
Награды: 1
Репутация: 1960
Статус: Оффлайн
Интересное произведение.
Не думал что подобное (сплав по реке) можно написать с юмором, да еще и так чтобы было действительно интересно.
Понятно что подобный рассказ должен походную романтику (ночной костер, гитара, багульник на сопках и пр.) но вот чтобы удачно совместить это со смешными (не внатяг) моментами - такое встречается редко.
 
Ну и продолжения  ждем естественно.
Р.С. Водник, ты в следующий раз хоть каких ошибок подкинь штоб в заклепках покопаться... wink


Сатрап (др.-перс. xšaθrapāvan — хранитель царства; пехл. šatrap, новоперс. شهربان‎) — глава сатрапии, правитель в Древней Персии. Назначался царём и обычно принадлежал к его родне или высшей знати. На своей территории ведал сбором налогов, содержанием армии, был верховным судьёй и имел право чеканить монету.
В русском и болгарском языках слово сатрап является синонимом деспота, тирана и самодура.
Cообщения Дачник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
nekto21Дата: Четверг, 01.10.2015, 01:00 | Сообщение # 4
Полусотник
Группа: Бояре
Сообщений: 545
Награды: 3
Репутация: 1622
Статус: Оффлайн
Елки зелёные! Класс! "Идти за солнцем"... Как поэтично!

Cообщения nekto21
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
гамаюнДата: Понедельник, 05.10.2015, 17:55 | Сообщение # 5
Сотник
Капитан
Группа: Советники
Сообщений: 1761
Награды: 1
Репутация: 4288
Статус: Оффлайн
Ну что же... Обсудить-то - обсудим... А пока о практической стороне дела...
На днях приехала дочка Наталья... Поговорили, сделали, что наметили, показал творение нашего уважаемого Водника...
Посмеялась, одобрила, но не это важно...
Потянуло меня понимаете в нужное место... Говорю:
- Погоди, сейчас приду...
И вдруг слышу вслед:
- Иди за солнцем!
Пришлось добавить скорости, поскольку сочетание срочной естественной потребности и смехом весьма чревато последствиями...


Здравы будьте ратники-люди служилые!!!

Пока я жив, я временно бессмертен!


Сообщение отредактировал гамаюн - Понедельник, 05.10.2015, 18:56
Cообщения гамаюн
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
sanyaveterДата: Вторник, 06.10.2015, 23:58 | Сообщение # 6
Полусотник
Ветер
Группа: Советники
Сообщений: 937
Награды: 1
Репутация: 1779
Статус: Оффлайн
Цитата Дачник ()
Не думал что подобное (сплав по реке) можно написать с юмором, да еще и так чтобы было действительно интересно.


Только с юмором и никак иначе.))) Вообще богатейшая на события тема конечно, да еще и с громадным послужным списком бывалого водника у самого автора, я так понимаю все это обещает еще не одну увлекательную историю. Текст очень легкий, все отлично, но пожелание, чисто визуально на форуме все сливается, отделяй абзацами если не трудно, да и шрифт покрупнее бы.
А так спасибо Денис, за доставленное. Жду проды


"У всякого свой вкус: один любит арбуз, другой свиной хрящик."
Cообщения sanyaveter
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Пятница, 20.11.2020, 15:37 | Сообщение # 7
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Что ж, я вернулся к Идущим. Время от времени прода будет выкладываться тут, но основная выкладка ведётся в моём жж  Милости прошу комментировать, что там, что тут - как удобнее.

Миновав довольно грязное и бестолковое селение лошадьлеггеров, впряжённый в нашу арбу трактор, пыхтя и порыкивая, полез в гору по размокшей от ночного дождя грунтовке. Турьё, оккупировавшее шайтан-телегу, курило, болтало, щёлкало фотоаппаратами, прикладывалось по кругу к баклаге с пивом - одним словом, разлагалось как могло. Ровно до тех пор, пока наши механические феи не вознесли нас чуть повыше.

И вот тут народ ахнул: красота окружающих гор, от виднеющихся вверху снежных вершин, до говорливого ручья на дне ущелья, окружённого обильно цветущим разнотравьем и с большим вкусом обставленного стройными темнохвойными пихтами, воспринималась на тонкой грани между болью и удовольствием, как иной раз воспринимается только начинающий болеть зуб: вроде и болит, но так приятно пошатать его языком и язык поневоле тянется и тянется...

-Какое оно тут всё яркое..., - протянул Никита.-"Мать! Мать! Мать!" - отозвалось привычное эхо, - подкинула мне ехидную концовку анекдота услужливая память, однако, вслух, почти против воли, я выдал следующее. - Блин, да Рерих бездарный маляр, а я-то думал, что он приукрасил!
-Объясни, - меланхолично велел Адмирал.-Блин, Володь! - вскипел я. - Ты же видел что у нас в картинной галерее! Краски яркие, но не те! Лубок, блин! Яркий лубок! А тут всё, блин! Да один этот воздух - его пить можно! Там цвета неживые какие-то, а тут!
-А я что говорил? - Адмирал смачно затянулся, выпустил клуб дыма и протянул мне бутылку с пивом.
-Да, это не Кавказ, это круче! - бутылку по дороге перехватил Карпыч.

Остальной народ просто пялился на окружающее великолепие, да щёлкал фотоаппаратами. А дорога, меж тем, неспешным серпантином ползла вверх. Экипаж арбы уже устал восхищаться и делиться впечатлениями и просто молчал, впав в состояние острого эстетического отравления. Отравиться было чем, особенно нам - жителям Русской равнины с её смешанными лесами, мягкими, неброскими красками, плавным рельефом и спокойными реками. А тут природа просто била по глазам всеми своими, скалами, цветами, снежниками, пихтами, каскадами и кедрачами. Любой житель равнин не может остаться равнодушным, попав в горы. Гигантские округлые бугры или острые груды, тянущиеся вверх одновременно пугают и завораживают низушника. Именно потому, кстати, низушник с таким упорством лезет в горы - неведомое познаёт, подгоняемый неутолимым зудом в мягком месте.

К тому моменту я уже мог считаться относительно опытным искателем приключений на свою плохо защищённую задницу и какие-никакие горы уже видел, полазив с рюкзаком на горбу по Крыму и Уралу и омочив зад в порогах горных рек Кавказа и Хибин. Все эти горы были хороши: красивы, экзотичны, разнообразны, но ни одни не производили такого впечатления, как Алтай, который мы толком и увидеть-то ещё не успели. Я закурил и попытался понять в чём же заключается алтайская изюминка.Кстати, есть у меня интересная особенность организма: когда вокруг красиво я курю больше обычного. Так вот, на Алтае я курил, как не в себя, но это так, к слову.

-Вот Крым, - рассуждал я, затягиваясь, - белые и жёлтые известковые столовые горы с участками степей на них, или скалы, обрывающиеся в море или поросшие дубовым, буковым и кизиловым лесом - здорово и совершенно не похоже на наши места. Или Кавказ с его ледниками, снежниками, альпийскими лугами и цветущими фруктовыми деревьями прямо в в лесу, да ещё в таком количестве, что от запаха трудно дышать - фантастика! Дома такого точно нет. Но и такого щенячьего восторга, что непонятно откуда пробирается в организм и щекочет пятки, я ни
там, ни там не испытывал.
-Угу, не испытывал, - согласился внутренний голос.
-Теперь с Уралом и Хибинами, - продолжил я. - Тайга штука куда более привычная, всё же живём на границе смешанных лесов и тайги. Там, конечно, всё строже, суровее, готичнее, если можно так сказать, не смотря на огромные валуны, кокетливо обросшие лишайниками и ягелем. Офигительно и восхитительно, но не так, как тут. Как раз здесь общего с родной Средней Полосой куда больше. Так в чём дело?
-На колокольчики глянь, чучело, - непочтительно присоветовал внутренний голос.

Я посмотрел. Потом ещё раз посмотрел:
-Ну да, вдоль обочины дороги растут колокольчики. Такие же, как дома, только здоровее раза в полтора, ярче и насыщеннее цветом чуть не на порядок и цветут, как бешенные.
-Дальше смотри, мой хороший, - внутренний голос явно издевался.

Мимо неторопливо проплыли купы ромашек, гелиотропа, жарков, иван-чая - все такие же, как и колокольчики - будто в рекламе снимаются.

-Ещё смотри, золотко, - съехидничала эта внутренняя сволочь.
-Смотрю.
-И не видишь ни хрена, дятел антарктический, - хорошими манерами мой внутренний голос никогда не отличался.

Арба неспешно миновала куст отцветшего пиона.
-А вот сейчас было обидно! - пожаловался я своему собеседнику. - На даче скачешь-скачешь вокруг этих пионов: полей, удобри, обрежь, укрой и хреном тебе по всей роже, а тут они, блин, в лесу растут!
-Ага! - голосом Двоих из Ларца отозвался этот паразит.

На смену пиону появилась тёмно-фиолетовая свеча аконита, потом куст чёрной смородины весь в крупных ягодах, потом красной с ягодами не меньше, потом крыжовник, потом малина с ягодами размером с садовую, потом куст дельфиниума, раскинувший во все стороны ярко-синие длинные соцветия, потом громадный куст жимолости и тоже весь в ягодах и, в довершение всего, совершенно оранжевый от ягод куст облепихи, пристроившийся на берегу небольшого ручейка, который как раз форсировала наша шайтан-арба.

-Очэн абыдна, да? - с нарочитым кавказским акцентом осведомился внутренный голос.
-Да иди ты! - ругнулся я и оторвал взгляд от обочины.

Оторвал и задохнулся от восторга: дорога шла по краю неширокого ущелья, заросшего пихтой и лиственницей, а над всем этим голубело необычайно яркое небо с разбросанными по нему белоснежными облаками.

-Блин! Да тут всё вместе чересчур и одновременно в меру! - выдал я в пространство.
-Угу, - кивнули сопоходники.
-Догадался наконец, - пробурчал внутренний голос.
Я достал сигарету и закурил.

***

Сколько я так отравлял атмосферу осталось неизвестным - следить за часами совершенно не хотелось. Однако, сколько-то времени всё же прошло, дорога стала положе, трактор урчал теперь более умиротворённо и двигался порезвее. Народ, предчувствуя окончание пути, несколько оживился. Вдруг наш экипаж встал. Господа туристы недоумённо переглянулись.

-Ы? - озвучил общий вопрос Белокурая бестия.

Дверь кабины открылась, один из доблестных стражей природы высунулся наружу и принял позу Ильича на броневике. Мы проследили за рукой, предположительно указывающей направление к счастью всего человечества. Коммунизма в указанном направлении не обнаружилось, зато нашёлся капитальный резной указатель, сообщавший urbi et orbi, что в конце начинающейся от указателя тропы находится Язевский водопад.

Команда водоплавающих маргиналов, в смысле, туристов-водников осознавала этот факт довольно долго. Секунд семь-восемь. Первыми опомнились фотографы и, громко цокая копытами, унеслись по тропе. Остальная группа товарищей последовала за ними с меньшим энтузиазмом, но тоже довольно бодро.

А водопад оказался хорош: вода с шумом, пеной и брызгами скатывалась с нескольких ступеней, сложенных чёрными скалами, и пузырилась в бассейнах, время от времени омывая корни пихт и листвениц, подходящих вплотную к потоку. Через кроны деревьев пробивалось солнце, придавая картине некоторое сходство с готическим собором.

- Алмазна сыплется гора..., - пришли мне на память строчки Державина.
- И, в гроб сходя, благословил, - с обычным ехидством встрял внутренний голос. - Всё равно дальше ты не вспомнишь.
- Блин, прям святилище друидов, - выдал неравнодушный к фентезятине Костик, на секунду оторвавшись от фотоаппарата.
- Угу, сейчас Гендальф вылезет, - поддел Карпыч.
- Или шамбалалайцы, - подхватил Илья Второй. - Иди за Солнцем, брат!
- Да Элберет вашу в Гилтониеэль! - выругался по-эльфийски Костик, сбивший от хохота диафрагму.
- Омм! - подытожил Борис и надел на голову нежно салатовую панамку в мелкий цветочек.

Далее была фотосессия. Все желающие и нежелающие тоже были отфотографированы на фоне падающей воды. Героем фотосессии стал Никита - как бы его не снимали, на фотографиях он выходил кривовато прифотошопленным к скачанному из интернета пейзажу. Глянув на очередную фотографию, Борис замогильным голосом объявил:

- Он не отбрасывает тени! Надо проверить его серебром, чесноком и святой водой! Мне с ним в одной палатке спать!
- Догадался, проклятый! Ты всегда был догадлив! - демонически захохотал Никита.

Борис достал нож, срезал ветку осины и начал демонстративно остругивать колышек.

- Мужики, вы чего курили? - строго вопросил Адмирал. - Хорош дурью маяться, нам сегодня ещё топать и топать.

Осознавшие меру, степень, глубину туристы резво порысили обратно к шайтан-арбе. Оказалось,что мы почти приехали. Меньше чем через десять минут механические феи довлекли нас до озера Язевое. Там обнаружились приснопамятный Урал, ускользнувший от нас с Костиком, несколько красочно оформленных информационных стендов, площадка для пикников, совершенно потрясающий вид на озеро и гору Белуха и матёрая лиственница, которой толи природа, толи люди придали форму семисвечника.

- И светильник не угаснет, и елей не умалится, - всплыла в памяти цитата из Библии.
- Граждане, на кохер кто крайний? - хрюкнул внутренний голос.
- А ведь на Кольский похоже, - заметил Карпыч. - Точно, вокруг озера карликовая берёза растёт. Или ива, может быть.
- Похоже, - согласился Алексеич, - а чуть выше альпийский луг, как на Кавказе. Володь, тут и тундра есть? Ты же тут был.
- Угу, - кивнул Адмирал, - тут всё есть.
- А дальше нам куда? - осведомился Алексеич.

Аксакалы достали карту и углубились в планирование маршрута. А остальная группа радовалась отсутствию ответственности и последним блаженным минутам, когда ты лежишь на рюкзаке, а не рюкзак едет на тебе.

Трактор всхрапнул в последний раз и остановился. Хлопнула дверца и перед нами предстали два улыбающихся механических фея.

- Всё, дальше не поедем, - сверкая роскошным золотым зубом, заявил старший. - Нам через ручей нельзя - там Россия уже.
- Вылезаем, товарищи туристы, - распорядился Адмирал. - Косметички не забываем!
- Кабаньи копыта к ногам привязываем, - подхватил Борис. - Границу переходим след в след!

Лица стражей заповедника приобрели странное выражение, а мы принялись деловито скидывать барахло с арбы. Шмотья оказалось много. Нет, элементы снаряжения не вступили между собой в противоестественные связи и не размножились за время пути - сколько было, столько и осталось, но на фоне снежных гор, посреди цветущего альпийского луга груда смотрелась просто эпически.

- Ребятушки, подкиньте косметичку, - кивнул Алексеич двум Ильям.

Парни подхватили мешочек стройности и помогли аксакалу взгромоздить его на спину. Алексеич крякнул. Постепенно, помогая друг-другу все опехтерились и двинулись по камушкам через ручей. Странно, но у Бориса рюкзак выглядел неприлично маленьким и лёгким.

Ещё собираясь в поход мы понимали, что вещмешки у нас будут те ещё: три катамарана-четвёрки, весом за сорок килограммов каждый без рамы и вёсел, палатки на двенадцать человек, запас продуктов на тех же двенадцать человек на три недели, костровое и котловое барахло, три топора, три цепные пилы и личные шмотки каждого - набегает очень даже немало. Да ещё девушка в команде на которую много не нагрузишь. И дядя Женя выпал - минус одна спина. Так что все выглядели либо как маленькие вьючные ослики, либо как большие вьючные верблюды и ключевое слово тут не "ослики" и не "верблюды", и не "большие", и не "маленькие" - ключевое слово тут "вьючные". Словом, издалека могло показаться, что через ручей перебирается куча разнообразных мешков, отрастивших маленькие ножки.

- Туристы! О, зеленогорбые верблюды! - возгласил Белокурая бестия, расплёскивая берцами воду на отечественной стороне ручья.

Дорогое мироздание немедленно ему отомстило: Костик оступился и сел попом в мокрую и холодную воду.

- Здравствуй, Родина! - прокомментировал Белокурая бестия и попытался встать.

Не тут-то было. Рюкзак не давал ему совсем упасть, но не давал и встать. Костик попытался перекатиться вперёд. Не вышло - мешочек стройности не пустил. Товарища надо было спасать и потому его за руки выдернули из ручья. Как оказалось, Белокурая бестия не сильно-то и пострадал - тот же самый рюкзак не дал его седалищу глубоко погрузиться в воду. Так что поржали и потопали, вернее, поползли дальше.

- Тяжёл мой груз, велик арбуз, но в нём таньга, мои таньга, - издевался внутренний голос.
- Заткнись, а? - прохрипел я.
- Ты это кому? - осведомился Алексеич.
- Внутреннему голосу, - буркнул я.
- Понятно, - кивнул аксакал и мы повлеклись дальше.
- Привал! - выдохнул Адмирал через несколько сотен шагов.

Все стряхнули с себя мешки и попадали на них.

- Володь, солнце опускается, муравейник закрывается, - начал Алексеич закуривая.
- Ты это к чему, Серёж? - осведомился его превосходительство.
- К тому, что много времени с лошадьми потеряли - солнце уже к закату идёт, - усмехнулся Алексеич. - А тебя увидел, как ты в свою очередь "железо" тащил - как муравьишка из мультфильма. Ножки так же разъезжались. С таким грузом до вон того распадка, где встать удобно, не дойдём, а тут ночевать нельзя: дров нет, с темнотой опустится туман, а после полуночи ударит мороз -
околеем.
- И чего предлагаешь?
- Спрятать вон в тех кустиках часть груза, ходом дойти до распадка, там встать на ночёвку, полопать и спать, а утром половина народа сюда вернётся за вещами, а часть пойдёт через перевал, а потом вернётся - челноком груз перекинем.
- Оставить? - недоверчиво приподнял бровь его превосходительство.
- Оставить! Оставить! - запел мой внутренний голос.

И ,судя по лицам, не только мой. Но вслух никто ничего пока не сказал - есть такое слово "субординация": вожди беседуют, а нас пока не спрашивали.

- А не сопрут? - продолжил Адмирал.
- Кто? - усмехнулся Алексеич. - С площадки нас не видно - кусты прикрывают. Оставим "железо", часть продуктов, "каты", спирт и налегке, только со шмотками, палатками, костровым и лагерным, чтобы не больше тридцати кило на каждого, дойдём до распадка. Времени итак только дойти, лагерь поставить и костёр развести - сумерки скоро, а темнеет тут быстро.
- Каты страшновато оставлять - протянул с сомнением его превосходительство. - Часть тушняка, крупы и сухарей можно - они в железе и пластиковых бутылках, так что грызуны до них за ночь не доберутся. А спирт нельзя - Бурундук придёт.
- А что бурундук не грызун? И на кой ему спирт? - удивился Алексеич.
- Это Алтай! - Адмирал выпустил клуб дыма. - Здесь к оставленному без присмотра спирту приходит Адский Упырь Бурундук.
- И что? - не удержавшись пискнул Борис.
- И похмеляется сам! - отрезал Адмирал. - Досуха!
- Да иди ты, Вовка, со своими байками! - разозлился Алексеич. - Шевелиться надо!
- Ладно, оставляем! - кивнул Адмирал. - Потрошим рюкзаки, народ!

Потрошение рюкзаков не обошлось без эксцессов. К примеру, Адмирал, злоупотребляя служебным положением, попытался заставить меня не оставить половину его катамарана, что ехала у меня в рюкзаке.

- Нет, Володь, умерла так умерла! - взбунтовался я и его превосходительству пришлось отступить.

С лёгкими рюкзаками до распадка долетели, как на крыльях, нашли площадку с кострищем, поставили палатки и тут солнце выключили. Совсем. Над нами раскинулось прекрасное звёздное небо, усеянное мириадами ярких звёзд. Из конца в конец небосвода протёк Млечный Путь, скалились Большая и Малая Медведицы, прищурился, натягивая тетиву, Стрелец, а остальные звёзды льдисто перемигивались, глядя на эту картину. И ключевое слово тут "льдисто" - вместе с темнотой пришёл туман, а вместе с туманом холод.

А дров на площадке не было. Вообще. Никаких.Проблема,однако! Но мы лёгких путей никогда не искали, тоесть, я хотел сказать, всегда с честью преодолевали возникшие трудности, и потому, напялив на бестолковки налобные фонари, резво прочесали при их свете ближайшие окрестности палаток. Нашей добычей стала горсть сухих веточек карликовой ивы по размеру несколько
превышающая собачью кучку и несколько недотягивающая до лошадиной. По толщине наши дрова колебались от диаметра спички до диаметра китайской едальной палочки. Между тем, кишка кишке уже ощутимо била по башке, да и холод начал покусывать.

Дежурные, успевшие за это время сходить за водой на ближайший ручей, критически осмотрели плоды наших трудов и светским тоном порекомендовали нам "родить кошерных  дров".Вооружившись топорами три команды лесорубов, вывернув налобники на максимальную яркость, устремились в укрытую темнотой и редким туманом лесотундру с твёрдым намерением
найти пригодное к употреблению топливо.

Думаю,стоит рассказать какие же дрова относятся к кошерным. В Библии этот вопрос освещён как-то скупо и потому поколениям туристов пришлось выработать свои положения на этот счёт. Итак, кошерными признаются следующие "предметы деревянного происхождения": хворост, валежник, окончательно и бесповоротно засохшие ветки живых деревьев, сухостой и плавник. Живые деревья это треф, харам и западло в одном флаконе и мы их не трогаем, тем более в заповеднике. Да и горят они не просто хреново, а очень хреново.

Первой вернулась из поиска группа аксакалов и принесла с собой достаточно приличную кучу засохших прямо на стволе еловых веток, известных среди турья за свою горючесть под именем "порох". Следующая группа лесорубов в составе Ильи Второго и Бориса притаранила откуда-то из темноты фантастической формы корягу внушительных размеров в условно пригодном
для топки состоянии.

Третьей командой, выдвинувшейся на лесопокос, были мы с Карпычем. С первых шагов нами овладела жажда подвига. Мы решили найти НАСТОЯЩИЕ, КАЧЕСТВЕННЫЕ ДРОВА. Плавник
нам, из-за отсутствия в радиусе досягаемости реки, не светил, и потому единогласно было решено во чтобы то ни стало найти сухостоину.

И мы её нашли! Это была идеальная сухостоина: достаточно маленькая чтобы два человека смогли утащить её волоком и достаточно большая, чтобы обеспечить потребности группы в дровах, сухая, в меру суковатая - не сухостоина, а мечта туриста. Срубить относительно небольшое дерево при наличии навыка и хорошего топора много времени не занимает, и через несколько минут наша спасительница, с радующим сердце треском рухнула в объятия карликовой ивы.

Ива была действительно карликовая - где-то по колено мне и по серёдку бедра Карпычу. Мы поплевали на руки, схватились за комель и достаточно бодро потащили сухостоину в сторону
лагеря.Нет,на самом деле бодро для имеющихся условий: спотыкались мы не на каждом третьем, а на каждом четвёртом шаге, а падали не чаще, чем через десять шагов. Но ведь ничего себе не сломали, глаза не повыкалывали и даже штаны не порвали. А кому кажется, что так могли действовать только колченогие инвалиды умственного труда я отвечаю: "Возьмите сто рублей, идите на базар, купите петуха, отправляйтесь с ним в лесотундру и там в два лица таскайте ночью свежесрубленную лесину сколько душе угодно".

Однако,не могу не упомянуть о том, что если бы нам в ту ночь попались лошадьлеггеры, то мы с Карпычем превратили бы их в чешское национальное блюдо под названием тартар и подали бы к столу, щедро сдобрив луком, чесноком и перцем.

Когда мы всё же приволокли нашу добычу в лагерь, там нас встретили, как героев. Даже аксакалы, посовещавшись, заявили, что, пожалуй, нас пора произвести из чайников в титаны, только не в те, которые родственники Прометея, а в те, которые затапливают в вагонах добрые проводницы, чтобы граждане пассажиры могли заправляться кипяточком в своё удовольствие.

В три пилы мигом распустили сухостоину на кругляши, ещё быстрее в три топора покололи их на полешки, дежурные сложили костёр, чиркнули спичкой, крохотное пламя перескочило на "порох", охватило его, лизнуло веточки потолще, удовлетворённо фыркнуло, вгрызлось в них, подобралось к колотым дровам, попробовало их на вкус раз, другой и довольно заурчало, потянуло дымком и костёр ровно загудел.

Турьё инстинктивно заулыбалось. Огонь пробудил древнюю память. Человек вообще, а турист в особенности, может бесконечно смотреть на пляску языков пламени. Костёр согреет, накормит, защитит, прогонит тоску и демонов из души- смотри и смотри, это никогда не наскучит, а если ты сподобился особенного расположения древних богов и предков, то ты сможешь увидеть в пламени танец волшебных саламандр...

Команда расселась у костра и предалась медитации. Но с самосозерцанием как-то не задалось. Для этого надо отринуть страсти, а с этим возникли трудности, даже тут, у самого порога Шамбалы. Демоны колеса Сансары пробрались в одинадцать желудков и громким бурчанием вытолкали нас из нирваны обратно в коловращение перерождений.

Ещё на стадии планирования похода было решено, что на пешей заброске голодающие туристические организмы достойны пищи богов - макаронов с тушёнкой, сдобренных лучком, чесночком и доброй порцией кетчупа. Просто удивительно, как хороши оказываются после целого дня таскания рюкзака или гребли подобные немудрящие
блюда - куда там кухне знаменитых ресторанов, украшенных многочисленными звёздами от Мишлен. Да приведите ко мне Мишленовского ресторанного инспектора, я возьму его в поход и, клянусь, на третий день этот лощёный гурман  станет лопать макароны или гречку с тушёнкой с громким треском за ушами, а по его небритым щекам будут катиться слёзы счастья.
А ведь к макаронам полагаются ещё два прекрасных ржаных сухаря, любовно засушенных дома в знакомой и родной духовке, а потом настанет очередь крепкого, пахнущего дымком чая, к которому добрый завхоз выдаст аж две карамельки "Взлётная" и две, а, может быть, даже три сушки с маком. Пир богов! Лукулл обедает у Лукулла! Под такое можно и даже нужно рюмочку, а то и не одну, но, как поётся в известной песне "так чтоб утром не болела голова".

Дежурные,в чью обязанность сегодня входило питать оголодавшие организмы, резво пристроили на костровой кол два кана с водой - под макароны и под чай, приготовили всё необходимое и принялись с нетерпением смотреть на котелки. Вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд. На меня с укоризной смотрел Адмирал и нарезал при этом лук, чеснок и колбасу из неучтёнки.

