Воевода сидел в кресле перед воротами, но когда к нему подъехал племянник одного из лидеров бунта, невольно привстал, пораженный холодом, который брызгал из глазниц всадника. К тому же тот и лицом несколько напоминал Кондрата.
– Здрав будь, воевода! Я вождь-шаман ясов Регез, в крещении Роман.
– Здравствуй вождь. Что ты ищешь так далеко от родных степей?
– Шесть лет назад я потерял всю свою семью и до сих пор не утолил свою жажду мести. Но об этом потом. Отец перед смертью мне завещал навестить его родню, которую он покинул из-за своей несчастливой любви.
Корней припомнил тот единственный случай, когда родители парня пошли наперекор Добродее и его любимая девушка-холопка утопилась, а сам парень ушел в Царьград, где и сгинул. И вот, через столько лет его сын стоит перед Корнеем и, похоже, предъявляет права на наследство.
– Я не претендую на то, что осталось после бунта, – по лицу яса пробежала едва заметная презрительная улыбка. – Остались ли какие-то его родственники.
– Да, – выдавил Корней. Его просто шокировало, как легко яс дословно повторил его мысли. – Его жену с двумя дочерьми отправили к родне в селение Приболотье. По старому закону, естественно, с уважением.
– Я обязательно постараюсь их навестить, да и вам я мстить не собираюсь, ибо у вас было право на защиту своего дома. А теперь, Корней Агеич, мне нужно перевидеться с Рудным Воеводой.
– Да откуда ж ему здесь быть, – удивленно проговорил Корней.
– После того, как сгорел его дом в Переяславле-Южном, он мог податься только к отцу своего побратима.
– Зачем он тебе?
– Долг крови. Такие долги нужно возвращать. Познакомились мы с ним семь лет назад в Саркеле. Тогда мой род воевал с половцами и нам нужны были союзники. Остатки рода хана Белдюза убили мою родню, лишь отец, истыканный стрелами, сумел прыгнуть на коня и ускакать. Я тогда был у дальнего родича в Саркеле. Отец не сразу умер и успел мне поведать о себе, рассказать о родне и Ратном. А родная кровь… – во мне смешалась кровь ясов, половцев, нурманов, греков, булгар, белых хазар и русичей. В моем роду я последний.
Яс умолк, но вскоре вновь заговорил.
– Для людей Рудного Воеводы не существовало разницы между кочевниками. Ясы отомстили врагам и ушли в степь, а я с купеческим караваном пошел по половецким становищам с торгом. И вот на реке Медведица на наш стан напали люди Рудного Воеводы. Ясы дрались до последнего, но силы были неравны и они все погибли. Я убил троих противников, был оглушен и брошен среди трупов. Когда я шел по заснеженной степи, то перед глазами стояли окровавленные тела последних моих родичей и лица их убийц. Они впечатались в мою память надолго и тогда я поклялся жестоко отомстить. Готовился к этому шесть лет. Моими наставниками были не только воины, но и шаманы. К тому времени многие из людишек Рудного Воеводы сгинули, а сам он охранял переправу на порогах. Тогда я и решил посвататься к его дочери, утолив замужеством свою месть, но опоздал всего на сутки. Тогда я со своим отрядом устроил охоту на всех участников тех событий, как с одной, так и с другой стороны. Уцелели немногие. После этого я расстался со своим отрядом и отправился на поиски Ратного.
– Та чего же ты хочешь, – пробормотал Корней.
– Вернуть долг крови, – четко ответил Регез.
– Нет, я не позволю тебе убить моего сына, – прошипел воевода.
Регез лишь усмехнулся.
– Я не причиню ему вреда. Сей долг можно выполнить, искупавшись в крови наших общих врагов.
От этих спокойных слов повеяло таким жутким холодом, что Корней невольно перекрестился.
– А сейчас я бы хотел отдохнуть после долгого пути, – сказал яс.
– Будь гостем в моем доме и получишь постель и накрытый стол. Сейчас холопы отведут твоего коня в стойло.
