После кризиса 2008 - го все изменилось. Деньги вылетели в трубу, а запросы, наоборот, выросли и были переложены на наши плечи. Папа покупал аттестат зрелости. Папа оплачивал карточные долги. Папа решал проблемы, когда ребенка арестовали за хранение наркотиков.

Что ни день, у нас раздавался звонок с требованием, чтобы папа примчался и вытащил сына из какого-нибудь очередного дерьма. Это был какой-то кошмар. Все, что можно было собрать, мы собрали. Хотя общение между отцом и сыном по-прежнему дозировалось по желанию и настроению той мамы — можно или нельзя.

Чувство вины перед сыном, мысль «вот если бы мы тогда не развелись, он вырос бы человеком» преследуют мужа до сих пор, несмотря на то что мальчику уже под сорок. Все это продолжалось до тех пор, пока он не устроился в фирму по производству и продаже сервировочных столов, вроде как нашел свое место.

У меня ощущение, что он постоянно с нами. Это больной кусок нашей жизни, который не отрежешь, не выбросишь, что бы он еще ни натворил. Мы по-прежнему получаем от первой жены Георгия email - ы с перечнем, что именно мы им должны. Когда-то это было «поставить мальчика на ноги».

Потом «содержать мальчика и купить ему квартиру», потому что он не работает. Сейчас у «мальчика» жена и двое сыновей, но мы все равно должны. Правда, формулировка теперь такая: «Да, мальчик не во всем прав, но дети - то в чем виноваты?» В число должников уже попала наша дочь, которая на десять лет младше брата.