Блин!Косяк! У меня же в этом походе важнейшая, можно сказать, стратегическая обязанность - я аналитик. Но не тот, который занимается анализом, а тот, кого постоянно спрашивают: "А налить?". В моём заведовании находятся командные запасы согревающего и я должен производить ежедневную раздачу винной порции. Слава богу, я ещё утром развёл спирт чистейшей горной водой, а пока разведёнка ехала на шайтан-арбе и тряслась в рюкзаке все химические процессы в ней произошли в лучшем виде. Так что пришлось всего лишь метнуться к рюкзаку и извлечь из него заветную ёмкость. Костик,тем временем, вытащил свои эксклюзивные стаканчики-нурсики и наш импровизированный стол перешёл в состояние "накрыто". Осталось произвести последнюю подготовительную операцию и перевести его в состояние "нолито". Именно так: через "о" и с ударением на него же. Такова традиция - не нами заведено, не нам и менять.

-С первым днём похода, - взял слово и стаканчик Адмирал. - И-и-и-и-и как жахнем!

Исполненное хором и во всю глотку "жахнем" разбудило спящие горы. Эхо пять или шесть раз ответило нам и затерялось в дали.

-Прохиляло, - удовлетворённо отметили вслух несколько человек.

Ещё бы не удовлетворённо - по старому туристическому поверью, если окружающая местность вернула тебе твоё жаханье, то местные духи и их повелитель - туристский бог
Парамошка к тебе благосклонны, что, однако, не означает, что они не будут строить тебе каверзы. Просто так, шутки ради. Порция согревающего подстегнула аппетит до невероятных высот. Голодные взгляды бомжующих по лесам маргиналов, то есть, я хотел сказать, туристов-водников, собрались на дежурных.

Почуяв в блеске глаз что-то нехорошее, наши сегодняшние кормильцы с преувеличенным прилежанием склонились над канами. Вода в них и не собиралась кипеть. Дежурные подкинули дровишек. Результат почти  не изменился - на дне одного из канов медленно появился одинокий пузырь, с кокетливой ленцой заворочался в свете налобников, поворачиваясь то одним, то другим боком, лениво оторвался от дна, неторопливо всплыл, а на поверхности удивительно бодро лопнул.

Сейчасу многих есть на кухне медленноварка. Приготовление пищи в этом волшебном приборе происходит в медленно кипящей или находящейся близ точки кипения воде. Говорят, это сообщает блюдам, приготовленным таким способом, совершенно неземной вкус и сохраняет в неприкосновенности все витамины и прочие полезности. Но это сейчас, а тогда, в середине нулевых, о подобном никто и не слыхал. Вполне возможно, что тогда, ночуя в отрогах горы Белуха мы и изобрели медленноварку, но не оформили вовремя патент и упустили прекрасную возможность разбогатеть.

Голодное сообщество плотоядно посмотрело на дежурных. Те, на всякий случай, переместились так, чтобы между ними и направленными на них ложками оказался костёр.

- Что-то дрова плохо горят, - заметил кто-то. - И огонь странный.

Я всмотрелся в костёр. Действительно, всё выглядело как-то необычно: по дровам пробегало низкое пламя, цветом похожее на газовое. Такое же голубое.

-Ребятишки, да вы же пихту притаранили, - разрешил загадку Алексеич.

Ах ты ж Мадрид твою в Лиссабон! Надо было так лопухнуться! Наверное, все слышали незабвенное "Ах, осина, ты, осина - распроклята древесина, не горишь без керосина!"? Так вот, пихта чтоб, вы, таки, знали, так же не горит без керосина. С керосином, в прочем, тоже. Точнее, горит, но очень странно: мелкое пламя розовато-голубого цвета неспешно перерабатывает это плотное, смолистое дерево в золу, давая исключительно мало тепла. Зато дым пахнет очень приятно. Вот только запахом сыт не будешь.
После короткого мозгового штурма решение было найдено. Мы разбились на пары, поснимали жопы и принялись, как шашлычник опахалом, раздувать ими угли. Только вот махать приходилось раз в десять-пятнадцать интенсивнее шашлычника и от того пары воздуходуев-раздувателей часто менялись.

Чтобы не пугать несведущих в туристическом жаргоне читателей надо сразу прояснить один момент: говоря "поснимали жопы" я отнюдь не имел в виду, что мы отодрали от собственных костей musculus gluteus maximus и прочие ягодичные мышцы - такая высокоуровневая магия нам недоступна. Речь шла всего-навсего о сидушках из полипропилена, которые при помощи эластичного бинта, широкой бельевой резинки и тому подобных предметов крепятся к заду каждого уважающего себя туриста, чтобы означенный турист всегда мог сесть там, где ему захочется, в том числе и на всякие мокро-холодные предметы.

Через некоторое время героические усилия воздуходуев-раздувателей увенчались успехом - кипение приобрело более-менее ровный характер.

- А ну ещё поддай! - хором взревели дежурные, вывалили в кан макароны и принялись шерудить а нём специально обученным половником.

С раздувателей уже валил пот, но они ещё наддали и самоотверженно держали темп все пятнадцать минут, что макароны варились. Наконец, тушняк закинули в кан, тщательно перемешали и отставили настояться. Прошло ещё пять томительных минут и вот, наконец, раздался милый сердцу каждого туриста звук - дежурные колотили ложками по дну мисок, возвещая начало раздачи корма.

- Ну, под горячее! - возвестил Адмирал. - И-и-и-и-и...как... жахнем!

Как мало надо человеку для счастья: просто закинуть в себя после тяжёлого дня порцию горячего варева, сидя вокруг огня в компании друзей. А если это ещё происходит в одном из самых красивых мест на свете...

Но вот голод начал потихоньку сменяться приятным теплом и сытостью, языки развязались, завязался тот особенный разговор, что может возникнуть только в походе у костра, когда темы скачут самым причудливым калейдоскопом, но всем, тем не менее, интересно. Мы разговаривали, пили пахнущий костром чай, жахали, потом Адмирал взял гитару: "Такой неказистый на вид, среди нескончаемых качек, дешёвый, гранёный стаканчик один не качаясь стоит..." И это тоже традиция - с этой песни Володя всегда начинает своё выступление.

Потом гитара ходила по рукам, над спящими горами разносились разные песни: разных авторов, разных стилей, разных поколений...

По палаткам мы расползлись глубоко заполночь.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов

Сообщение отредактировал Водник - Пятница, 20.11.2020, 16:26
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Среда, 19.05.2021, 22:58 | Сообщение # 8
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Глава 2
Перевальчик, встреча с Катунью и жизнь в её проявлениях

Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает весна... Прохлады сколько угодно, ветра нет, на дворе конец июля, кудрявая дома, за четыре тысяки ка-мэ, а вместо весёлого пенья гудка мочевой пузырь, сволочь! Скорее ноги в берцы и аллюром три креста за кустик. Ляпотаааа...
Нет, точно душа человеческая гнездится под мочевым пузырём! Сколько там на будильнике? Ноль шесть пятьдесят две? Да, обратно в спальник смысла нет - через восемь минут подъём дежурных. Займусь тогда общественно-полезным делом - костерок разожгу. Заодно и погреюсь немного. 
- Ты что, идиот? - зевая спросил внутренний голос. - Ещё час спать можно.
- Иди ты в жопу, - некуртуазно отозвался я, ныряя обратно в палатку за кителем.
- Я и так там, - внутренний голос и не думал обижаться. - И там, и там тоже. Я везде. А вот жопе будет комфортнее в тёпленьком, уютненьком спальнике, на мягком самонадувающемся коврике. Тебе что, зря его дарили чтоли? Используй, панимаишь!
- Отставить малодушие! - ответил я, вытаскивая из палатки китель, служивший подушкой и спальник. - Посмотри лучше утро какое!
- Дубак, горы, ту-у-у-ундра, - протянул мой собеседник. - Достал ты меня, мазохист! Уйду я от тебя!
Вот же зануда ленивая! Да пусть валит - невелика потеря. Ага, сигареты и зажигалка там, где и должны быть. Дрова и растопка заготовлены с вечера, так что всех дел это сложить шалашик да поджечь, что я и сделал. Потянуло дымком и одновременно в адмиральской палатке запиликал будильник. Через минуту показался и его превосходительство, вяло кивнул в ответ на моё приветствие, взял каны и повлёк бренное тело к ручью за водой.
Это нормально - без кружки кофе Адмирал с утра не заводится. Пока эта живительная жидкость в него не попала, Володя хмур, неразговорчив, заторможен и раздражителен и потому в команде сложились две традиции: первая - когда дежурит Адмирал на завтрак кофе; когда Адмирал не дежурит часть кипятка оставляется, чтобы его превосходительство и ещё два таких же наркомана могли заварить себе допинга, пока остальные будут поглощать чай и прочую какаву. Хм, а ведь процесс рискует затянуться - пихта никуда не делась. Надо пойти поискать дров получше. Докуриваем и вперёд! 
При свете дня топливная проблема решилась значительно проще. Оказалось, что валежник в окресностях стоянки, таки, имеется и надо его только собрать. Ну и собрал, сколько смог упереть. Как оказалось, вовремя - Маша и Адмирал приступили к принудительному дутью по вчерашнему рецепту, но их, увы, только двое, а его высокопревосходительство, как упоминалось выше, не испив утреннего кофею в эффективные насосы не годился. Словом, моё приношение встретили с благодарностью.
Лиственница горит значительно лучше пихты, так что больше проблем у дежурных не ожидается и можно сходить к ручью полирнуть бивни, тоесть, я хотел сказать, зубы почистить. Выудил из рюкзака мыльно-рыльный набор: мыло, зубную щётку, пасту и полотенце. А где же бритва, спросит человек несведущий. А нету - дома осталась. Примета плохая у водников в походе бриться - катамаран в пороге разберёт. Хоть я и не слишком суеверен, но как-то не хочется. И вторая причина - вы когда-нибудь пробовали бриться, размягчая щетину водой, температурой около шести градусов по старику Цельсию? Попробуйте - незабываемое ощущение.
Солнце робко выглянуло из-за Белухи. Снег на вершинах на секунду стал алым, потом из алого золотым, а потом засверкал начищенным серебром. Небо, ещё мгновение назад серое, налилось берлинской лазурью, а облака отбросили на горы резкие, чёткие тени. Горы просыпались: раскрылись навстречу солнцу жёлтые цветы лапчатки, залиловел чертополох, загалдели птахи, где-то рядом солидно прогудел проснувшийся шмель. Я спустился к ручью, сбросил китель и футболку и в таком виде: форма одежды номер два - брюки, голый торс, зашёл неглубоко в воду. Струя с лёгким журчанием перекатилась через носки моих ботинок, прошелестела что-то и потекла себе дальше: сначала в озеро Язевое, потом в реку Бухтарму, из Бухтармы в Иртыш, из Иртыша в Обь, а там и в Ледовитый океан.
Возможно, нам ещё предстоит встретиться - Катунь, до которой осталось несколько километров через водораздел, понесёт нас на север, через семь сотен километров сольётся с Бией и родит Обь, которая примет в себя Иртыш. Вот такие пути у воды, а ведь, может быть этот ручей и Катунь вышли из одного ледника.
Я наклонился, зачерпнул горстями воды и поднёс к губам. От холода заломило зубы, но оно того стоило - сладкая, безумно вкусная вода с еле уловимым ароматом толи земли, толи, цветов, толи мёда, словом, не пойми чего, но очень приятного. Такая вода из-под крана не течёт и в бутылке её не купишь. За ней надо идти к горным ручьям и таёжным ключам, часто идти долго и тяжело, но это окупается - кто хоть раз хлебнёт этой воды, тот знает, что сказки о живой воде говорят святую правду.
Напившись, я снова зачерпнул из ручья и плеснул себе в физиономию. Остатки сна тут же смыло. Я храбро зачерпнул в третий раз и плеснул на себя. В ответ на мой вопль восторга эхо почему-то долго повторяло ноту "ля". Наверное, у горы Белуха душа музыканта.
Свежий и бодрый, как только что сорванный огурец, и, заметим, такой же пупырчатый, я прискакал обратно в лагерь. Там уже подходило к концу приготовление завтрака: Маша выливала банку сгущёнки в почти готовую кашу, а всё ещё хмурый адмирал пересчитывал пайковые бутерброды, которые, он, видимо, только закончил сооружать. Наконец, баланс сошёлся, Володя удовлетворённо вздохнул, зачерпнул из кана с кипятком полную кружку и недрогнувшей рукой всыпал в неё щедрую порцию кофе. Помешал, втянул ноздрями аромат, всыпал ложку сахара, ещё раз помешал, сделал большой глоток, потом второй поменьше, достал сигарету, вставил в рот, чиркнул зажигалкой, затянулся, выпустил клуб дыма и тут свершилось привычное чудо.
Да, я не оговорился, именно чудо или, если так будет угодно, сеанс трансфигурации в походно-полевых условиях. В мгновение морщины у нашего Адмирала разгладились, глаза заблестели, плечи расправились, а на лице заиграла улыбка. Одним текучим движением он подхватил миску и ложку и исполнил на них такое барабанное соло, что сам Ринго Старр обзавидовался бы.
- Лагерь, подъём! - глас Адмирала снова стал зычен, а рука тверда.
- Ём, ём, ём, - отозвалось эхо.
В палатках началось деятельное шевеление. Однако, некоторые упели до сигнала. Это были Алексеич и Белокурая Бестия. Они тоже  без кофе не заводятся и потому реагируют на его аромат крайне остро, примерно как американский полковник из фильма "Апокалипсис сегодня" на запах напалма по утрам или как соратник Чипа и Дейла Рокки на сыр. Когда Адмирал всыпал кофе в кипяток в результате мудрёных химических реакций родился аромат, который проник в палатки, вытряхнул кофеманов из спальников, втряхнул их в штаны и в сомнамбулическом состоянии выставил из палаток. Походкой бодрых, жизнерадостных зомби они приблизились к кипятку, на одной мышечной памяти совершили все необходимые манипуляции и я стал свидетелем ещё двух чудесных превращений. Пора, пожалуй, и мне кофейку дерябнуть.
Народ быстро расправился с завтраком и принялся сворачивать лагерь. За едой решили, что одна команда, во главе с уже бывавшим тут Адмиралом, пойдёт через перевальчик на место стапеля и перетащит туда лагерное имущество, а вторая двинется за оставленными вещами и потащит их сразу через перевал. Для того что бы никто не заплутал в лагере оставили регулировщика.
Я попал в команду "молодые лоси". Что ж, справедливо - лось я далеко не старый. Закинул на спину пустой рюкзак и потопал вдоль озера к оставленным шмоткам. Им там, в кустах, холодно и одиноко. 
Идти было здорово: ещё прохладно, но солнышко уже пригревает, под ботинками похрустывают камушки дороги, по ярко-ярко голубому небу плывут свежеотмытые до стерильной белизны облака, а пейзаж вокруг, в прочем, своими восторгами по поводу пейзажа я уже всем надоел, так что очередную порцию опустим.
Если посмотреть со стороны, то походил я, вероятно, на молодого пса. Кстати, вы знаете как отличить волчий след от собачьего? Волк, обнаружив нечто, бежит к поставленной цели, не размениваясь на посторонние раздражители, а собака всё равно нет-нет, но вильнёт в сторону посмотреть на что-то интересное. Вот и я, как та собака, двигался противоартиллерийским зигзагом, постоянно сворачивая чтобы рассмотреть поближе то красивый камень, то незнакомое растение, то бабочку, то двух солидных шмелей, солидно выясняющих отношения на цветке чертополоха.
Да, прогулка что надо - иди себе, ни о чём не думай, любуйся красотами, слушай птичек да наблюдай за непуганной живностью. Живности, кстати, много: просвистели в воздухе несколько уток, разлеглась на камне ящерица - солнечные ванны принимает, где-то трещит кедровка, но не показывается. Это хорошо, что трещит - значит неподалёку кедрач, а у нас на кедровые орешки далеко идущие планы. Ещё порхают и пересвистываются маленькие пичуги. Опознал зяблика и зарянку, остальные, занятые своими делами, не дали себя рассмотреть. Жаль, но ничего не поделаешь - они тут хозяева, а я, как ни крути, гость.
В июле птицы уже не поют и мне пришлось довольствоваться пересвистом сусликов. Тоже мелодично, надо сказать. Кстати, свистят суслики не ради своего удовольствия. Они таким образом подают сигналы. У каждой колонии есть часовые и, пока остальные заняты добычей пропитания, караульные следят за землёй и воздухом. Так что свист это предупреждение о потенциальной опасности с воздуха - невеликие зверьки восприняли меня, как воздушную цель, взяли на сопровождение и передавали от одного сектора к другому. Словом, демонстрировали грамотно построенную систему охраны и обороны объекта.
Вдруг, почти из-под самых моих ног, с шумом взлетела куропатка. Ближайший часовой среагировал и издал два коротких и резких свиста. Я посмотрел в сторону звука и заметил отважного наблюдателя. Желтовато-бурый зверёк вытянулся столбиком метрах в двадцати от меня и, к моему глубочайшему изумлению, держал правую лапу возле головы, будто отдавая воинское приветствие.
- Охренеть! Службу знает! - мелькнула у меня в голове идиотская мысль. - К пустой голове руку не прикладывают, но хрен его пойми как в Казахстане положено. И "комок" на мне ещё тот - с намертво продавленными следами старлейских звёздочек на погонах. Разглядел, блин!
Повинуясь когда-то усвоенному рефлексу, я вытянулся и вернул приветствие, резко бросив руку к козырьку форменной кепки. Суслик изумлённо пискнул и скрылся в траве. Вот тут-то до меня и дошёл идиотизм ситуации.
- Ну, вы, блин, даёте! - голосом Генерала из фильма "Особенности национальной охоты" прокоментировал внутренний голос. - Совсем у вас, любезный, крыша поехала.
- Это точно! - согласился я, и заржал лошадем.
Согласитесь, было с чего - не кажый день старшие лейтенанты запаса козыряют сусликам, ой не каждый.
После этого случая приступы латентного милитаризма меня уже не посещали и до оставленных вчера шмоток я добрался без приключений. Набил рюкзак, долил из ручья флягу и потопал обратно. Солнце поднялось уже довольно высоко и от утренней прохлады не осталось и следа. Жарило уже дай боже. Километра через два я остановился, снял китель и приторочил к рюкзаку. Ещё метров через пятьсот захотелось снять и футболку.
- Стоп! - сказал я себе. - Так дело не пойдет. Если сейчас пойти на поводу у себя, то закончится это формой одежды номер ноль - трусы в скатку, а этого товарищи могут и не понять. Да и лямки плечи резать будут. Нет, плохая идея. Лучше потерпеть. Но жарит-то как! Хорошо что жрачей нет.
Тут необходимо небольшое лирическое отступление. Жрачами турьё называет комаров, мошку, слепней, оводов, паутов и прочую летающую кровососущую мерзость, жаждущую горячей крови туриста. В походе по Средней Полосе России, не говоря уже о Русском Севере, жрачи являются неотъемлемой деталью пейзажа. Стоит вам выйти из машины, которая привезла вас в точку старта, как к вам, со всех крыльев, устремляются оголодавшие насекомые и начинают с жадным урчанием и чавканьем жрать вас и ваших сопоходников.
Помню, в Петрозаводске меня до глубины души поразил магнитик на холодильник. На нём красовались три улыбающихся комара эпических размеров, изображённых на фоне тучи своих более мелких собратьев, а вокруг изображения шла надпись: "Добро пожаловать в Карелию! Мы вас любим и ждём!".
Так что жрачи на маршруте воспринимаются как данность. А ещё они прочно вошли в туристический фольклор. Фразы: "Картина Репина "Жрачи прилетели"; "Что они жрут когда туриста добыть не удаётся?"; "Комар тоже мясо!" и тому подобные звучат, обыкновенно, в каждом походе. Ты ешь кашу с комарами, пьёшь чай с комарами, выкуриваешь этих сволочей из палатки такими химическими коктейлями, по сравнению с которыми зарин, зоман и прочие V-газы кажутся Шанелью номер пять. А на Катуни жрачей не было. Повторяю по буквам: Николай, Елена, Борис, еры, Леонид, Ольга! Изредка на стоянке нас посещали один-два робких комара и, немного попищав, стыдливо скрывались в тайге. Бывают же чудеса на свете!
Словом, дотопал я до лагеря без приключений, перекурил, догрузил рюкзак, уяснил напавление и потопал через перевальчик. Выданное мне направление оказалось звериной тропой, пробирающейся через совершенно тропические заросли жимолости. Я было напрягся - не очень-то хотелось столкнуться нос к носу с медведем или кабаном, но потом заметил, что тропой время от времени пользуются и люди, а ещё сообразил, что по этому пути сегодня не один раз шастали туда-сюда мои сопоходники и не заметить их мог только подслеповатый, глухой и потерявший нюх зверь. Такие в природе не выживают, а те кто выжили давно убрались подальше от производимого нами шума.
Человек,с точки зрения зверя, вообще существо чрезмерно шумное, вонючее и неадекватное, так что разумный обитатель тайги старается держаться от человека подальше, чтобы не расстраиваться и не оскорблять свои органы чувств. Прмерно так, как мы десятой дорогой обходим обблёванного пьяницу. Не самая лестная характеристика для венца творения, но что есть, то есть - остаётся принять этот факт и смириться. Да, кстати, добрый и, главное, бесплатный совет - когда идёте по лесу, в котором могут водиться опасные звери, старайтесь побольше шуметь. Зверь умный и сам уйдёт. Ему с вами встречаться совсем не приятно.
Так что я расслабился и двинулся дальше. Солнце, между тем, начало жарить уж вовсе неприлично. Утренняя бодрящая прохлада давно растворилась в совершенно тропическом мареве. И вот тут я оценил какая полезная ягода жимолость! Признаться, до этого момента, я её особо не любил. Напрасно. Это же мечта прущего в гору по жаре носителя рюкзака! Можно, не снимая мешочек стройности, рухнуть на матёрый куст жимолости, устроиться на пружинистых ветвях не хуже, чем в гамаке, объесть, не пользуясь руками, десяток-другой ягод, потом раскачаться и вуаля - ветки сами поставили тебя на ноги, можно двигаться дальше. Главное, правильно оценить прочность и упругость куста, а то может неудобно получиться. Во всех смыслах.
Вот так, с комфортом и не торопясь, я дотопал до гребня перевала и оттуда впервые увидел Катунь.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Среда, 19.05.2021, 23:01 | Сообщение # 9
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Надо сказать, что Катунь река, в своём роде, уникальная. Само название, а в переводе оно значит Госпожа, Хозяйка, уже намекает на некую исключительность, выделяет из общего ряда. Тётя Вика, более известная, как Википедия, скупо сообщает, что "Кату́нь (южноалт. Кадын) — река в Республике Алтай и Алтайском крае России, левая составляющая Оби. Длина реки — 688 километров. Площадь бассейна — 60 900 квадратных километров". 
А вот народные предания куда более поэтичны. Легенды алтайцев повествуют о своенравной красавице Кадын, заточённой суровым отцом - ханом Алтаем высоко в горах, но сбежавшей от него к своему возлюбленному - степному красавцу Бию. Не смогли могучие войны Алтай-хана остановить красавицу, за что грозный Алтай превратил их в камни, а от брака Кадын и Бия родилась красавица Обь. А ещё, бывает, рассказывают, что воины Алтай-хана нарочно не поймали Кадын, не желая противиться столь великой любви, хоть и знали какая ужасная судьба ждёт их в случае неудачи. Так говорят алтайцы.
Русские же староверы - кержаки считают, что Последняя Битва добра и зла произойдёт не в каком-то там Израиле, не в какой-то там долине Мегидо, нет, Армагедон будет здесь - в междуречье Бии и Катуни и кержаки точно знают на какую сторону они встанут. Железные люди, что и говорить. От патриарха Никона ушли, от царя ушли, от Советской власти не ушли, но резались что за неё, что против так, что в аду чертей от ужаса выворачивало. Не умеют они в компромис. В прочем, других тайга и горы не примут.
А вот всякие доморощенные даосизмом будданутые, вроде упоминавшихся уже шамбалалайцев, свято убеждены, что где-то тут, возле горы Белуха, а, стало быть, на Катуни, находятся ворота в страну блаженных - Шамбалу. В прочем, и настоящие буддисты такую возможность не отрицают. Правда, сами они Шамбалу не ищут, считая, что дверь в эту волшебную страну сама найдёт достигшего просветления.
Что же до активных искателей пути в страну блаженных, то от встретившихся на Алтае лично мне, почему-то крепко припахивало ядрёной алтайской коноплёй. Вот такой интересный факт, да.
Я же увидел перед собой обрамлённую горами, довольно широкую, поросшую низким кустарником, долину по которой причудливо петляла неширокая лента чистейшей бирюзы.
Мало кто видел жидкую бирюзу. Мне до того момента тоже не приходилось. Фантастическое зрелище. Как будто между горами петляет река из текучего камня. Такая же, извините за повтор, бирюзовая и столь же непрозрачная - зачёрпывай и вставляй в оправу. Думаю, ювелиры дорого дали бы за камень такого эталонного цвета. А уж как это смотрелось на фоне насыщенной летней зелени, под голубым небом и ярким солнцем в обрамлении вездесущих цветов! Дух захватывало!
Кстати, растительность за перевальчиком изменилась. Жимолости стало меньше, кое-где появились купы кедрового стланника, чуть ниже не редко, но и не очень часто расположились лиственницы, а вдоль речной долины и вовсе росли сосны, которых я до того на Алтае не видел. Особенно выделялась группа из семи просто огромных и дымок костра, вившийся среди них, подсказал мне направление. Я подкинул рюкзак и бодро зашагал вниз по склону.
- Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! - всплыли в голове строчки из песни времён Войны.
- Угу, дорога, панимаешь, - опять занудил внутренний голос. - Сначала пупындры собирать, потом спирт кушать под каааашууу, а утром голым задом в мокрую холодную воду! И потом задница две недели не просохнет, вместе со всем организмом! А он у нас, между прочим, один на двоих! Нет бы, как все, в Турцию - море, пляж, олинклюзив... Халдеи суетятся, ляпотааа! Фотки опять же на работе покажешь - сразу видно: солидный человек, хороший отель, барышням, опять же нравится. А ты что покажешь - как над костром обледенелое седалище грел и штаны сушил с себя не снимая? Грязный, вонючий, бородища - никакого комильфа в тебе нет!
- И не будет! - отрезал я. - На кой ляд мне этот олинкюзив? Пузо подрумянивать и халявным бухлом накачиваться? Зашибись отдых!
- Ну, на экскурсии можно ездить, - принялся неуклюже соблазнять меня этот паршивец. - По твоим любимым античным и византийским развалинам полазать. История, опять же - дыхание, можно сказать, вечности.
- Угу, - хмыкнул я. - У гида из истории только сказка про луноокую Гюльчатай с бёдрами столь же лунообразными, как и очи, да быль о том, что самый лучший кожа в лавке у Сулеймана - двоюродного брата моего троюродного свояка от четвёртой жены, куда мы сейчас всем автобусом и отправимся. Сразу после невиданного атракциона: сесть на верблюда - доллар, слезть - десять. А как слезешь, так тебя затопчет стадо или немцев с пивом, или японцев с фотоаппаратами. И тут откуда нивозьмись появился... британский джентльмен в шортах и с мордой, как у того верблюда. Да ну его напсих!
- Мир посмотришь, - не унимался этот сибарит комнатный.
- Откуда? Из бара? Нет, брат, географию надо изучать пятками!
- Ну и тащи свой мешок! - обиделся внутренний голос. - Только я то почему его вместе с тобой таскать должен?
- Тебе не тяжело. Ты бесплотный.
- Вот же нафиг, - разозлился этот лентяй. - Учишь его, воспитываешь! Уйду я от тебя.
- Вольному воля, - усмехнулся я. - Не держу. Махни в милую твоему сердцу Турцию.
- И кто меня туда отвезёт? - буркнул напоследок внутренний голос и затих.
Под горку это вам не в горку - ноги сами несут, так что с перевальчика я спустился быстро. А ещё нашёл на кусте стланника шишку. С орешками. Разломал её руками и слопал. Мне понравилось - я впервые ел кедровые орехи прямо с дерева. 
- Хороший знак! Не находишь? - поинтересовался я у своего второго я, но он только блаженно щурился - идиот...  Если бы мы с ним знали, насколько хороший...
Потом, еле ворочая кровоточащим от лузганья орешков языком, я ещё с, кхм, неоднозначным чувством стану вспоминать эту шишку...
Но не стоит забегать вперёд. Пока я беседовал со своим альтер эго и лакомился дарами тайги, горушка кончилась и тропа повела меня через луг к месту стапеля.
На подходе я увидел занятную картину: во-первых, Адмирал привязывал каны к длинной верёвке, во-вторых, обогнавшие меня Илья Первый и  Тима под руководством Алексеича воевали с поплавком катамарана - запихивали поддув в шкуру. Вокруг громоздились шмотки, вёсла, "железо" рам, рядом с костром лежало толстое полено в котором торчал топор, словом, не лагерь, а "битвы поле роковое".
- Хи, ты глянь, - позвал я своего обиженного сибарита. - Прям битва при Севен Пайнс и сосен как раз семь. Смешались в кучу кони, люди - только залпов тысяч орудий не хватает. А Алексеич-то как хорош! Прямо генерал Ли - сухонький, седенький, но кремень! Всегда спокоен и вежлив. А ведь парни первый раз незнакомый кат собирают. По себе знаю сколько всего Алексеич хочет им сказать. А уж они сколько жаждут...
- Иди ты со своей военной историей! - отозвался внутренний голос. - Ты лучше скажи чего Адмирал делает? Каны вешать собрался за мятеж? А жрать мы как будем?
- Ну, тебе-то не надо, - подколол я. - Так чего расстраиваешься?
- Зато тебе надо, - терпеливо, как ребёнку, объяснил мне собеседник, - а я с тобой одну голову делить вынужден. За что мне такое наказание?
- А нефиг у меня в голове жилплощадь снимать по безвозмездному найму! - отрезал я. - Моя голова - я в неё ем. Так что терпи.
Внутренний голос обижено хмыкнул и умолк.
- Володь, за что каны вешаешь? Бунтовали? - поинтересовался я, сбрасывая со спины рюкзак. 
Согласитесь, грех было не сплагиатить эту фразу у моего мозгового квартиранта.
- Нет, топить буду, - серьёзно отозвался Адмирал. - Как кронштадских революционных матросов.
- А нафига? - скрыть удивление не получилось.
- Пошли, покажу, - кивнул в сторону реки его превосходительство.
Вблизи река оказалась такой же бирюзовой и ещё более непрозрачной, чем казалась сверху. А ещё довольно резвой, не смотря на то, что выписывала причудливые кренделя. На глаз скорость течения составляла километров пять-семь в час.
Адмирал привязал верёвку к крепкому кусту, закинул каны в воду и повернулся ко мне:
- Пошли покурим и Матильду надо собирать.
- Пойдём-ка, покурим-ка, - противным голосом Масяни прокомментировал внутренний голос и снова ушёл во внутреннюю эммиграцию.
Я пожал плечами и двинулся следом за Володей.
Думаю, не имеет смысла подробно описывать процесс курения, так что давайте лучше я расскажу кто такая Матильда и почему её надо собирать. Во-первых, фамилия у неё не Кшесинская и она не балерина. Она вовсе даже он. Ярко выраженный мальчик. Катамаран-четвёрка производства фирмы Рафтмастер или Рафтматерь, как часто говорят. Окрашен пароход в цвета национального флага - бело-сине-красный. Посудина прочная, манёвренная, с хорошей всхожестью на вал, но в переноске тяжёлая, как все семь смертных грехов. А почему называется Матильда? А не знаю - Володя так назвал, вот у него и спрашивайте.
Кроме Матильды в нашей эскадре имеются ещё два гордых корабля: Зайка и Катяра. Зайка - катамаран-четвёрка щёгольского бело-синего окраса, пошит, выкормлен, выпестован и окрещён Алексеичем, а Катяра, тоже кат-четвёрка, представляет из себя красно-жёлтый "банан" производства фирмы Красно Солнышко. Да, слово "банан" здесь не имеет отношения ни к гастрономии, ни к сельскому хозяйству, а всего-навсего описывает форму гондол катамарана.
Сборка катамарана процесс довольно медитативный. Для начала надо найти достаточно ровную площадку, размерами примерно шесть на три метра и расстелить на ней "шкуры" - внешние, оболочки гондол - "прочный корпус" судна. Этим мы с Володей и занялись.
- Это школа танцев Соломона Пляра, школа бальных танцев вам говорят, - отчаянно картавя и грассируя на, якобы, одесский манер, запел внутренний голос, в то время, как мы с Адмиралом выплясывали по поляне с пятиметровой "шкурой" в руках.
- Заткнись, сволочь! - мысленно прошипел я, но этот гад не унялся и продолжил фальшиво петь.
- Ка-ва-леры приглашают дамов! Там где брошка, там пирод, - прокомментировал мозговой квартирант, когда мы с Володей обнаружили, что разложили шкуры носами в разные стороны и принялись их перекладывать.
Затем наступило время второго этапа - запихивания поддувов в шкуры. Поддув это надувной двухкамерный баллон из специальной ткани, который, собственно, и придаёт катамарану плавучесть. Его надо поместить внутрь шкуры так, чтобы он там не перекрутился, а "соски" для накачивания оказались там где надо - строго напротив специальных окон в наружной оболочке. Та ещё работёнка на самом деле.
Володя привязал верёвку к носу поддува, пропустил её от одного загрузочного отверстия до другого и принялся медленно тянуть. Моей же обязанностью было пропихивать поддув, расправляя его внутри шкуры по ходу действия. Поправляльщик в этот момент выглядит весьма забавно: он стоит на коленях, попом кверху, а головой внутри шкуры.
- Сара, Сара, не вертите задом, это ж не пропэллер, а ви не самолёт, - продолжал издеваться внутренний голос.
- Два шаги налево, два шаги направо, шаг вперёд и поворот, - запел я вслух. Не хватало ещё на свой внутренний голос обижаться.
Снаружи заржал Володя. И ещё кто-то, кажется, Борис. Ну, раз развеселил народ, надо продолжать. Тем более, что поддув уже почти весь внутри и лежит как надо. Ну, я и продолжил:
- Алик, Алик, Алик Рабинович! Я имею выйти. Я имею выйти, вам говорят. Ви тут помогите, мене замените... Шаг впирод и две назад.
С этими словами я и вылез. Вне шкуры оказалось светлее и прохладнее. Борис тут же принялся подкалывать меня на счёт моего оригинального выступления. Нет, я понимаю, он не со зла, но тут уже перебор - ему по сроку службы ещё не положено на счёт меня и сборки катамарана проходиться. Надо тоже подъелдыкнуть. Но я не успел. Алексеич меня опередил - ткнул пальцем в вязку рамы и пропел:
- Дамы дамы, помогите Боре, помогите Боре, вам говорят. Он наделал лужу прямо в коридоре. Шаг впирод и две назад.
Тут уже грохнули все.
- А чего? - не понял Борис.
- Перевязывай. Вот эту и эту, - Алексеич снова ткнул пальцем. - Разойдутся. Давай, ещё раз покажу.
Что же это за вязки такие и почему их надо перевязывать? Придётся опять углубиться в теорию. Гондолы катамарана связываются между собой рамой. Рама состоит из продолин - дюралевых труб, придающих гондолам жёсткость в продольном направлении, и поперечин, связывающих гондолы между собой. 
Существуют два основных способа соединения элементов рамы: на кницах и на резине. На кницах просто - поставил в гнездо, зафиксировал петлёй из стропы и всё. Быстро, удобно, но есть ньюанс - это соединение заводского изготовления и если поломать на маршруте продолину или поперечину, а так бывает, то с ремонтом или заменой будут большие проблемы.
Второй способ - "на резине" сложнее. Для начала надо нарезать из камеры от легкового автомобиля так называемых вязок - полос резины шириной полтора-два сантиметра и длиной сантиметров семьдесят-восемьдесят. Потом каждый узел рамы хитрым способом связывается такой вязкой. Правильно завязанная вязка может лопнуть от перегрузки, но никогда не развяжется. Держит такое соединение не хуже кницы, но в случае поломки куда выгоднее - им можно связать два любых более-менее круглых предмета подходящего диаметра и, следовательно, в случае аварии можно вырубить новую раму в лесу. Но вот вязать раму на резине куда дольше - что есть, то есть. И если выполнить вязки неправильно можно разобраться на запчасти даже на спокойной воде, что, согласитесь, крайне неприятно.
Меж тем подтянулись Карпыч и Белокурая бестия и приступили к сборке Катяры. Вообще-то я должен был быть с ними - это мой экипаж в котором я уже несколько раз сходил на воду, да и Катята принадлежит в том числе и мне на правах паевой собственности, но, увы, не сейчас. Экипажи перед походом перераспределили и я оказался левым передним гребцом на Адмиральском кате, так что, пока Володя отвлёкся на обязанности дежурного, я прилежно накачивал Матильду. Духоподъёмное, надо сказать, занятие: взял "лягушку", присоединил к соску поддува, сделал пятьдеся качков, отсоединил, заткнул сосок, подключился ко второму, качнул пятьдесят раз и снова перешёл. И так до готовности.
Накачать Матильду я не успел. От реки появился Володя с канами.
- Ты спрашивал зачем их топить, - Адмирал поднял наших кормильцев. - Ну смотри.
Я посмотрел. Каны блестели, как у кота..., то есть, я хотел сказать, как зеркало. Внутри и снаружи.
- Сильное колдунство! - вырвалось у меня.
- А то! - усмехнулся Володя.
Поглядеть на такое зрелище собралась вся группа. Действительно, подобное в походе случается не часто. Если изнутри каны моются более чем тщательно, то отмывать многолетние напластования сажи, что наростают снаружи кана, дурных, обычно, нема - уж больно это долгое и выматывающее занятие. Проще положить котлы в специально обученный мешок, чтобы они не угвыздали остальную поклажу, а перед приготовлением пищи просто сполоснуть. А тут блестят, как столовое серебро в лучших домах Лондону и Парыжу.
- Я это еще в восемьдесят девятом узнал, когда первый раз тут был, - не стал таиться Адмирал. - Здесь вода несёт много породы,  и эта взвесь работает, как абразив. Вот и весь секрет. Пятнадцать минут и каны блестят. Но только тут. На следующей стоянке уже как повезёт, а через одну мыть придётся, как обычно, ручками.
- Так вот ты почему на стапеле дежурным быть вызвался, - с некоторой завистьюпротяну кто-то.
- А то! - усмехнулся его превосходительство.
Да, старый воин - мудрый воин. Тут ничего не попишешь. И знание, как ни крути - сила.
Володя поставил котлы на огонь и подошёл к Алексеичу. Они о чём-то вполголоса посовещались, а потом Адмирал махнул рукой, подзывая всех к себе.
- Значит так, - начал Володя. - Женя выбыл, один катамаран без лапки и потому я принял решение перетасовать экипажи. Лёха, ты ко мне на Матильду, пойдёшь задним в диагонали со мной. Третьим с нами пойдёт Борис. На Зайку к Алексеичу пойдут Маша, Илья Первый и Тима. На Катяре Денис, Костя, Никита и Илья Второй. Капитан - Костя.
- Оппаньки! - прорезался внутренний голос. - Возвращение блудного попугая. Опять на родной кат.
- Да чтобы ты понимал! - раздражённо ответил я. - Володя, небось, над рассадкой экипажей четвёртые сутки голову ломает. Мог бы, на самом деле, один катамаран вообще с маршрута сбросить. Пожалел. А, между прочим, случись чего, всё на его совести, а у нас в команде два перворазника и куча чайников. Пока дядя Женя был всё, вроде, нормально: три судна, три опытнейших капитана, плюс, на каждом кате по загребному с опытом жёсткой воды. А теперь? Вот и раскидал. Карпыч же у нас какой-никакой, а капитан, вот и взял его к себе в диагональ, иначе вообще пароходом управлять невозможно будет. Четырёх чайников с примерно равным опытом посадил на Катяру, а перворазников распределил между опытными капитанами. Лучший вариант из худших, а что делать? Небось, сердечко у Володи сейчас ёкает дай боже... Я бы не решился.
- Ну, то ты, - поддел внутренний голос. - Не обидно, что не тебя в капитаны поставили?
- Неа! - мысленно ухмыльнулся я, - мне личного состава и на работе хватает, так что побуду простым гребублей, а гребиблей пусть Белокурая бестия карячится! Ну его в баню на такой речке капитанить - я видео смотрел и то чуть не обделался!
Словом, народ перешёл по своим новым судам и продолжил деятельную возню. Особые мнения, если они у кого и были, остались неозвученными. Да и о чём говорить - Roma locuta, causa finita.
Думаю, тут необходимо пояснение. Хоть со стороны туристы и выглядят бандой шумных, жизнерадостных раздолбаев, но на маршруте, в любой уважающей себя тургруппе, царит дисциплина сходная с военной, разве что без присущего армии подчёркнутого чинопочитания. Матросы подчиняются капитану, капитаны - адмиралу. Слово командира - закон. Можно спорить, возмущаться, отстаивать свою точку зрения, но только до тех пор, пока приказ не озвучен. Шланговать и манкировать своими обязанностями тоже не принято. Не в игрушки играем, однако. Наше увлечение вполне может закончиться смертью или увечьем, а дисциплина и чёткое выполнение своих обязанностей позволяет снизить риск столь печального исхода до разумных пределов. При всём моём уважении к правам личности, в экстремальных условиях авторитаризм и иерархия работают лучше и этот нехитрый вывод написан кровью.
Дисциплина-дисциплиной, но похохмить мне никто не запрещал. А над кем? Конечно, над свежеиспечённым капитаном. Заодно и поговорим. Надо. Так что как только Белокурая бестия решил перекурить, так рядом оказался я, вооружённый здоровенным листом какого-то растения, по виду напоминающего лопух, но лишённого присущего лопуху пушка на тыльной стороне.
- Сэр! Кэптен, сэр! - я откозырял на британский манер. - Со всем уважением, сэр! Прикажете подержать над вами зонтик, сэр?!
- Да иди ты... за Солнцем! - ответственность явно начала уже давить на Костика.
- Пойти-то пойду, - я отбросил лопух, давая понять что шутки кончились и пошёл серьёзный разговор. - А ты приказать ничего не хочешь? Хотя бы роли в экипаже распределить?
- Угу, - кивнул капитан. - Сам сяду правым задним, тебя тоже посажу на корму левым, Никиту - левым передним, а Илью, понятно, в общем.
- Ну, что сам на капитанское место идёшь это логично, - согласился я. - Но меня-то зачем назад? Я передний, причём, левый, что тебе прекрасно известно. Оставь меня на моём месте и мы получим рабочую диагональ. А парни неизвестно сидели спереди или нет.
- Сидели, - утвердительно кивнул Костик. - А ты мне на корме нужен.
- Ну, как скажешь, кэп, - кивнул я. - Собирай тогда экипаж и озвучивай кому куда. А то сидушки с упорами пора вязать, так что пусть каждый на своём месте под свою анатомию делает.
Пожалуй, опять пришло время для небольшого теоретического курса. Для начала расскажу что такое упоры - это широкие ленты, охватывающие наружную поверхность бедра катамаранного гребца и идущие от сидушки к раме. В них упираются при гребле, откуда, собственно, и пошло название, хотя, упоры ещё нередко называют стременами. Во время гребли на спокойной воде гребец сидит на надувном сидении особой формы - сидушке, навроде того, как сидят на пятках японцы, а упоры фиксируют седока, дабы он случайно не вывалился.
В пороге или во время выполнения резкого манёвра всё иначе - гребец стоит на коленях, а упоры, помимо функции фиксации, передают усилия от спины и ног гребца корпусу катамарана. Да, именно спины и ног, так как ручки у человека слабенькие и сколь нибудь мощную воду ими перегрести невозможно, так что в ручках просто держат весло, а поступательное движение судну передают при помощи спины, бёдер или всего корпуса, иначе удачи не видать.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Воскресенье, 23.05.2021, 21:05 | Сообщение # 10
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Из-за такой необычной посадки катамаранщика всегда можно опознать на пляже - у него на коленях мозоли. Не такие, конечно, мощные и роговые, как у верблюда, но тем не менее. А как такое получилось я сейчас расскажу. Слушайте, но помните, что сказка, конечно, ложь, но в ней намёк...
Итак, увидел Господь, что средь сыновей Адамовых стали иные желать странного: манят их горы высокие, реки широкие, леса дремучие и пещеры глубокиене не прибытку ради, а просто так - позырить. И увидел Господь что это хорошо. И нарёк самого первого из возжелавших странного Туристом. И размножилось потомство Туриста на земле и ходили потомки его по горам и долам, и подвязывали они к спине котомки холщовые на рогульке деревянной лыком с дерева липового содранным, ибо рюкзака не ведали.
И разделились потомки Туриста на четыре рода, что пошли от сыновей его: Пешехода, Горника, Водника и Спелеолога.
Манили Пешехода леса дремучие, поля широкие и тропы нехоженные и доселе потомство его попирает стопами своими твердь земную, но гор высоких, рек быстрых и пещер глубоких чуждается.
Горника же манили горы высокие, скалы неприступные и снега вечные, что лежат на вершинах заоблачных, ибо ближе в горах до Господа.
Воднику же милее всего были реки текучие и озёра широкие, ибо вода есть жизнь по воле Господа. Ходил он на плотах по рекам бурным и на лодках по рекам тихим. Горек был хлеб Водника, мокр зад, но сладок спирт, ибо не на спине своей пёр он его, но на судне прочном и вместительном, кои строить умудрил Водника Господь.
Спелеолог же оказался средь братьев овцою паршивою, ибо не мил ему свет солнечный и воздух чистый. Ищет он во тьме пещер знаний тайных и тем ко тьме уклоняется. Не видит он листвы зелёной, неба голубого, не чувствует ветра вольного и спирт свой настаивает на крови тварей нечстых, мышами летучими именуемых. Но по воле Господней не может тьма до конца овладеть душою Спелеолога и потомков его и от того остальное потомство Туриста считают спелеологов братьями заблудшими.
Средь потомства сыновей Туриста первые в почёте братья Абалаковы от самого Горника происходящие, ибо дали они люду туристическому рюкзак Абалаковский - прародитель всех рюкзаков. От тех братьев пошли горники, что ходят по лугам альпийским выше облака ходячего, но ниже снега вечного, альпинисты, что к вершинам с льдами и снегами вечными стремятся и скалолазы, коим милее всего скалы отвесные. Высоко в горы ушли они и отрвались от братьев своих внизу пребывающих - потомства многочисленного старшего брата Пешехода. Лишь изредка пересекаются на маршруте пути пешеходов и горников и понимают они тогда, что некогда были едины.
У Водника же было три сына. Имена их, отцом данные, забылись ныне. Старший сын любил реки неспешные, кувшинками заросшие, да озёра широкие и видел он в них своё счастье, славил Господа и не искал от жизни иного, ибо довольствовался малым. И возвал к нему Господь и сказал: "Нарекаю тебя за смирение твоё Байдарастом Брезентовым. И будешь ты и потомство твоё старшими в почёте средь люда водоплавающего. И не изменит тебе никогда твоя байдарка брезентовая, Тайменем именуемая, и весло дюралевое. И будет тебе всегда до магазина не более дня ходу, и плотва всегда будет клевать на удочку твою. И стало так.
Средний же брат жаждал рек бурных с руслом камнями усеянным. И ходил он на эти реки, и покорял их, сначала на плоту отцовском, а потом на всяческих надувных пупындрах: ЛАСах, ПСНах и прочих, названий которых уж никто и не упомнит. Возгордился от того средний сын и кощунственно говорил, что всего сам добился, без помощи Господней.
И явился тогда ему Господь во всей силе и славе и показал судно неведомое, катамараном именуемое. И пал на колени средний брат, и хрустнули орехи под коленями его, стенал он и горько каялся в гордыне своей. И простил его Господь, но сказал: "Отныне, в память о своих прегрешениях, всегда ты будешь стоять на коленях пупындрою своей управляя и станешь отбивать поклоны при каждом гребке. И коленями твоими можно будет орехи колоть в память о твоих прегрешениях. Но за то что покаялся дам я тебе судно неведомое, катамараном именуемое, на котором тебе никакие пороги сташны не будут, если только сам не облажаешься. И зваться тебе и потомству твоему теперь Катамаранщиками". И стало по слову его.
Третий же брат хитёр и чванлив был без меры. Возводил он напраслину на братьев своих и говорил: "Посмотри, Господи, на меня и на братьев моих. Не выше ли я их? Не лучше ли? Не более ли их тебя славлю? Не заслужил ли я за то почёта большего?"И покарал его за это Господь, повелев вечно ходить в резине обтягивающей, яко насельнику содомскому или, прости Господи, менеджеру креативному и в юбке резиновой премерзостной, сплавляться по рекам бурным в тазу пластиковом, каяком именуемом, носить на носу прищепку уродливую, спать на коврике собачьем, укрываться пелёнкою непромокаемой и питаться бомжпакетами, ибо ни спальник, ни палатка, ни еда в таз пластиковый, каяком именуемый, не поместятся. А зваться повелел Господь младшему брату и потомству его Каякерами. И стало по слову его.
Так оно было на самом деле или нет - кто знает? Но легенды, обычно, не лгут. Разве что чуть-чуть приукрашивают...
Сказка-сказкой, но пора возвращаться в реальный мир. Пока мы стапелились, время перевалило далеко за полдень. Вставать на воду и выходить уже не стоило - до следующей стоянки до темноты не дойти, а ночевать где придётся явно не лучшая идея. Да и запрещено в заповеднике разбивать лагерь где попало. О чём на Адмирал и объявил за обедом.
Услышав это Борис оживился и попросил разрешения слазить на гору на другой стороне речной долины. Никита и оба Ильи решили присоединиться. Адмирал не возражал, но поинтересовался как парни собираются форсировать реку. Ответ "переплыть" его не устроил.
Нет, реку парни всё же переплыли, но сначала Володя объяснил юным падаванам всю глубину их падения и степень вопиющего бакланства. Придя к выводу что молодёжь в достаточной степени морально уничтожена и избавлена от юношеской самонадеянности Адмирал быстро и чётко изложил план форсирования водной преграды. Надо сказать, что даже я проникся, а уж парни тем более. Вопросов не возникло. Оставалось взять и сделать, к чему отряд добровольных горных козлов тотчас и приступил.
Илья Первый, оказавшийся счастливым обладателем разряда по плаванию, был немедленно вытряхнут из штанов, обряжен в спасжилет, привязанный к страховочному линю и установлен в месте переправы. На страховку Володя встал сам.
В это время остальные муфлоны-добровольцы споро упаковали шмотки в гермомешок и встали рядом, всем своим видом демонстрируя готовность лезть голым задом в мокрую и холодную воду.
- Куст видишь? - спросил Его Превосходительство у Ильи.
- Угу, - кивнул тот.
- Держи на него, тогда тебя вынесет вооон туда, - Адмирал простёр указующую длань. - Вылезешь, выберешь линь, закрепишь вон за ту ольховину и перебросишь сюда. Карабин тяжёлый, так что докинешь. Потом по верёвочной переправе перевезём герму, а потом, держась за верёвку, по одному, поплывут остальные. В спасах!
Парни кивнули.
- Готов? - Володя посмотрел на Илью.
- Готов!
- Тогда пошёл!
В этот момент я вспомнил свой первый прыжок с парашютом. Точнее такой же диалог между мной и выпускающим. Инстуктор был мужиком эпических габаритов, сурового и цельного характера, а ещё склонный к простым и эффективным решениям. Потому мой предшественник покинул самолёт со следом инстукторского ботинка на заднице. Размера "сорок шестой растоптанный". И стало мне тогда, в самолёте, от этого диалога так хорошо и спокойно, что после команды "Пошёл!" я широко раскрыл глаза и, вереща матерным фальцетом, как учили, оттолкнулся обеими ногами и канул в пустоту...
Вот и Илья издал приглушённый визг юного поросёнка, едва шагнув в воду. Нет, не подумайте плохого, не от страха - просто недавно покинувшая ледник водичка обладает невиданными бодрящими свойствами, особенно когда глубина оказывается под самым берегом хорошо выше пояса и процесс подмачивания репутации происходит стремительно.
Мне даже стало как-то холодно за Илью...
А он, тем временем, отважно и энергично боролся с течением - пловец, однако, не то что я - плюх-плюх саженками. Мне против такого течения точно бы не выгрести. В прочем, и Илюхе не удалось, но снесло его именно туда, куда сказал Адмирал.
Отважный Ихтиандр выбрался на противоположный берег. Мне показалось, что я слышу лязганье зубов, хотя, лязгать мог и карабин, которым к спасжилету крепился страховочный линь - тут ничего определённо я утверждать не стану.
Далее всё пошло по плану. Без приключений переправился гермомешок. Ещё трижды раздался над Катунью радостный визг пловцов и вот уже команда восходителей на том берегу. Парни резво оделись, привязали к ветке яркую тряпку для ориентира и скрылись в кустах.
А мы вернулись в лагерь к своим делам. К костру. Мне всё ещё было холодно за парней.
Костёр, костёр... Какие только разговоры ты не рождаешь! Наверное, есть в пламени что-то, что позволяет преодолеть нет, не смущение, какой-то внутренний блок и начать говорить откровенно, не боясь показаться смешным, глупым, незнающим. А может это зависит от людей сидящих вокруг огня?
Вот и сейчас мы сидели у костра и разговаривали. Нет, не болтали, а именно разговаривали. Кто-то рассказывал и его слушали, кто-то спрашивал и ему отвечали, кто-то спорил и спорили с ним, но спорили уважительно, кто-то травил байки и анекдоты и остальные смеялись. А кто-то просто смотрел на огонь и его не трогали. Это очень важно, на самом деле - побыть наедине со своими мыслями не опасаясь, что кто-то попытается влезть в них, влезть в душу. Это редкое счастье - остаться один на один с собой, и, в тоже время, не одиноким. Только ради этого стоит вырываться из города и забираться в горы, в тайгу, в тундру - туда где нет крысиной беготни современной жизни.
О чём мы тогда только не говорили: разговор причудливо скакал с походных баек
на политику, с квантовой физики на рыбалку, с большой математики на историю, а с истории на астрономию.
Угу, на астрономию. Володя как раз говорил о том, что можно будет наблюдать как только стемнеет и как классно это делать тут, в горах, где воздух прозрачен и нет засветки большого города, как до всех одновременно дошло, что до заката осталось часа полтора, а верхолазов всё ещё нет.
Прямо сейчас паниковать, конечно, не стоило, но нехороший червячок в душу, таки заполз и не только у меня. И Адмирал, и Алексеич продолжали с виду непринуждённо поддерживать разговор, но какое-то липкое напряжение над костром повисло.
- Пора ужин готовить, - произнёс Володя и поставил каны на огонь. - Мужики скоро вернуться должны.
Вся группа молча уставилась на воду, как будто это могло ускорить возвращение ребят. Конечно, все знали что у парней с собой неприкосновенный запас продуктов, у каждого нож и спички - без них от лагеря вообще никто не отходит, на берегу реки достаточно плавника, так что без костра они не останутся и всё же, всё же... Но вслух никто ничего не говорил - не стоит кликать беду.
Вода в канах закипела, а солнце уже почти коснулось краем гребней гор на западе.
- Маш, засыпай макароны, - распорядился Адмирал, а сам встал, свернул из сидушки "орало командирское" или попросту рупор и отправился на берег.
От вокальных упражнений Володи чудом не начался камнепад в окружающих горах, но ответа не было.
Вот теперь нас стало потряхивать уже по-взрослому: стемнеет вот уже буквально сейчас, а парни неизвестно где. Мало ли что могло случиться. А им ещё в темноте через реку перебираться. Словом, после несколько раз отложенного ужина, сжевали мы свои пайки в глубокой темноте и не чувствуя особенно вкуса, развели костёр побольше, чтобы пламя было видно издалека, а сами стали молча ждать. Только Адмирал время от времени поднимал своё орало и разражался гласом противотуманного ревуна.
Стемнело. Разговор поневоле крутился вокруг пропавших верхолазов. Быстро выделились основные темы: "Где эти сволочи?"; "Что с ними могло случиться?"; Как будем снаряжать с утра спасательную экспедицию?; "Что сделаем с засранцами когда их найдём?". Вдруг, в ответ на очередной призывный рёв Адмирала, с того берега донёсся слабый ответный крик.
- Ну, хоть живы! - пронеслось у меня в голове.
- А вот при культурном отдыхе такого стресса быть не может, - решил напомнить о себе внутренний голос.
- Сгинь, глист ментальный! - мысленно прикрикнул я.
С того берега реки замигали фонарём. Точнее, не с самого берега, а откуда-то из кустов. И то хлеб: живы, вещи не утратили армейским способом и костёр, видимо наблюдают. Володя, тем временем, отобрал у кого-то налобник и замигал в ответ: точка-тире-тире-пауза-точка-тире-тире-точка-пауза...  Адмирал раза три передал слово "Вопрос?" прежде чем парни сообразили и фонарик с того берега уже осмысленно мигнул: "QSM - повторите последнее сообщение".
- Блин, повезло! - промелькнула у меня мысль. - Это кто же там радиолюбитель-то? И кто такой догадливый?
- Вопрос? Вопрос? - передал Адмирал.
- Порядок, порядок, - засемафорили с того берега.
- Твою мать! - облегчённо выдохнул Володя.
Однако, совсем выдыхать явно рано. Это сейчас наши потеряшки видят костёр, а зайдут в кусты погуще или чуть спустятся в ложбинку и ку-ку, Грыня. Да и переть через заросли кустарника в полной темноте, при свете только налобного фонаря удовольствие весьма и весьма специфическое - ноги, а то и шею переломать проще постого. Ну а дойдя до реки и найдя место переправы надо ещё перебраться через быструю и холодную реку. И тоже в полной темноте. Задачка!
"А почему бы вам было не скинуть катамран на воду и не перевезти страдальцев?" - спросит человек неискушённый. Увы, нельзя. Сделать так значит подвергнуть неоправданному риску экипаж катамарана. Река быстрая, извилистая, в русле коряги, над руслом и в русле кое-где расчёски - упавшие деревья. И не видно ни хрена. От слова "совсем". Даже фонари не помогут - темнота скрадывает расстояния и искажает конфигурацию предметов, так что невозможно просчитать манёвр, да и времени на его исполнение тоже не будет, а это смертельный риск на ровном месте - не вариант. Вообще. Так что оставалось ждать когда наши муфлоны доберутся до верёвочной переправы, а там по месту решать перебираться им на наш берег или ночевать на том - спальники и пенки мы им точно сможем переправить.
Время тянулось адски медленно, но, наконец, парни с матюгами выбрались из кустов к реке и, вроде, намылились раздеваться.
- Стоять! - рявкнул Его Превосходительство. - Охренели?! Утопитесь к растакой матери! На том берегу ночевать будете!
- Володь, погоди! - отозвался с того берега Илья Первый. - Можно переправиться! Только верёвку у себя закрепите и нам подайте! В случае чего маятником на берег выкинет!
- Объясни?
- Пойдём перебирая руками за переправу, ногами вниз по течению, - заорал с того берега Илья. - Страхующий ниже по течению, у него спасконец от спасжилета переправляющегося. Если кого оторвёт, то на спасконце маятником выкинет на ваш берег. Тут прямой участок, дно чистое, а чуть дальше отмель. Получится!
Адмирал закурил. Медленно досмолил до самого фильтра и обернулся к Алексеичу:
- Что скажешь, Серёж?
- Да пусть на том берегу до утра посидят - в другой раз умнее будут! - махнул рукой аксакал.
- Что Илья предлагает сработает? - уточнил Володя.
- Должно, - не стал отпираться Алексеич. - Но пусть в воспитательных целях посидят.
Адмирал снова закурил. Потом прошёлся вдоль берега, что-то прикинул и решился:
- Ты, - окликнул он меня. - Вставай сюда и свети вот так. Ничего больше не делай, просто свети. Маша, ты становись здесь и свети вот так...
Наконец, Володя расставил всех по местам, закрепил страховочный конец за дерево и крикнул:
- Снимайте одежду, пакуйте в герму! Будете переправляться.
Впрочем, приказание запозало. По шевелению на нашем берегу верхолазы всё поняли и успели приготовиться.
- Герма готова! Тяните! - прокричал Борис.
Вещи благополучно переправили. Осталась куда более сложная задача - перетащить людей.
- На страховке я! - распорядился Адмирал.
- Спасибо, мы поняли, - вылез внутренний голос. - А вы прекрасно смотритесь, мой друг! Прямо вылитый фонарь у аптеки, воспетый Блоком! "Бессмысленный и тусклый свет...". Вы и сейчас собираетесь упорствовать в отрицании цивилизованного отдыха?
- Заткнись, падла! - мысленно прошипел я, изо всех сил стараясь светить куда сказано.
- Принимай! - скомандовал Володя и метнул спасконец на тот берег.
- Есть! - донеслось оттуда.
- Никита первый! - распорядился Адмирал.
- Готов! - донёсся через минуту голос Никиты.
- Давай! - Володя перебросил спасконец через плечи.
Никита ухватился руками за переправу, зашёл примерно по пояс, лёг на воду и, перебирая руками, начал подтягиваться к нашему берегу. Идея Ильи сработала вполне удовлетворительно - Никита перебрался быстро и без проблем, сбросил спасательный жилет, схватил из рук младшего брата полотенце и принялся энергично растираться.
Володя вытер пот со лба, собрал "морковку" и крикнул:
- Принимайте конец! Борис следующий!
Так всех и переправили. Быстро и без эксцессов. Когда последний из верхолазов - Илья Первый оказался на нашем берегу, Володя отослал всех к костру. Поднимаясь я заметил, как Алексеич подал Адмиралу фляжку со своей знаменитой калганной. Володя запрокинул голову и сделал несколько крупных глотков.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов

Сообщение отредактировал Водник - Воскресенье, 23.05.2021, 21:06
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Вторник, 01.06.2021, 12:31 | Сообщение # 11
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Нас утро встречает прохладой... Да, банально, да, повторяюсь, но когда иней на траве толщиной в несколько миллиметров что-то ничего иного в голову не лезет, но оно, наверное, и к лучшему - после вчерашней встряски освежиться очень даже не лишне. Ну и освежился - при попытке, прыгая на одной ноге натянуть носок на другую, не удержал равновесие и наступил прямо в иней. Сразу вспомнилось:

И детский крик напомнил мне
О том как надо развлекаться,
Меня так тянет по лыжне
Босой ногою пробежаться.

Но это ладно, в конце-концов непокорную конечность удалось оснастить носком и ботинком а после призвать к исполнению долга: нести хозяина туда, куда ему будет угодно. Хозяину, тоесть мне, было угодно к ручью и там я увидел чудо.
Нет, не великое вселенское Чудо, о котором в прошлые времена писали в священных книгах, а нынче постят в твиттерах, инстаграмчиках и фейсбучиках, а простое, обыденное и неброское чудо из тех, что открываются только бродягам, вроде нас. Среди покрытой инеем травы возвышалось плотные, высокие соцветия, состоящие из тёмно-фиолетовых цветков, и на каждом лепестке сверкали кристаллики инея. Южная ночь в алмазной броне. Тогда я просто любовался красотой и сожалел что цветы погибнут, а о том, что это догадался позже, когда поднялось солнце и растопило иней, а пчёлы, как ни в чём ни бывало, потянулись к ним за нектаром. Вот такое маленькое природное чудо, а ведь люди их обычно не замечают.
А денёк для старта выдался прекрасный: яркое солнце, голубое небо, чуть ощутимый тёплый ветер и голубая, нет, бирюзовая Катунь. Быстро позавтракали и стали сворачивать лагерь. Вот это быстро уже не получилось - сработало проклятье первого ходового дня: шмотки отчаянно не желали лезть в гермы, гермы никак не увязывались на катамаранах, а народ деятельно и усердно тупил. Но мы в конце-концов победили самих себя и отчалили. Ага, к полудню.
Но вот, наконец, команда водоплавающих маргиналов урвердилась в упорах, оттолкнулась от берега и Катунь мягко приняла нас. Течение быстро, но аккуратно понесло катамараны между заросших густым кустарником берегов. В зарослях кто-то чирикал, прямо над водой носились ласточки, охотясь на мошкару, просвистели упитанные утки, а высоко в небе кружили сразу несколько ястребов. Словом, жизнь кипела.
Река пока ещё текла спокойно, без каких-либо препятствий, если не считать редких расчёсок, и у меня оставалось много времени чтобы смотрет по сторонам. Этим я и занимался, просто впитывая окружающие пейзажи.
Вот моё внимание привлекла гадюка. Змея изящно переплывала реку, высоко держа над водой пёструю ромбовидную голову. Один из ястребов снизился, но на пол пути передумал и снова принялся описывать круги в небе. В кустах раздалось характерное шуршание и хрюканье, но кабаны не удостоили нас своим появлением. Мы не расстроились - кто его знает, что им взбредёт в голову, особенно если рядом есть поросята. И проверять это на практике нам нисколько не хотелось.
Вот так мирно и спокойно мы прошли несколько километров и тут нас встретила Российская Федерация в лице егерей заповедника. С идущего впереди судна просигналили: "Чалимся на левый берег" и мы, не задавая лишних вопросов, ткнулись в стену бредняка, растущего прямо из воды, и зацепились за ветки, чтобы не снесло течением. Вылезти не получилось - кусты переплелись не хуже плетня. Мы, перебирая ветки руками, обогнули мыс и увидели поляну на которой расположилась большая группа егерей: несколько человек держали верховых и вьючных лошадей, трое беседовали с Адмиралом и Алексеичем, а двое стояли чуть в стороне, держа карабины в руках. Просто на всякий случай - места тут глухие, а браконьеры хорошими манерами не отличаются.
- Костя, собирай со всех паспорта и давай сюда! - махнул рукой Адмирал.
Мы шустро полезли в ксивники - специальные маленькие гермочки для документов, которые водники обычно носят на шее, извлекли наши краснокожие паспортины и капитан резво поскакал подтверждать наши личности.
Старший из егерей изучил паспорта, сравнил данные со списком, приложенным к разрешению на посещение заповедника и заметно расслабился. Глядя на него двое страхующих тоже расслабились и взяли оружие на ремень. Разговор заметно потеплел. Володя уже показывал по карте наш маршрут, тыкал пальцем в предполагаемые места стоянок, задавал вопросы о маршруте. Егеря, убедившись что перед ними безобидное и немного сумасшедшее турьё, охотно давали пояснения.
- Да, нормально, - донеслись до меня слова старшего егеря, - на этих стоянках стоять можно, кострища там оборудованы, но для костра берите только плавник или валежник. Сухостой рубить тоже запрещено.
- Угу, мы в курсе, - кивнул Володя.
- Вижу, - ответил ему егерь, - но повторить не помешает. Удачи вам, мужики, и счастливого пути.
- И вам того же, командир, - Адмирал протянул егерю руку.
Тот пожал её и на этом проверка закончилась: егеря начали садиться в сёдла, а мы снова оттолкнулись от берега и двинулись в путь.
Часа через два, на границе альпийских лугов и горной тайги, Катунь решила что петлять ей надоело: русло выпрямилось, течение ещё ускорилось, а в русле появились первые камушки и бурунчики. Начались шиверы - препятствия из хаотично расположенных в русле камней и валов, но без явно выраженной ступеньки и потому звания порога не заслуживающих. Вообще-то шиверы бывают разными - иные дадут фору многим порогам, но пока Катунь была к нам благосклонна и только ласково играла с нами, расставив препятствия так, чтобы мы не сильно напрягаясь могли вгрестись в реку.
Вот мы и сгребались потихоньку, притираясь друг к другу и привыкая к реке, что для несхоженных экипажей совершенно необходимо. И Катунь дала нам такую возможность, за что мы были ей очень благодарны.
Тем временем на приметы на берегах указали нам, что приближается первый на реке порог. По описанию совершенно плёвый, но первый есть первый и Адмирал скомандовал чалиться для осмотра. И вот тут мы окончательно поняли, что тут нам не Карелия и здесь просто так к берегу не приткнёшься - надо чалиться на струе по-взрослому.
К счастью, у нас с Костиком уже был опыт Кавказа и мы, в отличии от Никиты и Ильи, на практике знали как это делается. Получилось с первого раза, пускай и не очень гладко: мы поставили судно против течения, так делается чтобы катамаран не сразу отбросило от берега, навалились на вёсла и воткнули наш пароход в берег под острым углом. Илья, которому выпало в этот раз быть чальщиком, мухой выкатился из упоров с чалкой в руках и быстро закрепил её за подходящее дерево - можно облегчённо выдохнуть.
Ну и выдохнули: вылезли, подтянули катамаран повыше на берег, курящие закурили, а потом все отправлись работать на пороге по дороге, чуть не написал "из жёлтого кирпича", но нет, мы не в Изумрудном городе, а на Алтае и потому потопали по серому, ровному скальнику, возвышающемуся над водой метра на полтора.
Топать оказалось недалеко, ибо весь порожек представлял из себя одну маленькую ступеньку и красивый вал за ней.
- Во время прохождения надо будет делать героические рожи, - заметил кто-то.
- Зачем? - поинтересовался Его Превосходительство.
- Потому что это будут единственные фотографии и видео с прохождения, - подъелдыкнул я. - Ты же опять скажешь, что ставить "сванскую страховку - время терять" и в результате получится видео с Грушинского фестиваля - сидят у костра небритые мужики и поют под гитару.
Надо объяснить почему я назвал фото и видеосъёмку "сванской страховкой". По рассказам аксакалов, однажды в Сванетии местный житель напутствовал адмирала собиравшейся в порог группы словами: "Плыви, дорогой, я тебя вижу!" - так и прилипло "сванская страховка". Ведь фото и видеооператоры тебя тоже видят, но помочь ничем не могут - более того, зачастую им даже прямо запрещают участвовать в спасательных операциях: во-первых, им просто нечем, во-вторых, их дело снимать - съёмка позволит выявить совершённую ошибку и сделать выводы, которые, возможно, помогут кому-то выжить.
Да, меня Адмирал, в награду за длинный язык, поставил на страховку, но не сванскую, а обычную - с "морковкой". Тренироваться так тренироваться.
Порожек проскочили соколом, стараясь срезать гребень вала и предстать на съёмке в ореоле пены и брызг. С напряжёнными и героическими лицами, что нам, в целом, удалось.
А потом опять, до самой стоянки, журчала и рокотала бесконечная шивера.
Едва мы зачалились, как поняли, что ночёвка у нас сегодня класса люкс. На широкой, просторной поляне красовалось капитальное, сложенное из здоровых камней кострище, на берегу валялось сколько угодно сухого плавника, но главное это мох - он плотным, мягким ковром покрывал всю поляну, за исключением площадки у кострища. Нога в эту роскошь проваливалась выше щиколотки - перина да и только. И под этой периной твёрдое и сухое основание.
Должен сказать, что за двадцать с чем-то лет, что я хожу в походы, такое роскошное спальное место встретилось мне только один раз. Ни до, ни после судьба такого подарка мне не делала, хотя я не теряю надежды.
Обычно-то ложе туриста представляет собой более-менее неровное нагромождение камней и неизвлекаемых коряг, которое иногда удаётся немного выровнять методом утаптывания, а чаще всего нет. На это привычно всхолмлённое основание водружается палатка, внутрь укладывается тонкая полипропиленовая пенка, а на эту семимиллиметровую пенку возлегает тело туриста, упакованное в спальный мешок. Далее турист должен выбрать под собой наиболее симпатичный ему камушек и обернуть вокруг него свой бренный организм. Спокойной ночи!
А тут вместо привычной картины такое! Прямо манит, затягивает в свои роскошные глубины - полный декаданс, изнеженность и разложение.
И манило, судя по всему, не меня одного - как-то непривычно быстро после ужина и вмерупринятия за первый ходовой день расползся народ по палаткам. Что до меня, то я, кажется, уснул даже не успев до конца застегнуть спальник.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Среда, 09.06.2021, 13:05 | Сообщение # 12
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Утром, видимо от мягкой постели, проснулся мой внутренний голос:
- В ресторан не пойду, - сонно заявил он в ответ на звон будильника. - Позвони на рецепшен, закажи еду в номер.
- Ху-ху не хо-хо? - с весёлой злостью осведомился я. - Мы с тобой, некоторым образом, в тайге-с, да ещё дежурные сегодня-с. Так что не строй мне тут капризную любовницу, дражайший alter ego - жопу в горсть и вперёд! Нас ждут великие дела!
- Господи, почему ты наказал меня таким мазохистом, маргиналом и извращенцем?! - возопил внутренний голос. - У всех люди, как люди и только у меня копчёный, вонючий козёл! Нашёл себе компанию таких же бомжей и шляется с ними во всякие anus mundi! [1]
- Ба! Медная латынь! - усмехнулся я. - Ты не заболел, часом, Цицерон тамбовский?
- Цицерон, если хочешь знать, как раз ценил комфорт и понимал толк в цивилизованной жизни, - менторским тоном начал мой внутренний лентяй. - В своей полемике с Марком Порцием Катоном Внуком он...
- Quo usque tandem abutere, Catilina, patientia nostra? [2] - рявкнул я.
- Всё, понял, ухожу! Сам жги свой костёр, извращенец несчастный! - внутренний голос обиженно замолк. Ну и едкий огородный овощ с ним!
Я пнул Карпыча - своего напарника по дежурству и вылез из палатки.
Пока мой собрат пробуждался и выбирался наружу, я успел набрать воды и нырнуть в недра жральной, то есть, я хотел сказать, продуктовой гермы и развить там бурную деятельность. По неумолимому закону максимального свинства, пакет с продуктами для сегодняшнего завтрака, вчера предусмотрительно уложенный на верх, за ночь заползл на самое дно, так что в поисках упрямой упаковки пришлось вытряхнуть всю герму.
Вообще, если и есть на свете что-то неизменное, так это уникальная способность верёвки, оставленной без присмотра хотя бы на пять минут, превращаться в рыболовную сеть. В последней трети девятнадцатого века Джером К. Джером зафиксировал этот факт для потомства. Я только не могу понять почему этот, не чуждый водного туризма английский писатель, не сформулировал и вторую часть - пакет с сегодняшними продуктами всегда на дне гермы? Столь же непреложный закон, между прочим!
Думаю, снова описывать процесс приготовления пищи не имеет смысла. Об этом я рассказал раньше, а подробный отчёт о нашем походном меню читателям не интересен. Скажу только, раз уж упомянул Джерома, что ирландское рагу мы не готовили и фокстерьер Монморанси никакой водяной крысы нам не приносил, ибо в списках нашей команды пёс со столь благородным именем не числился. Так что еду приготовили, команду накормили, каны отмыли и принялись вместе со всеми сворачивать лагерь.
Хм, тяжёлый случай - синдром первого дня продолжается. Тупим-с. Нехорошо. Аксакалы косятся неодобрительно. Но, зараза, чем активнее пытаемся шевелиться, тем больше косячим - три раза поклажу перевязывали. Кончилось тем, что Адмирал присвоил мне звание Oberkriegsschnecke - старшая боевая улитка, в переводе с немецкого. Обидно. Меня так даже отцы-командиры во времена оны не обзывали. Утешает только то, что Белокурая Бестия удостоился чина Hauptkriegsschnecke - главная боевая улитка.
Ладно, улитки так улитки, боевые так боевые - залезли в панцири, в смысле, в спасжилеты и, наконец, отчалили. Я, в приступе гордости от присвоения нового звания, попробовал было затянуть бодрую и духоподъёмную немецкую песню века, эдак, шестнадцатого, на которую наткнулся в интернете перед походом, но припомнить сумел только это:

Trum, trum, terum tum tum,
Die Landsknecht zieh'n im Land herum!
Trum, trum, terum tum tum,
Mit Trommeldröhnen und Gebrumm.
Es schrillen die Flöten,
Das Kriegsvolk, es singt,
Es flattern die Fahnen,
Es jauchzt und es klingt. [3]

Тогда я решил, что если всё же начать петь, то текст всплывёт в памяти быстрее, и приступил. После того, как я исполнил первую строфу первого куплета пять или шесть раз, Костик светским тоном осведомился, не били ли меня когда нибудь веслом по фронтальной поверхности головы? Пришлось заткнуться и ответить, что как-то не случалось. Словом, тяжела и неказиста жизнь певца, решившего посвятить свою жизнь возрождению средневековой музыки. И вообще, художника каждый норовит обидеть!
Река, тем временем, решила развеять грусть несостоявшегося Карузо и понесла веселее. И камушков в русло накидала погуще. И расчёсок тоже щедро отсыпала. Пришлось шевелиться: отверни, корму забрось, подрули, гребани, оттабань, в упорах сядь-встань - некогда предаваться грусти.
Шиверы перемежались с разбоями - разливами, в которых рукава реки разделяются друг от друга галечными островами: голыми и поросшими лесом. Тут уже надо смотреть в оба и ловить главную струю, а то запросто можно заехать в глухой рукав и тогда придётся медленно и печально нести катамараны через остров, что тяжело и неприятно. Или влепиться в завал, что вообще черевато фатальными неприятностями.
Растительность по берегам тоже изменилась: темнохвойная тайга сомкнулась, подступила почти вплотную к реке, а по самому берегу там и сям возникли заросли облепихи - ягоды колючей, но вкусной. На редких полянах и прогалинах залиловели соцветия дикого шнитт-лука, так что на первом же перекуре наша бравая команда кинулась восполнять недостаток витаминов и налопалась дикоросом до изжоги. С собой тоже набрали и, как оказалось, напрасно - дикий лук по берегам Катуни растёт практически везде.
Но луком и облепихой дары седого Алтая не ограничились: на островах и прибрежных полянах в изобилии росли малина, смородина, крыжовник и жимолость. Разумеется, там мы тоже со вкусом попаслись.
Восполнив дефицит витаминов водоплавающие маргиналы оседлали пупындры и снова отдались на волю течения. Река опять не зверствовала, но и скучать не давала, но мы пока к ней ещё не привыкли и потому сидели в упорах. Это позже, освоившись с рекой, мы станем возлежать на гондолах и вяло пошевеливать вёслами - подумаешь, метровые валы! Катамаран вывезет, главное не мешать ему - сунь в воду вёселко, чуть поверни лопасть, а вода сделает остальное. Не надо напрягаться, не надо стараться перегрести воду - всё равно не получится. Это не Карелия, тут вода жёсткая, сильная и потому не надо с ней бороться. Следует почувствовать её, разобраться в коловращении струй, воткнуть весло в нужную, а сила течения и инерция судна сделают всё остальное. Пойми воду и она примет тебя, но горе гордецу, решившему грубо пересилить реку - к таким белая вода беспощадна.
Шиверы и мелкие порожки, которые мы в этот день пролетали без осмотра, на жаргоне водников называются "фон" или, совсем по-научному, фоновые препятствия. Грубо говоря, фон - это то, что на данной реке считается спокойной водой. На Катуни "спокойная вода" такова, что в Карелии её назвали бы порогом и дали собственное имя. Но ведь за этим мы сюда и шли - испытать себя на действительно мощной и сложной реке. Ну а красоты, которые я всё время стараюсь описать и всё время не могу из-за бедности своего языка, к этому прилагаются. Хотя, это у кого как - в своих приоритетах я и тогда был не уверен, да и сейчас тоже.
Если кто-то спрашивает меня зачем я хожу на реки, то я отвечаю "потому что они существуют". Нет, я не претендую на лавры первопокорителя Эвереста Эдмунда Хиллари – автора этой фразы. Скорее, мне в этом случае близок Портос: "Я дерусь потому что дерусь!". На самом деле я немного трус - заметно сильнее своих товарищей боюсь воды, куда обильнее потею на осмотрах, но тем сильнее эйфория от преодоления страха. Это как наркотик. И всё же и адреналиновая наркомания для меня не главное. Я люблю красоту природы, упиваюсь ею, как изысканным вином, но ещё важнее для меня компания. Люди, друзья, единомышленники - те, кому я доверяю свою жизнь, а они вверяют мне свою. Вот из таких ингридиентов состоит мой терпкий и пряный напиток, тоска по которому снова и снова гонит меня в тайгу, в горы, в тундру. Navigare necesse est, vivere non est necesse - плыть, всегда плыть, пусть даже ценою жизни.
Кстати, на счёт жизни. Каскад Щёки, ожидающий нас завтра, как раз то место, где можно легко и непринуждённо заплатить за ошибку жизнью. Такова селяви, но факт предстоящего испытания хорошенько давил нам на психику, причём, мне, Белокурой Бестии и Карпычу - водплавающим, имеющим определённый опыт и от того особенно остро осознающим свои недостатки, приходилось даже хуже, чем перворазникам на серьёзной воде. Они-то не представляли что их ждёт, а мы очень даже представляли.
Долго ли, коротко ли, но мы догребли до обеда. Эту трапезу я ещё не описывал и потому опять займусь гастрономическим садизмом. Или мазохизмом - тут пусть каждый решит для себя.
Во первых обед в походе бывает двух видов: перекус, состоящий из бутербродов с сыром, копчёной колбасой или счастьем каждого туриста - салом и настоящий обед, который отличается от перекуса наличием супчика. Нет, не так - Супчика. Это блюдо высокой походной кухни заслужило право писаться с заглавной буквы.
Вот к приготовлению Супчика мы с Карпычем и приступили. Для начала развели из плавника костёр и вскипятили на нём воду. В одном кане традиционно заварили чай, ибо без чая организм туриста не функционирует.
Да, позволю себе небольшое лирическое отступление на счёт чая. Как-то раз встретили мы в Карелии велотуристов из Германии. Туристский этикет велит в таких случаях пригласить собратьев по диагнозу к костру и угостить чем бог послал. Нам тогда он послал гречку с грибами, свежепойманную и свежезакопчёную рыбу, ну и, разумеется чай. С чая мы и начали. Переводчиком и главным угощающим выпало быть мне, так как я единственный в нашей команде могу с грехом пополам изъясняться на языке Гёте и Шиллера. При виде чая в глазах немцев плеснуло не то удивление, не то узнавание, не то покорность судьбе и их старший со смехом сказал мне:
- Да, зря говорят про вас, русских, что ваш национальный напиток водка!
- А что же тогда, Йорг? - с искренним удивлением спросил я.
- Чай! - хором ответили немцы, а Йорг добавил: - Вы сами не понимаете сколько вы его пьёте! Денис, у вас даже маленькие дети сами пьют чай! Наши попросили бы лимонад или шоколадное молоко. Я много где бывал и клянусь тебе, что даже китайцы поглощают меньше чая, чем вы - русские!
Я перевёл эмоциональный монолог Йорга ребятам, чем погрузил их в глубокую задумчивость.
Но вернёмся к Супчику. Карпыч, который вытянул короткую спичку, мелко нарезал лук и вывалил его в кипящую воду.
Вы не любите варёный лук? Это от того, что вы пол дня веслом не махали, а если бы махали, то знали, что без лука Супчик никогда не обретёт свой уникальный, изысканный аромат!
Следом за луком я отправил в кан несколько пакетов супов быстрого приготовления.
Ну вот, вы опять скривились! Глютамат, мол, химия, пищевая добавка Е сто двадцать восемь целых пять десятых и вообще бомжпакет. Ничего вы, любезные, не понимаете - супы быстрого приготовления придадут Супчику важнейшее качество - нажористость. Без нажористости никакая походная еда не еда и над её повышением каждый дежурный обязан в высшей степени прилежно работать! Вот этим я и занялся, начав измельчать до состояния фарша содержимое банки свиной тушёнки, а Карпыч, тем временем, принялся энергично мешать варево, чтобы, не дай Будда, не пригорело. Ну вот, тушёнку я измельчил и закинул в кан вместе с щедрой горстью макарон, сухарными крошками и прочими мелкодисперсными остатками продуктов, что неизбежно скапливаются на дне продуктовых упаковок - нечего калориям пропадать, это вредит нажористости.
Ну, собственно, почти всё - как только макароны сварятся Супчик готов, а бутерброды мы нарубили ещё утром. Сейчас мелко нарезанной зелени шнитт-лука в кан забросим и можно раздавать, а то голодные организмы уже окружили нас плотным кольцом и нехорошо так цыкают зубом...
Думаете, преувеличиваю? Как бы не так! Стязя людей ответственных за кормление сопоходников тяжела и связана с, не побоюсь этого слова, риском для жизни. Особенно тяжко приходится завхозу - попробуй, организуй раскладку продуктов так, чтобы и группа не голодала, и до конца маршрута хватило, и упереть всё это было возможно. А если нет, то может случиться как в грустной балладе о страшной судьбе завхоза:

Завхоза настигла расплата
За всех, кого недокормил,
За пайку того концентрата,
Которую он утаил,

За то, что недодал калорий
И мерзко хихикал, подлец,
Когда, с перевала спускаясь,
Жевал наш с тобой леденец,

Мерзкий типус этот завхоз, правда? Но первые строки прозрачно намекают на то, что справедливость, столь редкая в этом мире, всё же восторжествует. Вот только на пути к ней человеку суждено страдать, и об этих страданиях в балладе говорится далее:

За наши голодные слёзы
И сны про кусок колбасы,
За то, что вторую неделю
Не нужно снимать нам трусы...

А ныне, раздевшись по пояс,
Сквозь бледную тень живота
Я первый раз в жизни увидел
Костистый отросток хребта.

Лучшая приправа - голод и дым костра...
Слава завхозу, слава! Просто-таки ура!

Видите что бывает когда завхоз пренебрегает своими обязанностями? Но все эти ужасы, все яркие картины страстей и страданий голодных туристов только преамбула, пролог к содержательной части стихотворения и вот там - в амбуле, повинуясь неумолимому кармическому закону, нерадивого завхоза настигает воздаяние и справедливость восстанавливается, пусть и ужасной ценой:

Но час долгожданный нагрянет!
Припомнишь раскладку, когда
Нож остро отточенный вставят
По ручку известно куда...

Наденут на длинную палку...
А, впрочем, длина не важна.
Завхоза немножечко жалко,
Но пища уж больно нужна.

Лучшая приправа - голод и дым костра...
Слава завхозу, слава! Прямо-таки ура!

Вот так то! Божьи мельницы мелют медленно, но отменно мелко! А дальше и вовсе ужасы, как в неадаптированных сказках братьев Гримм, но из песни слова не выкинешь, так что удалите от текста детей, женщин и слабонервных - мы продолжаем!

Нам ужин сегодня не нужен:
Зачем теперь есть сухари?
Ведь вкусное мясо заменит
Раскладку в последние дни...

На лицах - печать оптимизма;
И вёсла стучат по воде -
Измученные организмы
Стремятся к обильной еде.

Лучшая приправа - голод и дым костра...
Слава завхозу, слава! Просто-таки ура! [4]

Шутки-шутками, но голод штука страшная и превращает людей в зверей. Бывали случаи, когда оставшиеся на дальнем маршруте без продовольствия группы погибали, а бывало и похуже - доходило до людоедства. И это уже совсем не шутки. От того в походе свято соблюдается закон - никогда не держать всю еду в одном месте, а равномерно распределять её по судам и рюкзакам, чтобы ни при каких обстоятельствах не лишиться всего продовольствия сразу. И это тоже дело завхоза.
И моральный климат в коллективе тоже в его сфере ответственности - недоедающие люди помимо воли становятся раздражительными и апатичными одновременно, а это ни до чего хорошего не доводит. Так что приходится завхозу припрятывать до времени тот самый леденец и прочие малообъёмные но высококалорийные лакомства, чтобы в нужный момент "додать калорий" - неприкосновенный запас называется. Много обязанностей у завхоза и ответственность, пожалуй, не меньше, чем у адмирала. И слава всем богам, что сегодня эта должность досталась не мне.
Ну, хватит страхи разводить - у нас с едой всё в порядке, а до ближайшего магазина всего-то километров сто, так что жить можно. Да и заправленная Супчиком группа, перестала цыкать зубом и умиротворённо уселась рядком прямо на гальке: кто покурить перед стартом, а кто просто помедитировать. А мы с Карпычем мыли каны.
- Рыбки хочется, - ни к кому конкретно не обращаясь заметил Алексеич.
- Угу, - неопределённо отозвался я.
Не то чтобы я такой уж великий рыбак, но в том походе остальные годились на эту роль ещё меньше. По крайней мере я тащил с собой спининг, приличную коллекцию блёсен и прочих воблеров, да ещё умел этой снастью пользоваться. А раз так, то почётное звание Главрыб волей-неволей досталось мне. Нет, еще у Карпыча был складной спининг, но он сумел элегантно выдвинуть меня вперёд, вустрица эдакая!
- Извольте соотв'тствовать, л'юбезный, - мерзко грассируя встрял внутренний голос. - Стаг'шие товаг'ищи хотят г'ыбки. Вы, д'уша моя, тоже, помниться, меч'али о хаг'иусах и тайменях. В к'онце-к'онцов, ваше жел'ание поиг'ать в охотника-собиг'ателя вполне понятно, но в'едь это м'ожно было сделать и цивилизованно: купить туг' на г'ыболовную б'азу и с комфог'том получить г'а'антиг'ованный г'езультат? А вы, ми'ейший, мало того что забг'ались чёрти ку'а, так ещё и спининг не г'аспаковываете.
- Что ты в этом понимаешь, глист ментальный? - усмехнулся я. - Поймать рыбу, особенно трофейную, конечно, хочется, но ведь это не главное.
- Отговорки, отговорки, mon cher, - продолжил этот мозговой слизень уже без декаденского грассирования. - Попытки отрицать очевидное. Именно потому вы меня и оскорбляете. Вам, голубчик, недостаёт смелости признать, что вы обыкновенный мазохист и потому вы облекаете свой постыдный порок в героические одежды. Помните что сказал ваш шеф когда вы собирались сюда? Вот именно! И он прав! Вместо того, чтобы соответствовать стандартам общества вы занимаетесь чёрт знает чем да ещё хвастаетесь своим маргинальным поведением! После этих ваших "походов", в которых вы безобразно издеваетесь над нашим общим телом, вам ещё хватает наглости показывать шефу фотографии и язык распускать! Да он к вам первые дни подходить боится - опасается неадекватной реакции! А он, между прочим, пригрел вас, голубчик. Можно сказать, призрел убогого. Вот зачем это вам, милейший?
- Ладно. Я тебе отвечу. Не знаю. Наверное, чтобы жить, чувствовать. Что ты можешь мне предложить? Плыть по течению? Клистир, кефир и тёплый сортир? Это и так у меня практически есть. Вернувшись отсюда я буду вставать в семь утра и топать на работу, где мне, не самому плохому инженеру, будут канифолить мозг идиотскими, противоречащими всем законам физики, пожеланиями заказчика, канцелярской рутиной, бесконечной говорильней совещаний на которых ничего не решается, болтовнёй ради болтовни, корпоративной этикой и прочей фигнёй, которая мешает мне делать моё дело. О да, все эти менеджеры по управлению менеджментом, эти столпы общества, эти манагеры, клали на моё дело с высокой вышки, но какого едкого огородного овоща эта свора мешает мне зарабатывать им деньги?
- А...
- Молчи и слушай! Ты сам это начал! Потом рабочий день закончится, я вернусь домой, хорошо если смогу почитать перед сном стоящую книгу. А утром всё начнётся снова. Как там кричал Хоботов в "Покровских воротах"? "И ради этого стоило родиться?" И ты мне предлагаешь потратить отпуск - единственное время, когда я могу располагать собой, на поглощение оллинклюзивного пива в баре? На вялый флирт и обсуждение методов борьбы с ожирением? Это не жизнь - это безысходность плывущего по течению дерьма! Нет, "любезнейший", в эти короткие недели свободы я хочу быть собой! Настоящим собой! Наполнять жизнь Жизнью, со всей её остротой, восторгом, красками и силой! Ну и что, что в тридцать половина головы седая, зато несколько раз в год я живу: вижу первозданную красоту, азартно рискую, матерюсь от ужаса и восторга, общаюсь не с лощёными состоятельными кротами, а с вечно молодыми, смелыми, красивыми и сильными людьми, способными на настоящий поступок, на движение души! Я общаюсь с ними там, где каждый виден, как на ладони, каждый важен и нужен! Там где не спрячешься за цифры банковского счёта, субординацию и деловой этикет! Там где есть природа и есть человек – единство и борьба противоположностей во всем своём великолепии и жестокости. Жизнь! Цветная и чёрно-белая, злая и добрая, снисходительно нежная и хладнокровно жестокая, с полярной, изводящей до полусмерти пургой и багряными карельскими закатами, искрящимися между зелёным льдом снегами кавказского великолепия. С лазоревым небом и чёрными пихтами Алтая, с мраморными, яшмовыми и малахитовыми скалами Урала, с берёзами, жёлтыми кувшинками и кроваво-алой земляникой Средней Полосы. А реки? Ты когда-нибудь из самых последних сил, выдёргивая руки из суставов, висел на весле, вытягивая катамаран из бочки? Ты рвался из глубины к свету, сжигая последние атомы кислорода в готовых взорваться лёгких? Ты обильно потел и стучал зубами на осмотрах, а потом, после прохождения, орал хмельной от счастья? Это всё было со мной! Не с потребителями модной галиматьи в мягкой обложке, а со мной, ты слышишь? Да, иногда бывает жутко, невыносимо больно, но в замен я получаю большую и такую разную, такую настоящую Жизнь, а не перечень отелей, советы по шопингу и пипифакс с модными диетами! Ну, что скажешь? Где же ты, голубчик?!
- Денис, ты чего столбом встал? - окликнул меня Адмирал.
- Да так, Володь, задумался, - отозвался я и, медленно перебирая ногами, понёс отмытый кан к кухонному рюкзаку.

[1] Задница мира (лат.)

[2] Доколе ты, Каталина, будешь испытывать наше терпение? (лат.) – первая фраза Каталинарий – цикла речей Марка Туллия Цицерона, направленных против Луция Сергия Каталины.

[3] Трам, трам тарам там там,
Ландскнехты маршируют по полям!
Трам, трам тарам там там,
Гремит им в ногу барабан.
Свистят флейтисты,
Поет ратный люд,
Вьются знамена,
Дрожит все вокруг (пер. с немецкого автора)

[4] Стихотворение "Реквием завхозу" туриста-водника Михаила Сухарева.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
dragonnurДата: Суббота, 17.07.2021, 22:32 | Сообщение # 13
Новик
Группа: Ополченцы
Сообщений: 25
Награды: 0
Репутация: 25
Статус: Оффлайн
Цитата Водник ()
...уйти в никуда сквозь Гранитный каньон.
О! Так вот к чему эта цитата! Исключительно сильно написано. Спасибо вам, Денис!


С уважением, Эд
Cообщения dragonnur
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Понедельник, 19.07.2021, 12:29 | Сообщение # 14
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
К Первым Щёкам мы вышли на следующий день после обеда. По самому характеру местности чувствовалось, что за поворотом "что-то будет". Река, если так можно выразиться, подобралась, долина стала теснее, края её круче, а сами скалы придвинулись к реке почти вплотную.

Мы зачалились, вылезли, покурили, потупили и пошли бояться. В смысле, осматривать пороги. Посмотреть было на что: резкие сужения русла дополнялись достаточно погаными бочками, косыми валами и серьёзными прижимами. Прижимы, кстати, впечатляли особо - моё живое воображение услужливо показало мне вдохновляющую картину: катамаран наваливает на утёс, левую гондолу притапливает, правую задирает в воздух, экипаж тщетно упирается вёслами, перебирается на приподнятый балон, но всё зря - вода пересиливает, катамаран ставит вертикально, с размаху кладёт на скалу, а дальше, как в том анекдоте о гадящей где попало кошке - до батареи одни уши доехали.

- Ну его в жопу, - вылез внутренний голос. - Давай лучше по берегу, а?
- Нет, приятель, - ответил я после паузы и обильно потея, - мы на это подписались!
- Я не подписывался! - взвизгнул внутренний голос.
- А тебя и не спрашивали! - отрезал я.
- Не хочу! - впал в истерику мой личный ментальный глист.
- Не хоти - твоё право, - через силу ухмыльнулся я, - только заткнись. Без тебя тошно.

Как ни странно, но внутренний голос послушался. Правда, легче мне от этого не стало - страх давил очень серьёзно. Ну, так это дело привычное. Пока не сядем в упоры, не оттолкнёмся от берега и не встанем на струю так и будет колбасить. Проверено.

Ладно, сходили, побоялись, линию прохождения Первых и Вторых Щёк оценили, помолились или поматерились - тут уж кому как, прыгнули в упоры и пошли.
Да, блин, это даже не Кавказ, это покруче будет! Водища просто бешенная! Это тебе не в Карелии: аккуратненько, нежненько, неторопливо... Тут капитан не распоряжается ителлигентно:"Носик вправо", "Носик влево", а орёт дурниной: "Лево нос!", "Право нос!", "Прямо!". Качественно так орёт, изо всех сил. С чувством. Вот только из-за грохота воды слышно лишь "Во!", "Мо!" и ".ля!". Нет, последняя, виноват, крайняя команда опознаётся однозначно, а вот с остальными хуже - приходится догадываться по экспрессии, контексту и здравому смыслу. Причём, делать это надо очень быстро, иначе смотри анекдот про кошку и доехавшие до батареи уши.

***

Бумс! Блин, как бревном с размаху! Это катамаран вьехал в бочку. Зараза, не пробили! Параход тормознулся и его начало разворачивать. Передние, маму вашу за левую заднюю под громкий свист и удалые песни да на берёзовых дровах! За гребень вала цепляйтесь, а то лагом поставит и здравствуй, северный, полярный лис, склонный к полноте! Так, зацепились, слава Будде! Тащите, хлопцы, тащите! Мать! Лагом ставит! Колоться надо - так из бочки вылезем, хоть и боком. Таак, дальше вывешивайся, дальше, весло в воду, резко! Ссука, больно как! Чуть пополам не порвало! Теперь держать, держать... Вылезли!

Так, теперь табанить, табанить - нос надо по струе выставить. Ага, выставили! Едрит! Слив! А за ним опять бочка! Мо! В..в..прд! Ля! Принято, сэр, кэптэн, сэр! Прямо, все вперёд и сверху русское народное мотивирующее слово. Только мы и без мотивации лопатим - вёсла гнутся. Дурных нет в такую бочару без скорости приехать!
Шарах! Буль-буль-буль. Ни фига себе! Пузырики, ля! Рыбки, ля! Нас - задних с головой накрыло! Во! Понятно, сэр, лопатим вправо. Так, от прижима уходим - отбойную струю поймали. Ух ты! Как на американских горках! Плюх! Опять умыло!

Блин! А чего вода гладкая? Прошли? Точно прошли! А вот и улово... Слышь, капитан, покурим?

***

Небольшой плёс между Вторыми и Третьими Щёками, где мы приткнулись к берегу, выглядел довольно живописно: полого повышающиеся скалы образовали почти правильный амфитеатр, "сцена" которого густо поросла цветущим шнитт-луком и ещё какими-то цветами, похожими на полевую герань. Мелкие волны бились об узкую полоску песка. Спокойная и умиротворяющая картина. Правда, шум воды за поворотом реки намекал, что это спокойствие ненадолго.

Ладно, немного успокоились, впечатлениями поделились и организованной толпой пошли смотреть Третьи и Четвёртые Щёки. Поднялись по амфитеатру, продрались через кустарник и вошли в настоящий кедрач. Земля, усыпанная длинными, тонкими хвоинками, медного цвета стволы, устремлённые к небу и характерный запах кедровой смолы. Жаль только солнца нет - было бы ещё красивее. Но и так хорошо.

Но вот тропинка вывела нас на берег. Впечатляющее зрелище: между пятнадцатиметровыми утёсами бесилась бирюзовая лента, покрытая хлопьями пены. Однако, тот ещё порожек: сложный заход с поворотом и лавировкой, на выходе из поворота реку на два рукава делит огромный камень или маленький остров, это уж кому как нравится, слева от этого камня-острова полная задница в виде кучи камней в русле и прижима, да не простого, а в полуподводный грот. Попасть в такой верная смерть. Так что пойдём справа. Там, правда, тоже весело: два слива с мощными валами и бочками ну и прижим - как же без него. Словом, страшно. Без дураков страшно. Особенно когда осознаешь, что в правый, совершенно неласковый рукав реки, надо ещё попасть - струя лупит в остров и сбрасывает налево, в мясорубку. Да и о сам остров может размазать в лучшем виде. Словом, Ave, Cesaer! Morituri te salutat!

Белокурая бестия заметно побледнел. Я, надо думать, тоже. Даже внизу живота потяжелело. От скопления адреналина, наверное. Белая вода, кипящая между скал, пугала и тянула к себе, как тянет пустота пропасти. Такой же ласковый ужас постепенно проникал в сознание и тихонько шептал на ухо: "Шагни вперёд,, шагни, распахни руки... Короткий полёт и всё закончится... Навсегда... "

- Да иди ты в! И на тоже! - синхронно подумали мы с внутренним голосом, чуть не впервые совпав во мнении.

Я сделал два шага от обрыва.

Аксакалы приступили к инструктажу. Тщательно и подробно, вплоть до отдельного гребка, они вколачивали в каждого порядок действий. До тех пор, пока не убеждались в том, что воспитуемый уяснил свою задачу.

Получив свою порцию, мы ещё раз, всем экипажем, просмотрели порог и обсудили свои действия. На мой взгляд, больше оставаться рядом с порогом не стоило. Мой куцый опыт подсказывал, что слишком долго пялиться на ту задницу, в которую собираешься влезть, не надо - либо перегоришь, либо страх тебя подомнёт. И то, и другое опасно. В этом смысле я и высказался, после чего развернулся и потопал вниз по тропе.

- Стоять! - крикнул мне в спину Костик. - Будем смотреть как другие проходят!
- Не, Кость, я не буду, - я поднял руки в примиряющем жесте. - Боюсь на порог пересмотрю. Я на старт пойду.
- Я кому сказал?! - сорвался на крик Белокурая Бестия. Лицо у него совсем побелело, а синие губы заметно тряслись.

"Етит, плохо дело! Капитан, похоже, поплыл! Тут, конечно, самому бы не обосраться, но надо его в чувство приводить", - подумалось мне.

- Кость, тормозни, - я старался говорить спокойно. - Мне не стоит больше смотреть - могу запаниковать. Оно кому-то надо?
- А, это..., - похоже сэр, кэптэн, сэр не знал что сказать, но всё равно решил настоять на своём.
- Кость, я свои действия понял, - чувствуя, что состояние "пересмотрел" меня вот-вот накроет. - Ничего нового я не увижу, а запаниковать могу. Сам знаешь, что это время от времени со всеми бывает. Лучше я пойду на старте посижу, нервы успокою. Общая канва действий мне известна, каких команд когда ждать тоже. Тебе стоит посмотреть, а мне нет - командую тут не я.
- Надо всем смотреть!

Вот же долдон, прости Господи! Самого накрыло и меня туда же тянет!

- Кость, я не буду смотреть и тебе не советую! Всё, я пошёл, - с этими словами я повернулся и двинулся вниз по тропе.

Дойдя до старта я сел на борт катамарана и закурил. Не сразу, но мне удалось справиться с дрожью в руках, а потом и вообще привести предстартовый мандраж в обычные пределы. Не скажу, что это оказалось легко. Скорее, наоборот.

Первым пошёл экипаж Алексеича. Я помог им сняться с берега, махнул рукой на удачу и стал ждать. Действительно, ждать да догонять хуже всего. Мандраж пытался вырваться из-под контроля, но ему это не удалось, хотя потряхивало серьёзно.

На тропе показался экипаж Адмирала. Однако! Володя не решился лезть туда без лапки - взял Илью Первого четвёртым. Видать, втыкает там по полной. Ладно, прорвёмся - даже если адреналин выделится в штаны, то никто этого не заметит, ибо порог тут же всё и постирает.

- Бравируешь? - внутренний голос просто сочился презрением.
- Бравирую, - согласился я. - Тоже способ, не хуже любого другого.
- Вот на хрена оно тебе? - простонал мой собеседник.
- Ты что, не понял? - ухмыльнулся я. - Чтобы жить! И этот страх тоже жизнь! Лучше я буду бояться смерти в пороге, чем начальника на работе. Здесь страх это страх, победа это победа, а не корпоративный тренинг, маму его за левую заднюю!
- Кондом ты штопанный, - устало вздохнул мой мозговой квартирант и отключился.

Адмиральский экипаж тоже ушёл в порог. А я опять остался ждать. Но вот на тропе показался и наш экипаж. Но какого рожна с ними Илья Первый?
С нехорошим предчувствием я поднялся на ноги. И не напрасно - предчувствия не обманули. Белокурую бестию трясло.

- Ты не хочешь идти, - выпалил он ещё на подходе, - и я взял Илью. Но если передумаешь, то, так и быть, можешь идти. Но ты ничего не видел!
- То есть, ты мне не доверяешь?
- Ну, в общем, ты не видел..., а Илья... он уже дважды прошёл.

Вот тут бешенство ударило мне в голову. Захотелось от души дать Костику в морду. Заслужил. Мы год назад вместе разломались в пороге, вместе хлебали воду, вместе сидели на камне и курили на двоих последнюю сухую сигарету. А теперь он перетрусил и взял того, кто "дважды прошёл". И ладно бы просто снял меня с прохождения - он капитан и это его право, но ведь нет - делает так чтобы я сам отказался. И уже всем об этом раззвонил. Вот так и узнаёшь о людях много нового... Теперь я действительно не пойду - брезгливо с обосравшимся капитаном.

- Ну, ты уже решил, - мне стоило много сил просто ухмыльнуться. - Не доверяешь - ладно, но за каким хером ты этот спектакль устроил? Обделался так веди себя прилично!
- Ты сам сказал!
- Это не я сказал, а ты услышал, - бешенство снова залило мне глаза. - Небось сначала Володю и Алексеича просил, а потом взял что было!

По глазам Белокурой Бестии я понял, что попал.

- Хочешь иди, - заюлил капитан. - Я Илью взял на всякий случай для экономии времени, вдруг ты откажешься.

Вот тут сдерживаться стало совсем трудно. Я несколько раз глубоко вздохнул, расстегнул подбородный ремень каски и начал расстёгивать пряжки спасжилета.

- Ну так чего? - Белокурая Бестия попытался напустить на себя гордый и независимый вид.
- Иди ты в жопу! - процедил я сквозь зубы. - Идти с капитаном, который не доверяет своему экипажу, мне западло. Удачи!
- Денис! - Костик попытался схватить меня за плечо.
- Руки убрал!

Белокурая Бестия отшатнулся. Видок, надо думать, у меня был ещё тот. Внутреннее состояние соответствовало виду на сто процентов. Я сдерживался из последних сил - хотелось разбить эту смазливую харю в кровавое месиво. Очень.

- Мне с тобой на одном гектаре срать брезгливо! - я развернулся и пошёлкуда глаза глядят.

Мне что-то кричали в след, но я не слышал - просто пёр не разбирая дороги. На душе не то что кошки скребли - они туда обильно нагадили. Уж чего я точно не ожидал, так это недоверия со стороны своих. Особенно основанного на трусости.

- Ну что, я оказался прав! - вылез вдруг внутренний голос. - Ты говно! Обыкновенный неудачник. Даже твои убогие приятели тебя бортанули. На конкурсе мудаков и то второе место занял. А слушал бы меня, был бы уважаемым членом общества. Начальника он бояться не хочет - вот его как раз надо бояться, если карьеру сделать хочешь, а не в пороги лазить!
- Заткнись!
- Не заткнусь! Ничтожество! Ходил гоголёчком, а сейчас думаешь как себе половчее стропорез в горло воткнуть? Правильно! То, как ты живёшь, это не жизнь. "Это всё было со мной". А что с тобой было-то? Дурь и бомжевание? Вот и наслаждайся, убогий!