– Быть по слову твоему, воевода. Коня в стойло я отведу сам, да сам и обихожу, так как он никого чужого к себе не подпустит. За воротами я оставил своих спутников – пардуса, волка, и орла. Они подчинены моему слову и будут вести себя смирно.
– Уговорил! Но чуть что, смотри!
– Исполать тебе, Корней Агеич.

Клецкий поход.
Про то как княжескую семью везли из Клецка в Пинск Мишка запомнил как бешеную скачку, где главной ставкой была собственная жизнь и честь. Боярич в течении похода не вылезал из седла и по-настоящему завидовал Алексею, Роману и Мефодию, которые были словно выкованы из железа и совершенно свободно держались на конях. До Клецка отроки и вои добрались без приключений и на одном дыхании, но неожиданно спасаемые заартачились. Дело было в том, часть местных бояр дали роту князю Вячеславу о своей верности и открытым текстом заявили о том, что если их князь оставит в трудную минуту, то назад может не возвращаться. Из девяти бояр такое заявление сделали шесть: отец и сын Александры Рожичи, Сергий Брук, Онуфрий Хорн, Игнат Хытер и Славолюб Кирдяга. Двое были в своих поместьях – Ерофей Эйнарсон и Федор Голомята. И лишь один престарелый боярин Григорий Болярин целиком и полностью поддержал новоприбывших. Боярский совет довольно быстро перерос в свару, которая затянулась глубоко заполночь. Сидевший в уголке Мишка с большим трудом вникал в доводы сторон. Неожиданно он обратил внимание, что боярин Григорий не принимает участия в споре, а сидит в сторонке и что-то шепчет Роману. Вскоре боярин, предварительно сладко зевнув, уснул в уголке на лавке, а Роман, кивнув Мишке в сторону двери, тихо покинул светелку. Мишка сразу же последовал вслед за ним.
– Они все равно ни о чем не договорятся, – хмыкнул Роман, одновременно кивая в сторону двери, из-за которой доносились гневные голоса. –Поэтому нам пора спать, все рано новый совет соберется только к вечеру.
– Слушай, а о чем ты говорил с боярином Григорием? – поинтересовался Мишка.
– Давай, боярич, дойдем до ложницы, тут много лишних ушей трется.
В ложнице Роман спокойно растянулся на лавке и тихо сказал.
– Хочешь знать, боярич, почему мы все здесь?
– Естественно!
– Говори тише! – предупредил его Роман. – Ситуация непростая, даже хуже, чем предполагалось изначально. Ты, боярич, заметил, что бояр на совете многовато?
И, не дождавшись ответа, продолжил.
– Местные бояре на совете были лишь двое – Григорий и Онуфрий, прочие пришлые. Рожичи и Хытер из Минска, Брук из Полоцка, а Кирдяга и вовсе лях. Главная их цель – быть признанными Мономашичами. Князь им нужен для того, дабы было на кого возложить навет о предательстве. Сюда они прибыли с дружинами, а боярин Федор просил помощи для того чтобы как-то уравнять силы. Если князь Вячеслав останется в Клецке, его после овиноватят в всех горестях и неудачах…
Роман неожиданно умолк и, по кошачьи вскочив на ноги, прыгнул к двери и резким движением распахнул ее во всю ширь. И, как оказалось, не зря. У порога в характерной позе находился невысокий щуплый парень, которого Мишка днем приметил трущимся около обозников. Незадачливый шпион не успел даже вскрикнуть как Роман, низко присев, резко пробил открытой ладонью в грудь напротив сердца. Парень сдавленно охнул, выпучил глаза и попытался схватиться за стенку, но промахнулся и повалился на пол, где вскоре затих. Роман, быстро бросив взгляд вправо-влево, оттащил труп, Мишка в этом ни на одно мгновение уже не сомневался, поближе к лестнице, где прислонил его к стене и спокойно вернулся в ложницу, прикрыв за собой дверь. Увидев ошарашенное лицо своего подопечного, он пожал плечами и тихо проговорил.
– Такова жизнь, боярич, такова жизнь. Когда найдут труп соглядатая, подумают что его кто-то из домочадцев отравил, ведь следов насильственной смерти на нем нет, а, значит, на нас никто напраслину возводить не станет. Теперь нам пора спать, завтра, думаю, будет тяжелый день.
Наутро Мишка в сопровождении Немого, Романа, ближников и двух десятков отроков всласть побродил по городу. О ночном происшествии никто и не заикался, а судя по подслушанному утром разговору холопов, труп шпиона кто-то вытащил аж на улицу, где его поутру обнаружила городская стража. Но выйдя за ворота, Мишка сразу же забыл о нем, так как заинтересовался новым членом своего окружения – княжичем Юрием Ярославичем. Тот добровольно вызвался быть гидом для боярича и его спутников, а заодно и затем чтобы ускользнуть из-под материнской опеки. Княжич знал город досконально и с удовольствием обо всем рассказывал. От него же узнали отроки о том, что большинство местных бояр гнут в сторону Полоцка или заняли выжидательную позицию. Мишке же он откровенно завидовал, в основном из-за его свиты.
– Такая свита больше князю подходит, нежели бояричу, – заявил княжич.
– Так если ты в Пинске окажешься, то твой дед меня своим ближним боярином сделает и эти люди все будут твои, – безапелляционно заявил Мишка.
– Это должен решить мой брат, – вздохнул Юрий.
– А за его спиной стоит твой дед, Великий князь Киевский, – ответил боярич.
– И если твой брат поддержит сторону Киева, – усмехнулся Роман. – Тогда он мигом получит собственный удел, хватит ему сидеть на кормлении.
– Так он должен отличиться храбростью, а не бегством, – снова вздохнул княжич.
– Если он здесь останется, то это могут расценить как предательство, – сказал Мишка. – В случае грядущей войны город ему все равно не удержать. Да и Пинск будет позначимее Клецка.
– Но бояре сказали, что…, – выдавил Юрий.
– Если оставят князя сейчас, то предадут и потом, – вмешался Дмитрий.
– Как итог – твоему брату самому выбирать свой путь, – подытожил Мишка. – А твое слово, княжич, также должно иметь свое влияние.
– Верно, – поддержал его Роман. – Ты поговори с матерью, а уж она…
– Думаю, она меня послушает, – пробормотал Юрий.
– Давай, княжич, – сказал Мишка. – Если что, мы за тебя горой станем.
О чем между собой говорила княжеская семья осталось для всех тайной, но уже к утру она ответила согласием на переезд. Бояре промолчали, однако их мрачный вид говорил о многом. Исходя из соображений безопасности Алексей и Корней велели всем вздеть брони, а княжью семью окружили двойным кольцом воев.
Через десяток верст отрокам было велено окружить княжеский обоз и стремглав гнать к Пинску. За ними потянутся остальные обозники под командованием Бурея, а вои должны были прикрывать тыл. Передвигаться велено было осторожно, но с максимальной скоростью. На Мишкин вопрос дед ответил, что бояре решили избить княжью семью и свалить эту вину на ратнинцев. Роман попробует их задержать хотя бы и ценой собственной жизни. Теперь он сможет выполнить свою клятву крови, а заодно даст ратнинцам хоть какую-то фору во времени.
– Деда, это он придумал?
– Он, внучек, он сам. Отговорить его было невозможно.

Вечерело. Роман сидел на высоком дубе и наблюдал за боярской колонной. Мятежные бояре под своим началом имели около шести десятков конных воев, да не менее сотни пеших. Ратнинцы и отроки были все на лошадях, но их сильно сдерживали обозы, передвигаться без которых в полном облачении было смерти подобно. Боярская конница не была обременена ценным грузом и двигалась явно быстрее. Оставалось одно – лишить ее командования, причем было желательно уничтожить всех бояр сразу. Можно было организовать сшибку, но была опасность подхода пешцев, да и потери тоже были неизбежны, а воевода Кирилл умел ценить человеческие жизни. Вот Роман и предложил свой смелый, и, на первый взгляд безрассудный план. Бояре, по-видимому решили все-таки стань на ночь именно на этой, облюбованной и самим Романом поляне. Ратнинцам пришлось ночевать между небольших болот, где водилось предостаточно комаров. По первому взгляду между противоборствующими сторонами было не более десяти верст, однако бояре были уверены в том, что ратнинцам от них уже не уйти и готовились отдохнуть перед боем. Роман внимательно посмотрел на небо, там не было ни единого облачка. «Ладно, подождем», прошипел он, не отрывая глаз от засыпающего лагеря. Когда Роман высмотрел расположение всех часовых и боярских шатров, наступило время действовать.