Кое-в чём ментальный глист был абсолютно прав. Жить в этот момент мне совершенно не хотелось. Тошно настолько, что не знаешь что и лучше: толи васильков набрать, толи зарезать кого нибудь...
Вот так я и ломился, как лось, через кусты, а в голове кипела весьма дерьмовая каша с отчётливым суициидальным уклоном. Мальчишество, конечно, инфантилизм даже, но таков уж я - доверяю людям, с которыми сдружился, но и в ответ требую от них такого же доверия. Потому так и накрыло - слишком тяжело я схожусь с людьми, и от того очень болезненно переживаю разрыв. Ну и заниженная самооценка имеет место быть, да...

Не знаю чем закончилось бы это самокопание - мог ведь и правда дров наломать, но тут мне навстречу попался Адмирал.

- Володь, где можно сняться с маршрута? - сходу заявил я.
- С какого это перепугу? - осведомился он. - И что там у вас с Костей произошло? Он тебя сейчас ищет.
- Лучше пусть не находит, - я сплюнул сквозь зубы. - Урою. И срать с этим чмом на одном гектаре не сяду. Тем более на один кат. Если команда мне не доверяет, то мне тут делать нечего. Обузой никому быть не желаю, так что снимусь при первой возможности, пока не порешил себя или кого-нибудь, кто по мне проедется. А пока официально прошу перевести меня в другой экипаж.
- Тааак, мужик, - протянул Адмирал. - Давай-ка на брёвнышко присядем и покурим.

Мы присели и Володя, за что я ему и сейчас благодарен, приступил к прочистке мозгов.

- Так, мужик, давай, рассказывай что у вас там стряслось?

Я внезапно ощутил насущную потребность выговориться. Ну и не стал себя сдерживать.

- Капитан снял меня с прохождения.
- Так имеет право, - усмехнулся Адмирал. - Не ты первый, не ты последний. Меня много раз снимали.
- Ну, так если бы он меня действительно отстранил, потому что считал не готовым, то я бы стерпел, - от воспоминаний об унижении кровь прихлынула мне к лицу, а бешенство снова схватило за горло, - так ведь нет! Сделал так, чтобы я сам отказался! Трусом меня выставил перед людьми - я такого не прощаю. А сам при этом все портки обдудонил - как бы себе няньку найти, что его в пороге спасёт. Тебя не получилось, так он чайника, который "дважды прошёл", себе прихватил, говнюк!
- А тебе-то что с того? - спросил Володя. - Ты кому и что доказываешь? Тебе тридцать лет. Пора бы перестать из-за фигни дёргаться.
- Володь, это другое!
- Ни хрена! - Адмирал хлопнул меня по плечу. - Перестань кому-то что-то доказывать. Ты думаешь я не видел, что Костик испугался? Надо было тебе Илью назад отправить и всё. Все всё прекрасно понимают.
- Не, Володь, тут ты не прав. Мне с обосравшимся трусом идти брезгливо. И подлости я не прощаю.
- Слушай, Денис, после похода можешь его хоть убить, но в походе не надо, не раскалывай группу.

Я молча курил и не знал что ответить. С одной стороны Адмирал прав - на маршруте надо засунуть свои амбиции глубоко в задницу, а с другой...

- Ладно, Володь, - через силу произнёс я спустя немалый промежуток времени, - но с условием: чтобы обо мне языком не трепали. Услышу что мне кости моют за этот случай - вгоню в глотку вместе с зубами. Не шучу и не рисуюсь. Так и сделаю.
- Хорошо, - серьёзно кивнул Адмирал. - Давай тогда к берегу. Ночевать будем здесь. Переодевайся и корми народ. Ты дежурный сегодня, вот и отвлечёшься. Тебе это надо.
- Угу, - кивнул я и через силу поплёлся к берегу.

У воды мне навстречу попался Белокурая Бестия. Он начал что-то говорить, но я не слушал.

- Слушай сюда, - перебил я его. - Я по-прежнему иду с тобой в одном экипаже. Подчиняюсь приказам. Вообще стараюсь вести себя как будто ничего не было. Но ещё раз такое выкинешь или языком протреплешь - закопаю. А сейчас сгинь.

Костик исчез. А я, по совету Володи, загрузил себя работой. Правда, мой напарник по дежурству - Карпыч попытался было прочесть мне Христову политграмоту, но, нарвавшись на резкий ответ, заткнулся.
Так что закончив раздавать ужин, я быстро проглотил свою пайку и сразу ушёл спать, размышляя о том, как до конца похода не придушить Костика - своего соседа по экипажу и палатке. А мытьё канов оставил Карпычу в качестве мести за попытку выставить меня виноватым.

Сон, конечно, лучшее лекарство, но не судьба - заснуть не получалось. Злоба и обида продолжали душить. Я ворочался и слышал как постепенно угасал разговор у костра, как народ расползался по палаткам. В конце-концов у костра остались только два моих сопалатника: Карпыч и Белокурая Бестия. Я против воли прислушался. В разговоре несколько раз мелькнуло моё имя.
- Кости моют, недоноски, - с каким-то облегчением подумал я и забылся беспокойным сном.

Проснулся я от того, что эти двое, наговорившись наконец, полезли в палатку. Дождавшись, когда они заберутся, я тихо и очень спокойно сказал:

- Сегодня вы обсирали меня в последний раз. Не в крайний - последний. Или вы затыкаетесь, или пошли сейчас решим это дело. Окончательно. Если у вас смелости хватит.
- Мы вообще не о тебе говорили, ты вообще чего, - зашипели они хором.
- А мне плевать, - совершенно спокойно ответил я. - Я сказал - вы услышали. Тема закрыта.

***

Как там поётся в песне: "Утро нынче лучше, чем вчера. Парни, собирайте рюкзаки...". Ну, не знаю - мне вчерашнее утро нравилось как-то больше. На душе всё равно гадостно. Одна отрада - посмотрел на восход Солнца. Стало как-то легче. И хорошо что сегодня дежурит Алексеич. Во-первых, он ранняя пташка, во-вторых, с ним всегда можно поговорить. Обо всём и ни о чём. Дядя Серёжа уникальный собеседник и очень мудрый человек, так что психотерапию он мне провёл без согласия и пациента, да так, что я этого даже не заметил. Спасибо, дядя Серёжа!
Вдохновлённый разговором я отправился свершать свершения, в смысле, пошёл посмотреть на Четвёртые Щёки, благо до них и ста метров не набиралось. Ну что сказать - похоже на Третьи, только труба пониже и дым пожиже. И между двумя сливами торчит совершенно не симпатичное бревно.
Страха, как ни странно, не было вовсе. Вчерашние приключения выбили его напрочь. Осталась странная смесь усталости и вялого желания попробовать на зуб и этот порог. Знаете, как бывает: сидишь в ресторане, лениво листаешь меню, а выбор сделать не можешь. Лучше всего эта ситуация описана в мультфильме про домовёнка Кузю:

- Хочется мне чего-то, сам не знаю чего...
- Ремня-я-я-я!

Словом, не самое удовлетворительное состояние, но всё же получше вчерашнего.

Ладно, посмотрел на окружающий четверг, пофилософствовал и хватит - надо делом заняться, а то опять накроет. Нырнул в палатку, вытащил оттуда своё барахло и начал паковаться. Быстро набил герму, засунул её в рюкзак, но закрывать не стал - надо ещё в сплавное переодеться, а этот процесс лучше оставить на закуску.
Переодевание из "сплавного" в "сухое" и обратно немного сродни молитвенной или медитативной практике. Недаром смена одежд является необходимым атрибутом любой инициации, символизируя смерть и возрождение в новом качестве, переход из одного мира в другой.

Таким образом, переодеваясь в сплавное, водник вступает в чуждый и враждебный мир воды, переходит через Калинов Мост от Яви к Нави, чтобы сражаться, победить и вернуться в Явь к солнцу, теплу и безопасности.

Экой я пурги нагнал! Аж самому понравилось! Прямо как японцы со своими катанами: десять минут ковки и двое суток философско-медитативно-поэтической хрени вокруг довольно посредственного куска железа. На самом деле приступать к процессу переодевания из слегка влажного в порядком мокрое не хочется совершенно, особенно когда чёртовы шмотки за ночь покрылось инеем или ледяной корочкой... И вообще, по закону максимального свинства, сплавное в походе не высыхает никогда. Но такова, братцы, се ля ви, или, переводя на язык родимых осин: тяжела и неказиста жизнь спортсмена-экстремиста.

Ну вот, поели... Кто сказал "теперь можно и поспать"? Садитесь, два! Теперь надо паковать мешки и лезть голым задом в мокрую и холодную воду. Как обычно. Наверное, на почве вчерашней встряски, Фантомас разбушевался, в смысле в мой многострадальный зад откуда-то извне внедрилось немаленькое такое шило.
Для начала, как уже упоминалось, я собрался ещё до завтрака. В порядке продолжения банкета, я принялся просто третировать медленно собирающегося Белокурую Бестию, а Карпыча, задержавшего сборку палатки тем, что оставил в ней свои шмотки, просто от души благословил по матери. Согласен, всё это чести мне не делает, но после вчерашнего разводить политесы не было ни малейшего желания. Особенно с этими двумя организмами.

Впрочем, бес в меня вселился качественный и досталось в то утро от меня практически всем. Даже Адмиралу прилетело за то, что никак не отдавал на наш кат герму со своей палаткой и тем задерживал увязку вещей и подготовку к старту. Наверное, я был невыносим, но команда спустила всё на тормозах, за что им большое спасибо.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Вторник, 27.07.2021, 15:43 | Сообщение # 15
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
***
Вы знаете как рождаются истории про леших? Я вот теперь знаю. Аккурат после предстартовой суеты на стоянке между Третьими и Четвёртыми Щёками.

Никто не увидел откуда он появился. Только что его не было и вот он есть. Группа, занятая увязыванием последнего барахла на судах, склероз-контролем стоянки и тушением костра пионерским способом - ну скучно ведь ждать пока дежурные притащат каны с водой, чтобы залить кострище и хорошенько пролить землю вокруг, чтобы, не дай бог, не вспыхнуло.

Он возник под ближайшим к кострищу кедром. Соткался из влажного приречного воздуха. Будто открылась на секунду дверь в сказочное Белогорье или Беловодье, и он шагнул из неё как есть: пожилой, седоватый, одетый в защитного цвета форму с тёмно-зелёными петлицами и видавшие виды кирзовые сапоги. Оружия пришелец не имел. Ну, или на виду не держал.

- Ып! - Адмирал первым заметил появление пришельца.
- Добрый день! - приветливо поздоровался тот.
- Ни фига! Ты это видел?! - возник откуда-то внутренний голос.
- Дабл ять! - малоцензурно восхитился я про себя. - Как?! Никто вообще не видел и не слышал, а половина группы в лесу совсем не новички - слушать и слышать умеют. Не охотники-таёжники, конечно, но и не дети асфальта! Адмирал вообще,в своё время, служил интересно и в интересных войсках, я тоже не в дровах найденный, у Первого Ильи так же любопытный опыт имеется, да и остальные, словом, подобраться к нам незамеченным не так просто, а тут.. Тридцать три раза массаракш!
- Ну и где ваш хвалёный нюх, как у собаки и глаз, как у орла? - издевательски вопросил внутренний голос.
- Где-где - в Караганде! - мысленно буркнул я. - Мы в тайге бываем, а он в ней живёт! Хотел бы нехорошего - никто бы из нас не ушёл...

Пришелец, меж тем, с улыбкой доброго дедушки оглядывал стоянку. Покивал дежурным, тщательно заливавшим кострище и его окрестности, ласково улыбнулся парням, вязавшим к кату мешок с несгораемым мусором - обожжёнными в костре и сплющенными консервными банками и сплавленными, чтобы занимали как можно меньше места, пластиковыми бутылками из-под крупы, макарон и сухарей.

- Ребята, а кто у вас старший? - с той же улыбкой спросил наш леший.
- Я, - отозвался Адмирал. - Добрый день! Мы туристы из Твери.
- Разрешение, будьте добры, - улыбнулся пришелец, - и список группы.
- Паспорта нужны?
- Нет, пока не надо, - опять улыбнулся наш беловодский гость. - Разрешения и ваш список со своим сверю и если всё в порядке, то достаточно. Это ведь вас третьего дня у Белухи проверяли?
- Нас, - кивнул Адмирал, протягивая список.
- Так-с, - пришелец водрузил на нос очки довольно-таки магического или, по крайней мере, древнего вида и деловито зашуршал бумагами.

Группа переглянулась с довольно-таки глупым видом.

- Всё в порядке, - произнёс потенциальный Велимудр, снимая очки и возвращая Володе бумаги. - Гляжу, ребята вы правильные: костёр жгли на оборудованном кострище, топили плавником, лес не трогали, убрали всё за собой. А то бывают... Мне о вас весть сорока на хвосте принесла - дай, думаю, пойду посмотрю что за народ. Всё равно им не миновать на Щёках стоять. Ну, счастливого пути! И поосторожнее там - дожди прошли и воды много. Чую, скоро ещё больше будет. Да, в устье Зайчихи, на кордоне, отметитесь что вышли. И на пасеку потом загляните. Заодно и мёдом разживётесь, - подмигнул пришплец. - Бывайте, ребята!
- И вам всего хорошего! - ответил за всех Адмирал.

Наш таёжный гость повернулся, сделал несколько шагов вниз по тропе и пропал. Просто беззвучно растворился в прозрачном кедровом лесу.
Мы вообще-то не из пугливых, но некоторые перекрестились, причём Борис почему-то левой рукой...

***
А что же было дальше? Дальше всё пошло как в том античном анекдоте: " В песне английского ВИА Deep Purple "Smoke on the Water" рассказывается о нелёгком труде пожарных...". Словом, всё пошло не так как задумывалось, но, тем не менее удачно. Сначала кат Алексеича образцово зашёл в первый слив, поймал отбойный вал от скалы, элегантно, используя его импульс и свою инерцию, встал носами по струе и столь же элегантно уехал во второй слив. Пробил бочку, отряхнулся, как утка, и встал на страховку в улове. Словом, продемонстрировал идеальное прохождение. Предварил, так сказать, выступление цирка клоунов-паралитиков.

Сначала народ веселил Адмирал. Нет, зашёл он в порог тоже образцово, но потом сказалось, что идёт Володя без лапки: когда надо было уходить от прижима и пробивать бочку за первым сливом, Борис не дотянул. Собственно, он и не мог - не имея заднего гребца в диагонали гружёный кат быстро не повернёшь. И как ни старался Карпыч сбросить корму - увы. Прижим напоследок влепил им смачного подсрачника, поставил кормой вперёд и в таком положении погонщикм Матильды и уехали во второй слив, умудрившись при этом как-то миновать бочку.

И вот! Барабанная дробь! Почтеннейшая публика! Впервые на арене! Коллектив клоунов-инвалидов с акробатическим уклоном! Смертельный номер! Анцефалы верхом на пупындре! Жаль что этот текст я придумал уже после всех событий на стоянке. Перед нашим прохождением он оказался бы к месту.

Во-первых, зашли мы криво - кэп поздно скомандовал. И это плохо. Зато в экипаже четыре лося не старше тридцати лет. И это хорошо. Словом, сила есть - ума не надо. Бочку за сливом пролетели по диагонали даже не заметив, со всей дури - здоровья-то ведь до хрена, пробили отбойный вал прижима и, вереща что-то про penis canis, на приличной скорости воткнулись носами прямо в скалу.
На месте прижима я бы сказал "Ып!". Но воспитанные прижимы "Ып!" не говорят и потому носы ката спружинили и нас сначала закрутило волчком, а потом выкинуло кормой вперёд на микроплёс между двумя сливами. Да-да, аккурат туда, где из воды торчало бревно.

- Телемарк! - истошно заорал Белокурая Бестия.

Правильно заорал. И своевременно. Вот только забыл сказать куда: влево или вправо. И потому каждый борт начал разворачивать судно в свою сторону. И мы, то есть левый борт, победили!

- Табань, ля! - заорал я Илье Второму, налегая на весло изо-всех кишок.

Правый борт отважно и умело сопротивлялся и потому некоторое время катамаран стоял почти на месте и рыскал туда-сюда, но потом, по мере того, как доблестный левый борт брал верх, начал разворачиваться, выписывая на воде что-то вроде Архимедовой спирали. Выписывая эту хитрую фигуру мы с неподдельным изяществом, даже с артистизмом - куда там фигуристу Плющенко!
И объехав бревно справа, к слову, остальные экипажи обошли его слева, мы оказались перед самым вторым сливом опять-таки кормой вперёд.

- Отставить! - заорал кэп, наконец-то сориентировавшись в ситуации.
- Развернёмся! Успеем! - я завис над водой, готовясь заколоться в микроулов и развернуть кат вокруг своего весла.

Никита, похоже думал так же. Я увидел как он занёс весло над головой, готовясь сделать мощный гребок мне в помощь. А вот Илья чего-то тупил. По крайней мере подготовки к подтягу с его стороны я не заметил. Но капитан решил иначе:

- Отставить! - повторил Белокурая Бестия. - Идём говном!

Я тут же лёг на кат и вцепился одновременно в весло и раму.

- Жоооооопаааааа!!!! - истерически завопил внутренний голос.
- Заткнись! - прошипел я толи своему мозговому слизню, толи себе. - Главное за вал заколоться! Заколемся - вылезем!

Корма катамарана, а с ней и моя собственная, зависли над сливом.

- Падаю, падаю, падаю вниз! Каски передних с пеной слились! - невесть откуда всплыло у меня в голове стихотворение собрата-водника.
- Не каски передних, а задницы задних! - дрожащим голосом, но, как всегда ехидно, поддел внутренний голос. - Надо бы переделать вирши!
- Надо! - согласился я, но придумать рифму к слову "задница" не успел: течение подвинуло катамаран, корма перевесила и мы полетели в слив.

Вода с шипением обняла меня по грудь, а пена и вовсе скрыла с головой, но Катяра - умница красьненький, не подвёл: широкие, тупоносые баллоны взлетели на вал, как уточка для ванны, которую ребёнок притопил до самого дна и тут же отпустил. Верно говорят: " Не мешайте судну проходить препятствия!".

Катяра фыркнул, отряхнулся и, игнорируя потуги экипажа, кормой вперёд проследовал в улово. Стоявший на страховке Алексеич беззвучно изобразил аплодисменты. Адмирал же просто ржал.
Ладно, хорошо всё, что хорошо кончается. Вылезли, отсмеялись, покурили, разобрали прохождение, аксакалы выписали, а мы получили благодарности, хорошо что без занесения в грудную клетку, снова оседлали суда и двинулись дальше. Мне показалось, что как только мы отчалили, по воздуху на правом берегу пробежала чуть заметная радужная рябь и в этой ряби мелькнули зелёные петлицы. Может привиделось, а может и нет - всё-таки Алтай место силы и тут чего только не бывает...

Для экипажа Катяры весь этот день прошёл под знаком почти философского понятия, которое в те времена модно было обозначать словом "децл" или по-русски "чуть-чуть". Чуть-чуть не догребли и в очередном прижиме и на полном ходу сосчитали об скалу все свои поперечины. Над рекой пронёсся колокольный звон, а на каждой трубе появилось по аккуратной вмятине. Чуть-чуть не дочитали воду и поэтому уходили от лежащего в русле "жандарма" таким манёвром, что лётчики-истребители обзавидовались бы. А потом, уже на стоянке, разбавляя спирт, мы чуть-чуть переложили тёртой жимолости, чуть-чуть перелили спирта и чуть-чуть не долили воды. В прочем, не надо о грустном, тем более, что в последнем случае оказалось вовсе даже не чуть-чуть...

Однако, до откушивания божественного нектара "Жимолость" надо было ещё дожить. Вот я и доживал: переодевшись первым делом из мокрого в слегка влажное, сидел на скале свесив ножки и думал. О том, что произошло вчера и о том, как быть дальше. За удачный ходовой день наши с Костиком отношения пришли в состояние "ровно и холодно". Со стороны могло показаться, что беседуют два светских денди. Я, как и обещал, подчинялся приказам, поддерживал разговор и уходил от конфликтов. Он прятал глаза, но держался ровно. "Ну, так тому и быть", - решил я и поплёлся к костру.
Сейчас, много лет спустя, я считаю что был тогда не прав. Не перед Белокурой Бестией, нет - перед группой. Мне стоило сразу запихать свою гордость глубоко в задницу. Моя вспышка поставила под угрозу группу и это непростительная оплошность. Адмирал оказался прав - мне уже тогда некому и нечего было доказывать.

Да и с Костиком... Стоило допустить, что он тогда не врал и для него действительно было критически важно, чтобы прохождение посмотрели все. А я, как ни крути, взбунтовался и послал капитана в пешее эротическое путешествие. И второй раз, когда привёл Илью тоже не соврал. Возможно. Буду честным перед собой и читателями - я в это не верю, но теперь такую возможность допускаю.
В любом случае история сослагательного наклонения не имеет. Что было, то было и теперь не исправить. Это была развилка бытия и каждый из нас свернул на ней на свою дорогу, которая, в конце концов развела нас совсем в разные стороны и теперь ни я, ни Белокурая Бестия, ни Карпыч никогда не узнаем можно ли было избежать последствий, а главное, стоило ли их избегать? Возможно расхождение наших путей явилось неизбежной закономерностью и состоялось бы рано или поздно вне зависимости от того случая, а возможно и нет.

Отсюда, как писали в старинных книгах, moralite: "В любой ситуации, перед тем как что-то сказать, стоит прокрутить языком в закрытом рту десять раз по часовой стрелке и десять раз против. В худшем случае вас могут счесть тормозом. Но дров, в том числе и смертельных, вы не наломаете. И ещё - никогда не жалейте о случившемся. Лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и кусать локти от того, что не сделал.

А теперь я эгоистично, в одно лицо, вспомню как мы в первый раз дегустировали ту амброзию, что со времён алтайского похода называется в нашей команде "Напиток Жимолость". Вот такой я бякой уродился и ничуть о том не жалею!


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Понедельник, 23.08.2021, 12:13 | Сообщение # 16
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Утро туманное, утро седое, утро поганое, небо златое... Не, в романсе было как-то не так... А как? Не помню... И как в спальник залезал тоже... Блин, что было-то? И почему во рту как асенизационный обоз разгрузился? И голова... Ой-ё! Ни фига себе жимолость коварна...
- Это раствор коварен, милейший! - бесцеремонно встрял внутренний голос. - Фуууу! Я же говорил что эти ваши, так называемые походы успешно делают из вас алкоголика. Какая мерзость - вместо культурного употребления благородных напитков жрать разведённый спирт! И где? В лесу! И с кем? С какими-то бомжами! Полнейшая деградация! Вы же могли поехать в Италию и сидеть сейчас на террасе, смотреть на Средиземное море и наслаждаться бокалом холодного порсеко. А вместо этого вы валяетесь, как свинья в берлоге, посреди леса, от вашего перегара вянут даже те немногие цветы, что способны произрастать в этой ужасной стране, и, главное, вы притащили с собой меня!
- У тебя всё? - устало поинтересовался я. - Тогда пива дай - башка трещит.
- Вот! Разжижение мозгов первый признак алкоголизма! - снова оседлал любимого конька мой мозговой квартирант. - Откуда в этой мерзкой тайге возьмётся пиво? Это что, милейший, приличный отель в цивилизованной стране? Нет, это по-мой-ка! Глу-бин-ка! И вообще anus mundi даже по меркам всех этих помоек и глубинок. Так что мучайтесь, милейший - пива нет! Вы это заслужили!
- Нет, так сбегай, - я повернулся в спальнике и осторожно открыл один глаз.
Картина, отрывшаяся взгляду, увы, подтверждала правоту мозгового слизня - пива нет и не предвидится, так что придётся сполна расплатиться за вчерашнюю невоздержанность. И, главное, винить-то некого - сам сварганил эту адскую смесь из дикой жимолости, спирта и чистейшей родниковой воды. И ведь пилась-то, как компот... Мда... Массаракш! Тридцать три раза массаракш!
Ладно, выбрался кое-как из палатки, нашёл кружку и поплёлся к реке восполнять недостаток жидкости в организме. Даа, делааа... Что-то походка нетвёрдая, головка бо-бо, в ротике а-а... И сердечко где-то в глотке бьётся. Ух ты! Первая кружечка как на раскалённые угли ушла. Ну-ка, вторая, давай за ней!
Чу, Адмирал подошёл. И тем же делом занялся - водно-солевой баланс восстанавливает. А вот и Борис ползёт. Мдаа... Как же мы это так вчера накидались-то? Ну ладно скубэнты, но мы-то не мальчики вроде, индивидуальную норму грамм на килограмм на градус на рыло в час давно выучили, а поди ж ты: все пьющие организмы в состоянии утренней мужской болезни - озноб называется.
- Ну, ты, блин, удружил со своей жимолостью. Сомелье, блин! - вместо приветствия выдал Адмирал, а потом распорядился: - На завтрак суп! И чаю побольше! Выхаживаться будем!
Бледно зелёные организмы согласно кивнули головами.
Что ж, похоже, настало время ещё одного лирического отступления. На сей раз тема трактата: "Борьба с последствиями неумеренных возлияний в условиях похода".
Что греха таить, совершеннолетние особи мужского пола, как правило, люди пьющие. Не в том смысле, что в обмоченных портках под забором убога день валяются, а в том, что с употреблением алкоголя знакомы и особого отвращения к этому процессу не испытывают. Меру, разумеется, знают, но, как справедливо заметил мой внутренний голос, "раствор коварен" и случается иной раз им перебрать. Нас всё сказанное выше тоже касается.
Нет, ну почему вечером всё было так вкусно, душевно и приятно, а утром, с неизбежностью рока, наступила расплата за удовольствие? Неужели иначе нельзя? Видимо, нельзя - любишь кататься, люби и саночки возить. Вот и скосила нас, грешных, поутру алкогольная интоксикация, более известная на Руси под именем "бодун" или более благозвучно "похмелье". Как там у известного барда:

Бодун есть состоянье организма
Когда бессильны панадол и клизма
И только пиво в духе классицизма
Даёт терапевтический эффект!