Стоявший под дубом часовой не успел даже понять, что произошло, как был отправлен близлежащие кусты со сломанной шеей. Следующий также быстро ушел в мир иной, не успев ничего толком понять. Затем пришла очередь тех двоих, что сидели у костра. Подремывающий вой, в очередной раз приоткрывший глаза, с ужасом увидел, как его напарника, уже явно мертвого, какой-то невиданный пятнистый зверь тащит куда-то в сторону. Но едва он вскочил на ноги, как огромный волк одним прыжком сбил воя с ног и единым движением челюстей вырвал своей жертве горло. Тем временем их хозяин уже резал боярам глотки. Бояре Онуфрий и Игнат умерли не издав и звука, а вот потом возникла неожиданная накладка. Когда Роман подобрался к шатру бояр Рожичей, то неожиданно нос к носу столкнулся с молодым боярином. И хотя Роман нанес молниеносный удар, боярин успел заполошенно дернуться в сторону. В итоге он отделался страшным полосующим ударом по груди и успел отчаянно заорать, чем моментально перебудил весь лагерь. Правда, его вопль был прерван новым ударом, однако лагерь всполошился не шутку. Несмотря на переполох, Роман был готов выполнить свою миссию до конца и почти сразу же упокоил и старого боярина. Но когда он выпрыгнул из шатра, то понял, что до остальных бояр ему уже не добраться, самому бы живым в лес выскочить. Издав пронзительный свист, он выхватил саблю и начал прорываться к лесу, срубая на ходу подвернувшихся противников. Однако те все-таки сумели отрезать ему путь, потеряв при этом целый десяток бойцов. Неожиданно из кустов выскочил огромный волк и бросился на выручку хозяину. Прежде чем погибнуть, он успел зарезать троих противников и задеть еще двоих. Однако ему удалось добиться основной цели – Роман, отчаянно отбиваясь, сумел достичь близлежащих кустов, вспрыгнуть на коня и ускакать. Вслед ему градом летели стрелы, три из которых поразили коня, еще две принял на себя орел, прикрывающий хозяину спину, а в отважного диверсанта ни одна не попала.
– Ушел таки, собака, – в сердцах вскрикнул боярин Сергий, одновременно поворачиваясь к своему соседу по шатру, боярину Славолюбу. Повернулся и замер, пораженным взглядом уставившись на лежащий рядом труп с перегрызенной глоткой – леопард времени зря не терял. Подняв глаза вверх, Сергий увидел летящего на него в прыжке пятнистого зверя. Времени на то, чтобы вскинуть меч у него не было, да он, ошеломленный происходящим, и не попытался это сделать. В следующее мгновение он был уже загрызенным остывающим трупом, а над поляной пронесся победный рев зверя. Затем леопард исчез в кустах словно призрак, оставив потрясенных воев подсчитывать свои потери. По-видимому такая ночка отрицательно повлияла на умы воев, а может сыграла свою роль гибель всех бояр; во всяком случае ратнинцев преследовать больше никто не пытался, напротив, вои собрав погибших отправились в обратный путь.

Отроки гнали лошадей во весь дух и доставили княжескую семью в Пинск без приключений. Вскоре прибыли и вои с основным обозом. Прибыл и Роман с каменным лицом белее мела, на чужой лошади. Он выполнил клятву, но при этом потерял коня, орла и волка. Зато все мятежные бояре были уничтожены, а сними еще два десятка воев. Начиналось Пинское сидение.