Хороший совет, но нам совершенно не подходит. Алкоголь на воде это треф ибн харам. Забронено! От слова "совсем". Даже на гладкой речке нельзя - голову надо иметь свежей, а реакцию быстрой, иначе может получиться кисло. Вплоть до летального исхода кисло. Так что неправы вы, уважаемый бард, мир он, может быть, и "обретает контуры и краски", как вы поёте, но вот на счёт "встать на ноги без опаски" и "прыгать в половецкой пляске" я бы усомнился. Разве что "дремать тихонько на софе".
Нам дремать некогда и, стало быть, надо применять иные способы приведения организма к нормальному бою. И вот тут нам в помошь наука биохимия. Она учит, что похмельный организм надо сначала напоить, потом насытить ионами, а после этого обеспечить топливом. Ну и очистить от токсинов разумеется. Именно потому верный материалистической картине мира и вооружённый научным методом познания Адмирал распорядился готовить суп и чай. Таким образом он, демонстрируя комплексный подход, решал разом все проблемы со здоровьем личного состава.
Во-первых, хоть мы чуть было и не выпили Катунь, жидкости нашим обезвоженным организмам всё ещё не хватало, а тут чай и суп. Они же жидкие, а жидкие, как известно, от слова "жидкость".
Во-вторых, чай богат различными минеральными веществами. Суп тоже. Вот вам и необходимые организму иончики. Вместе с жидкостью они восстанавливают водно-солевой и электролитический баланс организма. Да в чае ещё кофеинчики, танинчики и прочие вещества для сердца и сосудов пользительные водятся. Нет, не могу в очередной раз не сказать спасибо китайцам за чай!
В третьих, в правильном, нажористом супе, а других мы не держим, питательных веществ для истомлённого организма зело преизрядно, причём, в относительно легкоусваиваемой форме, что терзаемому бодуном организму как раз и требуется.
В четвёртых, после употребления жидкости человек обыкновенно потеет и даже, извините, писает. А это, между прочим, акты действия выделительной системы организма. И что у нас эта система выделяет? Обыкновенно, продукты распада, то есть, те самые токсины.
Вот так - четыре и даже пять в одном. Мудр наш Адмирал, аки змий!
Всё это хорошо, но пока отпивались, пока варили суп, пока поедали его, пока снова отпивались, пока через силу собирали лагерь, дожидаясь вожделенного похмельного пота, смывающего слабость и головную боль, пробакланили все сроки выхода и встали на воду когда добрые люди моют каны после обеда. Непьющая молодёжь и почти непьющий Алексеич ощутимо ворчали. Справедливо ворчали, надо сказать.
Но мы всё же вышли и ветер быстро выгнал из нас остатки похмельной дури. Шиверы и несложные пороги чередовались с плёсами, тайга на берегу перемежалась со скалами и лугами, а Катунь начала принимать притоки. Иногда белёсо-мутные от взвеси, но чаще всего хрустально-прозрачные. И с каждым притоком река менялась: росла её сила, глубже и прозрачнее становилась вода, но сказочный бирюзовый цвет её нисколько не менялся. Теперь на шиверах и порогах вода не гремела истерически, а солидно, с пониманием собственной силы, рокотала. На ум от этого рокота невольно приходила старинная пословица: "Божьи мельницы мелют медленно, но отменно мелко".
Горы то придвигались вплотную к реке, то расходились в довольно-таки широкую долину. Иной раз скальные лбы, сверкая серебром, вставали прямо из воды. Мы обалдели когда в первый раз такое увидели. Представьте: из бирюзовой воды к голубому небу вздымается серебряная стена. А на её вершине вьётся зелёное кружево растительности. И всю эту картину оттеняют белоснежные облака. Дух захватывает!
Да и остальные пейзажи не хуже: то встала прямо у воды лесная крепь, ощетинилась хвоёй, загородила дорогу сучьями, занавесилась космами ведьминого мха, свисающего с веток, и следит за тобой это Берендеево царство незримыми глазами леших - невольно мороз по коже продирает. А вот скалы сгладились, укрылись зелёными коврами лугов, украсились цветами, а недавно непролазная тайга обернулась игрушечными рощицами. Глаз невольно ищет стадо сахарно белых овечек - таких, каких рисовали на пасторальных картинках восемнадцатого века, и хоббита возле входа в уютную нору. Ещё сотня-другая метров вниз по течению и горы снова придвинулись вплотную к реке, но теперь они покрыты не тяжёлой, урманной темнохвойной тайгой или лиственничным криволесьем, а светлым, медноствольным кедровым или сосновым бором, который, вдруг, как по мановению волшебной палочки, сменяется берёзовым перелеском или серебристой стеной облепихи. А потом опять серебряные скалы и басовитый рокот возвещают о начале очередного порога... Словом, живи и радуйся, ликуй душой, тварь божия, мокрозадая, туристом-водником именуемая!
Кстати, никого не заинтересовало почему вдруг скалы серебряные? И почему, раз они были серебряные, автор пишет эти строки не в собственной вилле на Лазурном берегу, а в самой обычной квартире? Увы, потому и пишет, что серебра в этих скалах нет, зато очень много слюды, которая горит на солнце так, что глазам больно.
Вообще долина Катуни это рай для геолога-любителя. К его услугам множество разновидностей гранитов и гранитоидов, сланцы, песчаники всех цветов и оттенков, известняки и мраморы и даже выходы яшмы. И всё это геологическое великолепие то отполировано текущей водой, то изрезано дождями, морозами и ветром, то причудливо разорвано корнями деревьев.
А ещё очень интересно бродить по галечным пляжам и искать среди серой сланцевой гальки редкие цветные камушки. Пляжи Катуни это, конечно, не Коктебель, где каждый третий камушек либо сеодолик, либо яшма, но тем интереснее всё же найти этот окаменевший кусочек солнца, скрывающийся среди серых сланцевых плюшек.
А мраморы и мраморизованные известняки? Вы представляете какие скульптуры и барельефы способна создать из этих пород вода? Не представляете! И я не представлял, пока своими глазами не увидел. Это никаким сюрреалистам и импрессионистам не снилось. Да и прочим "истам", смею думать, тоже.
Временами реке надоедало резать скалы и она широко разливалась, почти теряясь в разбоях, и начинала ласково журчать на перекатах между многочисленными островами, перекладывая серую плоскую гальку по своему вкусу. И только вывороченные с корнем огромные деревья, то тут, то там лежащие на пляжах, намекали на то, какова томная красавица Катунь в гневе.
Позже мы увидели это своими глазами и, поверьте, это зрелище заставит обильно потеть самого храброго человека.
Но не будем забегать вперёд. Начали про разбои, давайте о них и поговорим. Раньше я уже упоминал, что эти острова бывают самых разных размеров и самых фантастических форм. Большинство из них сложено галькой, едва возвышается над водой, река каждый паводок меняет их по своей прихоти. Растительности эти образования практически лишены, разве что уцепится где между галькой какая-нибудь былинка или цветок-однолетник и спешит вырасти, отцвести и дать потомство, пока беспощадная вода не смоет его обиталище.
Однако, бывает и иначе. Стоит какому-нибудь острову, по прихоти текучих вод, сохраниться в течении нескольких лет, как жизнь захватывает его целиком. Осоки, вездесущий и неистребимый бредняк, живучка, всякоразные молочаи и прочие парвеню растительного мира, укореняются во всех доступных местах, переплетают гальку своими корнями и держат, держат, держат.
Такой островок уже не каждый паводок смоет. А это уже недвижимость и на эту недвижимость всегда найдутся желающие. Поближе к воде начинают пробиваться серебристые кущи облепихи, отбирая жизненное пространство у бредняка, хотя бредняк так до конца и не сдаётся. Там где повыше, пусть и не с первого раза, укореняются берёзки, а то и сосенки или лиственницы или ещё какие настоящие деревья. Во время половодья в этих зарослях оседает ил, образуя со временем уникальную хрящеватую островную почву.
Вот тут и начинается нашествие трав, цветов и ягодных кустарников. Невесть откуда вылезает на редких полянках похожая на ландыши вкусная и духовитая черемша, вырастает чёрная и красная смородина, танком прёт малина и жимолость, в самых неожиданных местах возникают колючие кусты крыжовника. Да, я ещё про землянику забыл. Её на островах тоже есть.
Почти всё о чём я рассказал это ягодные кустарники, то есть кусты, а куст, как учил меня один мудрый старший прапорщик, есть "хаотическое нагромождение веток и палок, растущих из одного места". Теперь представьте, что этих хаотических нагромождений на ограниченной площади не просто много, а очень много. Да ещё почти все они либо колючие, либо очень колючие. Представили? Вооот! Получаются совершенно непролазные заросли, способные оставить неосторожного кустопроходца не то что без штанов, но и без кожи. Куда там тропическим джунглям!
Но все неудобства этих естественных живых изгородей искупает один примечательный факт. На них! Растут! Ягоды! Вкууусссные ягоды, горлум-горлум. Хотя горлум-горлум это из другой сказки. Извините, увлёкся.
Но на счёт ягод всё верно. Они есть, они растут, они вкусные и их действительно много. А раз так, то грешно оставлять их на прокорм только зверью лесному и птицам небесным. Надо и самим есть. Что мы с удовольствием и делали. На перекурах и перекусах свободные ёмкости незаметно наполнялись ягодами. Животы туристов тоже. А если есть ягоды в товарных количествах, то рано или поздно возникает вопрос что с ними делать. Просто так лопать быстро надоедает, знаете ли.
Вот и начинаются на стоянках кулинарные изыски: то компот, то варенье, то ещё чего нибудь, включая, не к ночи будь она помянута, перетёртую с толикой сахара жимолость для настаивания спирта.
Помню на днёвке Его Превосходительство вылез из палатки, обозрел всё кондитерское великолепие и задумчиво произнёс: "Дааа, тяготы и лишения походной жизни...". Так и прилипло.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Четверг, 02.09.2021, 16:11 | Сообщение # 17
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Но не ягоды стали определяющими тяготами и лишениями Алтайского похода. Ещё на Щёках парни обнаружили кедровые шишки в товарных количествах. Но это оказалась только прелюдия. На последующих стоянках кедрача оказалось просто хоть одним местом жуй. Ну и приступили к заготовке.
Ещё бы кто из нас умел правильно заготавливать шишку. Нет, аксакалы может быть и умели, но заявили, что они не обезьяны по деревьям лазить. А орешков-то хочется. Как гласит народная мудрость: не знаешь с чего ходить - ходи с бубей, не знаешь что делать - садись и анализируй ситуацию.
Вот мы и уселись в кружок и принялись думать. Кто-то вспомнил, что промысловики добывают шишку при помощи огромной деревянной кувалды, которой лупят по стволу кедра от чего шишки дружно осыпаются вниз. Мы осмотрелись. Специально обученной кувалды нигде не обнаружилось. Материалов для её изготовления тоже.
- А давайте выломаем жердину и..., - предложил кто-то.
- А давайте камнями сбивать будем. Метко! - съехидничал Карпыч.
- Или палками, - подхватил Борис.
- А давайте играть в интересную игру - в поезд, - присоединился к стёбу Илья Первый.
- А если так? - вдруг подал голос наш младший - Тима и предъявил собранию обломок елового ствола с четырьмя крепкими сучками, похожий на якорь-кошку.
- Фигня! - шикнул на младшего брата Никита.
- Погоди, Никито! - вступился я за молодого. - Это может сработать. Хотя бы как-нибудь. Верёвку давайте.
Верёвку подали. Я привязал её к импровизированной кошке и, сопровождаемой командой шишкодобытчиков, двинулся к ближайшему кедру, ветки которого росли, вроде, поближе к земле. Аксакалы и прочие равнодушные к кедровым орехам личности с интересом воззрились на меня. А шишкодобытчики и со шкурным интересом.
Я несколько раз прогнал в голове свои действия, сложил верёвку кольцами у ног, взялся за неё чуть повыше кошки-коряги и начал раскручивать. Опозориться жутко не хотелось. Коряга крутанулась в руке раза три-четыре и тут я, собравшись с духом, метнул свой импровизированный снаряд.
К всеобщему, а главное, к моему собственному удивлению, я попал. Суковатая деревяха взлетела в воздух, долетела до нижней ветки и надёжно там застряла. Я подёргал верёвку. Кедровый сук слегка качнулся в ответ.
- Фига се! Сработало! - мысленно удивился я.
- Нашёл чем гордиться! - фыркнул внутренний голос. Вот если бы ты в гольф на пяти лунках сделал минус три удара...
- Ты где такого набрался, денди колхозный? - в лёгкой прострации вопросил я. - Или когда я перед походом у телевизора уснул там гольф а не хоккей показывали? Или гольф был после хоккея, когда я совсем задрых?
- Хам! - заявил мне мозговой слизень и отключился.
Ладно, нечего отвлекаться - надо развивать успех. Я подёргал сильнее. Сук закачался активнее и с него сорвалась первая шишка.
- Уррааа! Заработала! - голосом кота Матроскина выдал Борис.
- Пилите, Шура, они золотые! - с этими словами я передал верёвку Борису.
- Эээх, дубииинушка, ухнем! Эх, зелёная, сама пойдёт! - добросовестно впрягся в работу наш генератор креатива.
Если кому интересно моё мнение, то Дубинушку он затянул зря - у Шаляпина получалось куда лучше, но, в конце-концов, мы не на песенный конкурс собрались, а шишку добывать, а шишки сыпались исправно. Вот только недолго.
- Хрясь! - сказала наша кошка, утомившись от такого бездушного обращения.
Верёвка тропической древесной змеёй скатилась в низ.
- Кина не будет! Киньщик заболел! - озвучил очевидное Карпыч.
- И электричество кончилось, - поддержал его Белокурая Бестия.
- Ну, хоть что-то, - отозвались снизу хозяйственные Никита и Илья Второй, не переставая паковать упавшие шишки в раздобытую где-то мешкотару.
- Что делать будем? - осведомился Илья Второй, не отрываясь от запихивания шишек в мешок. - Опять корягу искать?
- Да где её такую искать? - скептически скривился я. - Думать будем.
Парни закончили сбор урожая. Количество добытого не впечатляло - шишки едва покрыли дно мешка. Никита, Илья Второй, Тима и примкнувший к ним Белокурая Бестия попытались пошатать кедр. С тем же успехом можно было попытаться заткнуть пробоину в Титанике задницей капитана.
- Что тут думать? Трясти надо! - вдруг выдал культовую фразу Илья Первый, обвязываясь верёвкой. - Борис, пошли! Хрена ли тут лезть!
И то верно, если уж в команду затесались скалолазающие извращенцы, то грех не воспользоваться этим в мирных целях.
Первым на штурм кедра пошёл более рослый и длиннорукий Илья. Мы с Белокурой Бестией, тоже самые рослые, подсадили, а точнее закинули его на ствол так высоко, как только смогли, ну а дальше он полез сам, как по столбу, громко пыхтя и что-то матерно шипя себе под нос.
- Дзынь, дзынь, дзынь, - вдруг зазвенела в руках у Адмирала гитара.
- Парня в горы тяни, рискни, - тут же подсказала слова услужливая память.
Илья, тем временем, добрался до нижних ветвей и закрепил верёвку. Борис пошёл по верёвке вверх, а Илья принялся ему сверху помогать.
- Не бросай одного его. Пусть он в связке с тобой, в одной - там поймёшь кто такой, - продолжал играть Володя.
Борис играючи, а что тут сложного для такого горного козла, как он, преодолел подъём. Парни о чём-то кортко посовешались, ухватились за верхние сучья, а ногами стали на нижние.
- Скажи, любезный, что задумали твои товарищи по несчастью? - осведомился внутренний голос.
- Самому интересно!
Тут парни разом подпрыгнули и ударили ногами по тем веткам, на которых стояли. Шишки посыпались градом.
- У! У! У! - принялся имитировать крик горилы Борис.
Дурной пример заразителен и Илья тут же присоединился к нему.
- Интеллект трёхлетнего гиббона! - интонация внутреннего голоса просто сочилась ядом.
- Угу, придурки, - это был второй случай, когда я согласился со своим мозговым квартирантом.
Придурки или нет, но очистили дерево от шишек наши древолазы на удивление быстро. А хозяйственные товарищи с мешком оперативно принялись их подбирать. К ним тут же присоединились и остальные шишкохантеры, так что мешок наполнился на удивление быстро. На этом мы решили пока успокоиться и переработать добычу. Верхолазы спустились с дерева, все расселись в кружок вокруг кучи высыпанных из мешка шишек, вооружились порожней тарой и принялись сосредоточенно лущить.
Вы когда-нибудь лущили шишки вручную? То ещё занятие, доложу я вам. Руки начали болеть уже на десятой шишке. Язык тоже. "А язык-то тут причём?" - спросите вы. Очень даже при том. Когда лузгаешь кедровые орешки в товарных количествах, то сам не замечаешь, как расцарапываешь язык в кровь, а мы дорвались, блин!
Первый мешок мы не смотря на все трудности всё же вылущили. И снова загнали наших облизьянов на дерево. Те, по отработанной уже технологии, споро натрясли ещё мешок. Однако, лущение второго мешка пошло как-то без энтузиазма. Да и ходовой день завтра - не мешало бы поспать. Вот только добычу жалко - везти её на кате в картофельном мешке нам показалось как-то не комильфо. Намокнет ещё, а потом заплесневеет. Оно нам надо?
К счастью, выход нашёлся у меня в рюкзаке. Собираясь в поход я захватил с собой запасную герму - мало ли что. Мало ли что пока не случилось, так что прекрасная столитровая герма осталась совершенно невостребованной. Вот я и пожертвовал её на благое дело. Шишку пересыпали из мешка, закрыли и успокоились.
С тех пор, до самого выхода из зоны кедрачей, у нас и повелось: приходя на стоянку мы загоняли наших верхолазов на наиболее симпатичный кедр, обтрясали его, часть добычи лущили, а что не успевали, то паковали в герму до следующей стоянки. Да, забыл сказать, на следующий день после первой заготовки мы, таки, познали дзен правильного лущения шишек. Всего-то и нужно было предварительно со всей дури отлупить дрынами шишки, уложенные в не слишком туго набитый мешок. После этого процесс лущения протекал без заметных физических усилий и не мешал более ни разговору, ни вмерупринятию, ни вокальным упражнениям, так что каждый вечер мы рассаживались в кружок и предавались этому хомячиному или точнее бурундучиному занятию.
Кстати, о бурундуках. Помните Адмирал пугал на пешке пришествием Адского Упыря Бурундука? Не знаю, водится ли на Алтае этот огромный, ужасный и охотчий до туристского спирта зверь - к нам он не приходил, но обычных бурундуков там хватает. Зверьки это милые, но шкодливые и вороватые, так что заметив в окрестностях стоянки бурундука, мы принимали меры по сохранению продуктов и вещей от бурундучиной алчности и любопытства.
Это, надо сказать, не так уж просто. Иной раз приходилось подвешивать продуктовые гермы на на дереве, а на верёвку пристраивать фартук из подручных материалов, чтобы эти полосатые архаровцы не добрались. Очень сообразительные зверьки! Кстати, у мноних коренных народов Сибири символом сообразительности работает именно бурундук. Даже сказки про полосатых паршивцев сочиняют. Причём, как правило, в этих сказках фигурируют бурундук и медведь. Сюжеты бывают разные, но финал всегда одинаков: в конце-концов медведь, поняв, что грызун его цинично поимел, оставляет бурундуку на память пять полос на спине. Когтями. Даже в классическую детскую литературу этот сюжет попал. Интересующихся отсылаю к Виталию Бианки. Есть у него рассказ "Кузяр-бурундук и Инойка-медведь". Рекомендую. И знаете что, я в эти истории верю. И в Адского Упыря Бурундука тоже - от этих полосатых паршивцев можно всего ожидать!
Да, совсем забыл! Наутро после бенефиса Адмирал присвоил Илье Первому и Борису почётные звания Облизьян и Макак. Какое кому уже не помню.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
dragonnurДата: Воскресенье, 24.10.2021, 07:41 | Сообщение # 18
Новик
Группа: Ополченцы
Сообщений: 25
Награды: 0
Репутация: 25
Статус: Оффлайн
Точности ради - бодун не от алкоголя, а от продуктов его обмена (ацетальдегид, ЕМНИМС).
Но в остальном просто замечательно.


С уважением, Эд
Cообщения dragonnur
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Вторник, 02.11.2021, 08:50 | Сообщение # 19
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
dragonnur, спасибо.

Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Понедельник, 08.11.2021, 00:33 | Сообщение # 20
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
***
Поход, меж тем, продолжался своим чередом. Мы уже немного обвыклись с рекой и начали позволять себе вольности. Всё чаще и чаще экипаж Катяры на плёсах и фоне вылезал из упоров и следовал мудрому правилу сэра Уинстона: "Я никогда не стоял, когда можно было сидеть и никогда не сидел, когда можно было лежать". Особенно часто предавались гедонизму и разложению передние: Илья Второй и Никита. Конечно, им проще – прямо за ними к гондолам привязаны рюкзаки, что создаёт весьма удобную спинку. Всего-то и нужно вынуть ноги из упоров и перенести пятую точку с сидушки на поверхность гондолы и, вуаля – наши матросы полулежат не хуже, чем на родимом диване.
А вот задним, можно сказать, офицерскому составу, конструкция катамарана такой возможности не предоставила – оконечности у Катяры короткие и на них рюкзак ну никак не привяжешь, так что приходилось почти всё время сидеть в упорах. Вопиющая несправедливость! И потому мы с Белокурой Бестией дружно вели борьбу за дисциплину и соблюдение техники безопасности. Бескомпромисно, можно сказать. Со всей, понимаешь, пролетарской ненавистью!
Даже внутренний голос и тот всецело поддерживал меня в этой священной борьбе. Ему тоже казалась непереносимой ситуация, когда восемнадцатилетние салабоны возлежат, подобно римским патрициям, а тридцатилетние дедушки вынуждены целый день проводить в позе какающего покемона.
Наши отношения с Костиком за эти дни несколько выровнялись и приняли характер холодновато-приятельских. Сначала меня грызли гнев и обида, потом угрызения совести, а потом я высоко поднял вверх руку и со словами "Да и хрен с ним!" резко опустил – пусть всё идёт, как идёт.
Наверное, это было если не оптимальным, то вполне приемлемым решением. В конце-концов, как сказал один римский патриций: "Мужчинам не обязательно любить друг-друга, чтобы делать одно дело". А нашим делом тогда было протащить наши задницы вниз по Катуни, сохранить их в целости, да ещё получить от этого процесса удовольствие.
Кстати, об удовольствии. Помните, в начале я назвал нашего Бориса, генератором креатива? Так вот, он действительно, таки, да. В смысле, генератор. Феерической, мозговзрывающей болтовни, бредовых идей и поиска приключений на свою плохо защищённую задницу. Причём, заткнуть этот недокастальский источник надо ещё суметь – мутная волна креатива прорывала любые препоны.
Помню, ещё в поезде Борис был одержим идеей найти ядрёную алтайскую коноплю. С целью употребления. Меня эта его идея повергла в самый натуральный ужас – я уже успел понять, что дури Борису и своей хватает, без всяких канабиоидов. И смотреть что выкинет этот генератор креатива под их действием мне совершенно не хотелось. Тем более, что закон такие развлечения не одобряет, грозя за это тюрьмой на срок от четырёх лет до пожизненного. Вот скажите, оно мне надо? 
И потому, когда нам на заброске попалась на глаза конопля, по счастью, совсем ещё юная и от того не очень похожая на те изображения, которыми потрясают на митингах сторонники канабиоидного леголайза, я с лёгким сердцем и полным сознанием своей правоты, сказал Борису что это алтайская крапива. Нет, всё же слыть многознающим иногда полезно.
Нет, Борис в конце-концов догадался. Но увы, к этому моменту ситуация сложилась не в его пользу: кедры бар, облепиха бар, жимолость бар, грибы бар, конопля йок. И слава богу!
Видимо, от осознания моего коварства и несправедливости Вселенной, Борис решил излить душу в песне. И излил. Создав попутно фолк-группу Алтайская Крапива.В состав вошли: Маша – акустическая гитара, Илья Первый – ударные, в смысле два перевёрнутых кана и две палочки, Борис – солист, губная гармошка, самопальная флейта Пана, все, кому не лень – бэк-вокал. Автором музыки и текстов выступил, угадайте с трёх раз кто. Меня их музыкальные экзерсисы не раз заставляли с теплотой вспоминать о шамбалалайцах, которых мы встретили на заброске.
Теперь вы понимаете причину моей лжи, да?
Но, собственно, не о Борисе я хотел рассказать. Совсем не о Борисе, хотя, без него тут тоже не обошлось. Дело было так: в один из ходовых дней мы остановились на обед не на острове, а на берегу. Дежурные  занимались готовкой, а остальные волей-неволей слушали Бориса. В тот раз он рассказывал о пчёлах и пчеловодстве. Наш генератор креатива вообще часто обращался к этой теме. Настолько часто, что один из аксакалов, кажется, это был Адмирал, признался мне, что мечтает найти гнездо диких пчёл, а ещё лучше шершней, и запихать его рассказчику вместе с обитателями в отверстие, противоположное тому, которым Борис об этих пчёлах вещает.
На случай, если этот опус читают зоозащитники, спешу сообщить, что ни одна пчела, оса, шершень, а так же Борис в ходе похода не пострадали.
Так вот, в тот раз наш пчеловод-криэйтор вещал, пардон, о сексуальных нравах, царящих в недрах улья. Рассказывал увлечённо. В красках и подробностях. Создавалось впечатление, что мы слушаем сценарий к фильму Тинто Брасса.
Никита и Илья Второй возились с обедом и потому им было как-то не до описаний свального греха в среде насекомых, вожди сидели с лицами пациентов стоматолога, ожидающих приёма, Карпыч читал огрызок газеты, который он отнял у дежурных – в него было завёрнуто сало. Словом, все, как могли, пережидали стихийное бедствие – заткнуть Бориса быстро никому не удавалось, так что дешевле выходило иной раз и потерпеть, тем более, что рассказывал обычно наш криэйтор всё же довольно занимательные вещи. Но, увы, не в этот раз.
Вдруг я ощутил необходимость избавиться от выпитого за половину ходового дня компота. Настоятельную, надо сказать, необходимость – компотом были заполнены все ёмкости на катамаране и прикладывался я к ним часто. И не только я.
Я встрепенулся, огляделся и заметил отсутствие Маши. Такие вещи в разнополой группе всегда следует замечать, попав в ситуацию, аналогичную моей. Что поделать, живём мы в патриархальной, традиционалистской стране, в которой ценности истинной свободы сексуальных девиаций, агрессивного феминизма и выбора гендерных ролей никак не приживаются, слава всем богам.
– Маша в какую сторону пошла? – ткнул я Карпыча в бок.
– Туда, – махнул он рукой влево.
– Угу, – кивнул я и, как истинная шовинистическая мускулинная свинья, затрусил в противоположную сторону.
Отбежал за кусты, вышел на небольшую полянку и чуть не забыл зачем пришёл. На полянке росли грибы! Крепенькие, ровненькие белые. Если вы не грибник, то вам не понять того трепета, что охватил меня. Это были первые грибы за неделю похода!
Должен признаться, что грибы это моя страсть. Да и не только моя. Солоухин совершенно справедливо назвал сбор грибов третьей охотой. Это действительно охота, ничуть не уступающая охоте с ружьём на зверя и птицу или с удилищем на рыбу. Это я вам, как краевед, в смысле, как человек отдающий дань всем трём увлечениям говорю.
Грибов было много – в горстях не унести, но когда такие мелочи останавливали истинного грибника? Скинул с себя куртку от защиты и принялся собирать туда. Оказалось что я нашёл двадцать четыре прекрасных, чистых крепких боровика! О счастье, ни с чем не сравнимое счастье!
Неся на вытянутых руках свою добычу я вышел к народу.
– Мы уж думали, что тебя там смыло, – подъелдыкнул Карпыч и только тут заметил, что в руках у меня свёрнутая в узел куртка. – Чего добыл?
Я осторожно обошёл Лёху, встал перед сопоходниками, положил свою ношу на землю, выдержал драматическую паузу и развернул:
– Вот!
– Где? – одновременно спросили сразу несколько человек, а Алексеич молниеносно достал из кармана великое изобретение человечества: толстый полиэтиленовый пакет с ручками.
– Там, – я указал на кусты. – Метров пятнадцать. Только я всю полянку обобрал.
Про обобранную полянку я рассказывал уже шустро удаляющимся спинам.
– Эээ, ааа, мужики, – попытался остановить грибников Адмирал, но понял, что его не услышат и махнул рукой.
– Володь, может, я из добычи маринад-пятиминутку сделаю? – подкатил я. – Закусь мировая будет!
– Делай! – снова махнул рукой Володя. – Всё равно теперь раньше, чем через час не отвалим!
Я кивнул и развил бурную деятельность. Для начала выкликнул добровольцев. Вызвались Маша, Никита и Тима. Потом мы общими усилиями выпотрошили продуктовые гермы и нашли уксус и специи. Для маринованных грибов по-походному совершенно необходимы гвоздика, чёрный перец, лавровый лист, чеснок, соль и сахар. Но даже если у вас есть всё это, плюс грибы и уксус, это ещё не значит, что вам удастся изготовить настоящий, качественный, сответствующий всем традициям продукт. 
Ещё нужна бутылка! Только в ней грибы смогут обрести все необходимые ньюансы и оттенки вкуса! 
Существуют две основные школы приготовления маринованных грибов по-походному: традиционная и молодая. 
Адепты традиционной школы считают, что бутылка, в которой происходит вызревание продукта должна быть исключительно стеклянной, как заповедано отцами и дедами. Ультраортодоксы утверждают, что не просто стеклянной, а винной и не просто винной, а зелёного стекла, и не просто зелёного стекла, а исключительно из-под портвейна "Три топора", да не "чебурашка", а только "ноль, семь" и затыкаться бутылка эта должна пробкой из коры дуба пробкового, что растёт на Закате, в стране Португалии, где край тверди земной обрывается в океан Атлантический. Так, мол, делал сам Байдараст Брезентовый, да святится имя его, и только таким способом, вкушая грибы маринованные, впитавшие божественные флюиды портвейнового вина, способен турист слиться с природой и услышать музыку сфер. А процесс вытряхивания грибов через узкое и длинное  горлышко подготовит душу его к единению с гармонией мира.
Вот только мы – сторонники молодой школы смотрим на это иначе. Пусть нас считают еретиками, но нам для маринования грибов милее пластиковая "полторашка" – влезает больше и выдавливать удобнее. А что до того, что грибы из "полторашки" иной раз выходят с неприличным звуком, так нас этим не смутить – разве что позубоскалим.
Думаю, все уже догадались, что пропихнуть грибы в горлышко бутылки можно только в сильно измельчённом виде и потому вся наша банда добровольных кулинаров вооружилась ножами и принялась кромсать мою добычу на мелкие кусочки, а Тиму, как молодого, посадили заталкивать нарезанное в бутылки.
Тима справился молодцом и мне осталось только закинуть в ёмкости специи и залить их уксусом.
Всё это, дорогие читатели, вы можете повторить и дома. Уверяю, получится очень неплохо. Может быть, даже хорошо. Уже через час вы получите очень даже приличную закуску. Но, увы, не отличную. Для этого надо знать главный секрет. Даже наиглавнейший.
Хотите его узнать? По глазам вижу – хотите! Ладно, так уж и быть.
Закройте двери. Убедитесь в том, что лишних ушей рядом нет. Отключите ваши гаджеты. Заклейте камеры на них изолентой. Задёрните занавески. Откройте водопроводные краны. Включите радио на полную громкость. Сделали? Готовы? Тогда слушайте и запоминайте: "Чтобы получить отличные маринованные грибы по-походному, бутылку с грибами, залитыми маринадом, следует положить в рюкзак или гермомешок, который после этого следует перемещать на спине или сплавном судне по пересечённой местности или реке не менее трёх часов!"


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Четверг, 11.11.2021, 15:43 | Сообщение # 21
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Как и сказал Адмирал, грибники вернулись минут через сорок с изрядной добычей, что намекало на то, что к ягодно-ореховым тяготам и лишениям у нас сегодня же вечером прибавятся и грибные. Заодно и тушёнку сэкономим.
И вот мы снова на воде. Гребём, плюхаем по шиверам и морально готовимся к следующему именному препятствию – Аккемскому прорыву. Адмирал пугает, что там нам воткнёт по-полной и мы на своём горьком опыте узнаем откуда у человека выделяется адреналин и как он пахнет.
Но это будет ещё не скоро, а вот днёвка скоро.
Да, совсем забыл вам рассказать про три достопримечательности Верхней Катуни: кордон на реке Зайчиха, пасеку на реке Бирюса и остров Тюрьма. Начну с последней – с острова. Он стоит посреди Катуни недалеко от границы Катунского заповедника. И вроде-бы нет в нём ничего такого – ну скала и скала, торчащая из реки, но кто увидел её, тот не забудет.
Вы Толкина читали? Да-да, Властелина Колец? Про тьму Мордора помните? Нет? Ну хоть фильм-то смотрели? Ну, слава богу! Помните какая гнетущая атмосфера в Мордоре? И как погано становится на душе от тамошних пейзажей?
Вот такое же ощущение оставляет и остров Тюрьма. Представьте, над вами голубое небо, светит солнышко, посвистывают птички, блестит бирюзовая вода, вы только что прошли прекрасную шиверу, у вас на лице ещё не просохли брызги от её валов, в вашем рюкзаке хороший запас фантастически вкусных мёда и медовухи, которые вы купили прямо на пасеке за смешные, по городским меркам, деньги, скоро устье Берели, где назначена днёвка и вам хо-ро-шо!
Представили? Вот и чудно. А теперь представьте что вас взяли за шкирку, извлекли из упоров и забросили прямо в Мордор, в компанию Фродо и Сэма. Жутко? Вот такое впечатление и производит остров Тюрьма. Недаром его так назвали!
Самое непонятное в этой истории почему торчащий из реки кусок чёрного гранита так влияет на людей. Нет, он действительно похож на бастион или невысокую башню, он действительно чёрный и порой мрачной темнохвойной пихтовой тайгой, как и берега реки в этом месте, но мы видали и более мрачные места, но они не оказывали такого действия. А тут и солнышко, и птички, и ветерок ласковый, и вода бирюзовая – всё на месте, а тоска в виду острова навалилась такая, что хоть в петлю лезь, хоть волком вой. Даже Борис замолк – мистика какя-то! Впрочем, это Алтай, детка – тут везде мистика. Недаром всяким шамбалалайцам, уфологам, ловцам снежных человеков тут, как мёдом намазано.
Но вот остров остался позади и морок спал. Впереди, на адмиральском катамаране что-то опять затрындел Борис, полез куда-то, потом пополз по шмоткам на корму и они с Карпычем там деятельно завозились. Етижи-пассатижи, да они флаг ставят. Весёлого Роджера!
И вот тут Катунь повернула, а за поворотом без предупреждения и предварительных ласк началась мощная шивера с валами метра по полтора и приличными прижимами к правому берегу, а Адмирал мало того, что без лапки, так ещё и два имеющихся в наличии матроса побросали вёсла и торчат попом кверху – флаг крепят. Мат Адмирала перекрыл рёв воды, а я поклялся обязательно записать на стоянке один особенно удачный Володин оборот. Вот такой он остров Тюрьма. Это вам не пижонский Аль Катрас!
Ладно, не будем больше о грустном. Давайте лучше продолжим знакомство с достопримечательностями Верхней Катуни. А раз начали с конца, то давайте так и продолжать. Как там пел Винни Пух?
Мишка очень любит мёд!
Бум!
От чего и кто поймёт?
Бум!
Неизвестно почему,
Мёд так нравится ему!
Бум!
Как вы уже догадались, я сейчас о пасеке. Турист не медведь, но мёд любит не меньше. Тем более такой! Ведь алтайский мёд оспаривает у башкирского славу лучшего в России, если не в мире. А тут можно его добыть непосредственно на пасеке, в заповеднике, прямиком из улья, причём, мёд будет заведомо свободным от всех "оптимизаций" и наценок. Вы бы упустили такую возможность? Разумеется, нет – вы же не идиоты. Вот и мы тоже не идиоты и от того, на схеме маршрута устье Бирюсы и пасека были ещё дома обведены жирным красным кружком.
Кружком обвели, а на реке прошляпили – зачалились за устьем. И нет бы проскрестись на катах назад, ведь вдоль берега течение слабее и его можно перегрести, так попёрлись в брод через Бирюсу. Ма-лад-цы! Именно так, через "а".
Чтобы вы оценили степень нашей молодцеватости, я расскажу вам о том, что представляет из себе место слияния Бирюсы и Катуни. Бирюса впадает в Катунь слева, образуя высокий мыс. На таких местах в старину ставили кремли или остроги, а сейчас построили заимку с пасекой – группу добротных деревянных домов в окружении множества ульев. Светлые срубы с серыми крышами, устроившиеся на краю высокого берега, среди пихт и берёз смотрятся очень импозантно на фоне тёмной воды. Да, в отличии от Катуни, вода в Бирюсе тёмная, торфяная, но тоже чистая и прозрачная. После слияния воды рек некоторое время текут не смешиваясь, а потом Бирюса, как по щелчку пальцев, растворяется в Катуни без всякого перехода. Вот только что она была и вот её уже нет и кругом только бирюзовая Катунь.
А причём тут молодцеватость? А при том, что брод оказался не очень-то и бродом – недавно прошли дожди и воды было по грудь, что в сочетании с сильным течением и дном, сложенном крупными валунами, во время переправы неилюзорно доставило. Но дуракам везёт – используя вёсла, как посохи, благополучно переправились, хотя поплавать пришлось почти всем. Благо спасжилетов мы не снимали, а вода в Бирюсе оказалась на удивление тёплой, в то время как в Катуни водичка очень даже бодрила.
Особенно занятно оказалось наблюдать за тем, как твои товарищи, выбравшись на берег, отряхиваются почти что по-собачьи.
Ладно, вылезли, отряхнулись и отправились искать хозяев пасеки. Удачно. Сначала нашли собаку, на лай собаки вышла хозяйка, а она позвала хозяина. Хозяин – крупный, видный мужик, в одежде засыпанной стружками и опилками, выбрался на зов жены из глубин сарая. Видимо, мы отвлекли его от каких-то плотницких или столярных работ.
– За мёдом? – пасечник не стал тянуть кота в долгий ящик.
Мы дружно закивали.
Вообще такой подход для кержаков не характерен. Они сразу к делу не переходят: сначала надо обстоятельно поздороваться, обсудить погоду, виды на урожай, охоту, рыбалку и ещё массу вещей – такие у них правила вежливости. Так что нам повезло.
– Опоздали вы, паря, – мужик повернулся к Володе, безошибочно почуяв в нём старшего. – Вчера машину в город отправил. Чуток бы пораньше пришли...
Наши рожи разочарованно вытянулись.
– Малость, конечно, осталось, – продолжил хозяин. – Вас много?
– Одинадцать.
– Угу, на одинадцать чой-нито найдём.
Мы облегчённо выдохнули.
– А медовуха есть? – робко спросил я.
– Есть мала, паря, – кивнул мне пасечник. – Только свежая, не стоялая.
– Берём всё! – подытожил Адмирал. – Почём?
– Сотку за мёд, двести за медовуху. За полтораху. Только свои ташшите, у меня нет.
– Народ, давайте тару! – скомандовал Володя.
Тара у нас с собой была. Мы озаботились ею заранее в надежде запастись мёдом и кедровыми орешками. Тем более, что ещё во время подготовки к походу, Адмирал, ходивший тут в самом конце восьмидесятых, сделал местному, именно с этой пасеки мёду, такую рекламу, что ух. Всего налицо оказалось бутылок полста или около того.
– А чо так мало, паря? – осведомился пасечник.
– Да хватит нам, – с явным облегчением ответил его превосходительство.
– Ну, погуляйте, тады, пока, – заявил хозяин, каким-то образом сгрёб все бутылки разом и исчез с ними.
– Хотите олешков покажу? – вдруг предложила жена пасечника.
Все с удовольствием согласились.
Олешки оказались маралами – сибирскими благородными оленями. Их разводят ради пантов – молодых рогов из которых делают лекарства. На Алтае это довольно распостранённый и, видимо, прибыльный бизнес. По крайней мере ниже по течению находится крупное село с говорящим названием Мароловодка. Там расположена крупная маралья ферма, которую мы собирались посетить и, таки, посетили.
Но вернёмся к маралам. Это очень красивое животное. Даже в загоне. Даже лишённое рогов. Видишь его и понимаешь, что имя "благородный олень" подходит ему как нельзя лучше. Эх, увидеть бы его не на ферме, не в зоопарке, а на воле, в лесу, но пока не довелось – уж больно осторожен этот олень в природе. Да и мало его осталось на воле.
Пока мы глазели на маралов пасечник успешно справился с нашим заказом. Вышло по две бутылки мёда и медовухи на лицо, плюс еще несколько общественных. Ничего себе "немножко" у этого пасечника! Что же за машину он в город отправил?
Я подошёл за своей долей и сильно удивился – каждая полторашка мёда весила, по ощущениям, четыре-пять киллограм. Ничего себе! Вот это мёд! Такого в городе точно не купишь. Тем более за такие деньги.
Зашуршали, переходя из рук в руки, купюры и мы расстались довольные друг-другом. Напоследок пасечник показал нам настоящий брод по которому мы и вернулись обратно на свой берег. Следующие пол дня, до устья Берели я с тревогой посматривал на рюкзак, содержащий в себе драгоценный груз, когда наш катамаран подбрасывало на валах.
Что ж, пора закончить нашу ретроспективу и рассказать о кордоне и его обитателях. И если сам кордон ничего особенного не представляет, то обитатели совсем другое дело. Познакомились мы с ними задолго до того, как прибыли на кордон, и при весьма занятных обстоятельствах.
Проходили мы очередную длиннющую шиверу и вдруг услышали совершенно невозможный здесь звук – снизу явно шла моторная лодка. Я помотал головой, но звук не пропал. Впору было усомниться в собственной нормальности. Моторка здесь? Посреди шиверы с метровыми валами, густо уставленной крупными камнями, где течение несёт до двадцати километров в час? Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
Однако, может! Из-за поворота показалась моторка, которая, как ни в чём ни бывало, медленно, но уверенно пёрла по реке вверх, ловко объезжая камни. Я уронил челюсть и чуть не уронил весло.
– Оппаньки! – отреагировал Белокурая бестия.
– И что дальше? – это уже Илья Второй.
– Теперь, наверное, Титаник покажется, – высказал гипотезу Никита.
– Не удивлюсь, – согласился я.
– Лево нос! – пресёк дискуссию Костик.
И правильно сделал – чуть в камень не впилились. Так что пришлось отложить решения загадки до выхода на плёс, а то черевато. Но, как оказалось, отгадка решила сама найти нас – лодка развернулась и, опять же под мотором, полетела вниз. Меня передёрнуло – на металлическом катере лезть в шиверу, где в любой момент можно поцеловать камушек, да ещё делать на мощнейшем течении... Скорость реки плюс скорость лодки – под сорок километров в час получается. А ещё нас экстремалами называют! Как по мне, так эти три мужика в катере, обряженные в допотопные спасжилеты ярко оранжевого цвета, настоящие отморозки. Интересно, что им тут нужно?
Ответ на вопрос ждал нас в конце шиверы. Едва мы вывалились на плёс, как увидели что неведомый катер приткнулся к берегу, а возле него уже чалятся Адмирал и Алексеич. Ну, значит и нам туда.
Подошли, зачалились. Оказалось, что отчачнные мужики это егеря и учёные – работники заповедника. Под шутки и прибаутки на тему прохождения порогов вверх и вниз покончили с формальностями и расстались довольные друг-другом.
Потом, в устье Зайчихи, на кордоне, где мы закрывали разрешения на пребывание в заповеднике, оказалось, что таких сорвиголов-лодочников много. И вообще на Катуни такой способ передвижения никто не считает чем-то исключительным. Более того, даже Аккемский прорыв ходят под мотором. Мы прошли Аккемский прорыв и я, если честно, до сих пор не понимаю как они одолевают эту мясорубку. Да, есть в мире, друг Горацио, такое, что вашей философии не снилось. И ещё, я до сих пор жалею, что не спросил какие у мужиков двигатели: водомётные или обычные подвесные моторы, а если подвесные, то как они умудряются не убивать винты об камни?


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
ВодникДата: Суббота, 11.12.2021, 21:07 | Сообщение # 22
Сотник
Прораб
Группа: Советники
Сообщений: 3566
Награды: 2
Репутация: 2892
Статус: Оффлайн
Ну вот, наконец-то! Вот оно, устье Берели. Красивое место: весёлая, довольно широкая речка через небольшой перекат впадает в Катунь, по берегу растут кедры, пихты и лиственницы. Чуть дальше по Берели лес ненадолго отступает и уступает место цветущему лугу. Напротив устья из Катуни торчит толи огромный чёрный камень, толи небольшая чёрная скала. А завершает картину огромный и очень красивый галечный пляж и поросшие тайгой горы, которые не слишком крутым амфитеатром поднимаются от реки. Словом, скромно, но со вкусом. Та красота, что не бросается в глаза, но стоит дорого.И вот тут у нас будет днёвка. Ехали мы ехали и, наконец, приехали. Располагайтесь, товарищи! Ну и расположились: зачалились, разгрузили суда, затащили катамараны повыше, привязали чалками к деревьям на всякий случай и принялись таскать шмотки на поляну. Стоянка, надо сказать, на пять баллов: ровная, просторная с прекрасным кострищем. Не такая, конечно, изумительная, как на мху перед Щёками, но тоже грех жаловаться.
Пора ставить палатку, однако! Хрупкое сооружение из палочек, тряпочек и верёвочек, но для нас, бродяг, это дом, который мы не променяем на самые роскошные отели. В начале своей туристической карьеры я ещё застал старые брезентовые палатки-домики. Тяжёлыми они были, неудобными в установке, промокаемыми, но такими уютными! Нынешние, всё же, при всех их преимуществах не такие... А, может, это во мне тоска по юности говорит?
Но какая бы ни была палатка: старая или современная, это дом. Частенько так и говорят: "Пошли, дом поставим". Может это выверты человеческой психики, но стоит поставить палатку, бросить туда пенку и спальник, забраться внутрь и вот на душе сразу становится спокойно и безопасно – из глубин подсознания всплывает твёрдое убеждение, что эти тонкие тряпичные стеночки защитят тебя от любой опасности. Ведь это же стены – как может быть иначе?
Ну вот, переоделись, дома поставили, плавника на дрова набрали, костёр развели – можно до ужина располагать собой. Надо бы всё же поймать рыбу. Даром я что ли тащу весь свой рыболовный хабар?
Сказано-сделано: собрал спининг, повесил через плечо сумку с блёснами и мухами и выступил в поход на рыбу в надежде вернуться со щитом, то есть с рыбой. Снасть свою я оснастил хитро: на конце лески, через вертлюжок, закрепил прозрачный водоналивной поплавок, а выше него, на коротеньких, буквально три-четыре сантиметра длиной, поводках, привязал несколько мушек. По моим прикидкам эта конструкция просто обязана была доставить мне хариуса. Главное, правильно ей пользоваться: вести проводку так, чтобы мухи едва касались воды, чертили на ней "усы", а потом снова поднимались в воздух.
Первый заброс – пластиковый поплавок прилетел точнёхонько в верхушку едва торчащего из воды камня, сказал "крак" и развалился. Снайпер, млин – умудриться в реке шириной под тридцать метров попасть в пять квадратных сантиметров камня! Ладно, другой привяжу.
Привязал. Забросил. Попробовал провести. Не получается. Смотал. Снова забросил. Провёл – уже лучше. Забросил раз пятнадцать – начало получаться. Ещё десять – совсем хорошо: прямо как в обучающем ролике. Вот только ни одной поклёвки. Обкидал весь плёсик – шиш! Сменил место – шиш! Нашёл просто роскошное место, просто мечту хариуса – шиш! Перевязал другие мушки – шиш! Перевязал третьи – шиш! Покурил, успокоил нервы и снова взялся за спининг – шиш! Вернулся на старое место – шиш! Матюгнулся, подумал и послал приманку туда, где хариуса быть не может и ага – поклёвка! 
Вот только еле заметная. И идёт без сопротивления. Это хариус-то? Да он никогда не сдаётся: станет поперёк течения, парус свой поднимет и удилище сразу в дугу! Подмотал. Блин, действительно хариус. Крупняк! Сантиметров семь, а, может, даже, целых восемь! Снять скорее паршивца, да отпустить – пусть родителей приведёт.
Я взял харюзёнка в руку. Нет, ну не сволочь, а – заглотил муху до самой задницы, проглот мелкий! Как только умудрился? У взрослого хариуса и то пасть маленькая, а в этого вообще с булавочную головку. Такого не отпустишь – его с крючка можно снять только вырвав ему все кишки и жабры в придачу. Кошки и то нет – скормить некому, а в лагерь принести, так засмеют. Харюзёнок проникновенно посмотрел мне в глаза и сдох.
– Сволочь! – с чувством сказал я и принялся снимать добычу с крючка.
Порядком помучившись, я всё же извлёк из глубин естества почившего в бозе представителя отряда лососеобразных свою мушку. Не ради неё – она всё равно на выброс, а ради крючка. Их стоит беречь – в тайге рыболовных магазинов нет.
Ладно, если уж позориться, так по полной программе – отнесу добычу в лагерь. Ну их, эти мушки – завтра по классике попробую, по-карельски: на мелкую вращающуюся блёсенку. Жаль что червей с собой на рыбалку не пригласил. На них точно кого-нибудь да добыл – в таёжных реках червь для рыбы это редкий деликатес. Но не упереть было – мешок с червями из-за земли весом больше килограмма вышел бы, а у меня и так рюкзак раза в полтора тяжелее Маши оказался.
Пришёл в лагерь. Выслушал ворох подколок по поводу своей добычи. Как мог отшутился и сел к костру. Тут же Борис изъял у меня труп несовершеннолетнего хариуса, выпотрошил и вознамерился зажарить на рогульке. Ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы мама не вешалась.
А что у нас на счёт похомячить? Ага! Судя по завлекательным запахам, у нас сегодня грибной суп и гречка с грибами. Это хорошо! Даже очень хорошо! Стоп, а тушёнку зачем вскрывают? К гречке для нажористости? Ладно, пусть будет. Я не очень люблю мешать грибы с мясом, но дежурным и завхозу виднее. Так, а что это его превосходительство тащит? Никак общественную медовуху? А я про неё и забыл! Да, пир горой ожидается... Пойду, пожалуй, достану трубку – как раз к месту будет. Заодно и свою медовуху принесу – всё равно решил пожертвовать одну бутылку в пользу коллектива, так почему не сейчас?
Я поднялся на ноги.
– Денис, ты далеко? – поинтересовался Адмирал.
– За трубкой и медовухой, – я кивнул головой в сторону своей палатки.
– А разведёнка или жимолость осталась?
– А как же! – ухмыльнулся я. – Обижаешь, начальник!
– Тоже захвати, – распорядился Его Превосходительство.
– А..., – начал было я.
– Завтра днёвка, – тоном терпеливого учителя, объясняющего нерадивому ученику, пояснил Володя. – Подъём свободный, но дежурные на час раньше.
Сражённый адмиральской логикой я повернулся и двинулся к палатке.
Пока я шарил по рюкзакам и гермам дежурные сервировали стол. Говорю это без всякой иронии. И пускай вместо стола у нас в тот вечер была расстеленная на земле клеёнка, но накрыли ребята красиво. Даже вазочки под карамельки, сушки и печенье с сухариками сообразили, использовав для этого крышки канов и солдатского котелка Костика. А из лука и чеснока выложили в центре клеёнки некую абстрактную фигуру. Точно пир горой ожидается – расщедрился завхоз!
– Вот, любезнейший, даже в вашей антисоциальной среде иногда проявляется тоска по эстетике, – возник вдруг внутренний голос. – Обычно вы жрёте, как свиньи, хорошо ещё что не из одного корыта, но сегодняшний натюрморт доказывает, что некоторые из вас ещё не совсем потеряны для общества.
– Ба! Эстет комнатный нарисовался! – мысленно хрюкнул я. – Давно не виделись! Чего вылез?
– Да, в том числе и эстет! – вздёрнул свой воображаемый нос мой мозговой каартирант. – И, не смотря на вашу вопиющую невоспитанность, я снова решил вступить с вами в разговор, милейший, в надежде всё же наставить вас на путь истинный и вернуть на стезю цивилизованного человека.
– А зачем?
– Мне претит ваш образ жизни, голубчик! – снизошёл до объяснений внутренний голос. – Он оскорбляет мои эстетические чувства! Наверное, стоило бы оставить вас барахтаться в мерзости ваших заблуждений, но не могу: я слаб, я мягкотел. Мы друг другу, некоторым образом, не чужие и от того я не могу бросить вас пропадать. Я ведь помню, вы были вполне милым ребёнком...
– Ага, во втором классе подстрелил, из собственноручно сделанной рогатки, ворону и предложил другим охотникам сварить из моей добычи бульон! – бесцеремонно перебил я мозгового слизня. – Только не знали мы, по малолетству, что добычу перед отвариванием неплохо бы ощипать и выпотрошить. Как нас после этого бульона несло! В тридцать три струи!
– Ох, горе ты моё! – теперь внутренний голос решил разыграть добрую бабушку. – Ну почему ты стараешься казаться хуже, чем ты есть? К чему эта подростковая бравада в твоём возрасте? Ведь у тебя есть чувство прекрасного! Ты мог бы стать...
– Настоящим эстетом? – опять перебил я.
– Да! И им тоже!
– Не хочу!
– Почему?
– Потому что ты не знаешь классику мировой литературы, – подъелдыкнул я. – Повар-оккультист Юрайда с кристальной ясностью охарактеризовал настоящих эстетов.
– И что же он сказал этот поооовар?
– Он сказал, что, цитирую: "Все эстеты – гомосексуалисты. Это проистекает из самой сущности эстетизма".
Внутренний голос обиженно засопел и умолк. На его место заступил Борис, в категорической форме потребовавший, что бы все попробовали собственноручно приготовленного им хариуса. Ага, восьмисантиметровую тушку на одинадцать человек. Да ещё половина этих восьми сантиметров сгорела к свиньям собачьим. Но разделили. Каждому досталось примерно по четыре кубических миллиметра мяса. Сколько это по массе сказать не могу – аптекарские весы мы как-то не захватили, но я уверен, что вес этого блюда следовало измерять в карратах, как у драгоценных камней.


Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов
Cообщения Водник
Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.
Красницкий Евгений. Форум сайта » 6. Город (Творчество форумчан) » Проза » Идущие за Солнцем (Истории из жизни маргинальных групп населения)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Люди
Лиса Ридеры Гильдия Модераторов Сообщество на Мейле Гильдия Волонтеров База
данных Женская гильдия Литературная Гильдия Гильдия Печатников и Оформителей Слобода Гильдия Мастеров Гильдия Градостроителей Гильдия Академиков Гильдия Библиотекарей Гильдия Экономистов Гильдия Фильмотекарей Клубы
по интересам Клубы
по интересам



© 2024





Хостинг от uCoz | Карта сайта