Было и еще одно большое отличие. В крепости появилась новая наставница, воительница Алена. Когда Анна увидела, сколько девок желает ехать на учебу в крепость, она сразу поняла что им вдвоем с Ариной с такой оравой одним не совладать. Другие женщины, что были в крепости и на посаде, были заняты каждая своим важным хозяйственным делом и неплохо пока справлялись, отрывать их от этого было не гоже.
Среди толпы, собравшейся на площади перед церковью, Анна приметила богатырскую фигуру Алены и сразу поняла, КТО ей нужен. После окончания схода подозвала ее к себе и предложила переехать в крепость, помогать ей в обучении. Кому, как не ей быть в воинском поселении. Священник, за которым она по поручению всего ратненского общества смотрела, преподобный о.Михаил, преставился, заботиться ей больше не о ком.
Алена сначала было заупрямилась, не хотела покидать свой дом, хозяйство. Но Анна использовала хитрый прием. Так и сказала, что если надумает за Сучка замуж пойти, она сама, как дочь и сестра купца со своим братом Никифором крепко торговаться будет, а ее зазнобу шебутную из закупов выкупит обязательно. Алена покраснела и обещала крепко подумать. А сам Сучек и его бригада ей на посаде такой новый дом построят... А Лисовины их работу оплатят! А ей, Алене, сама Анна с мастерицей Софьей сошьют такое новое красивое и "удачливое" платье, в котором детей хорошо вынашивать....
Через пару дней со всем своим имуществом и скотиной новая девичья наставница и приехала, да не одна, а вместе со своей помощницей, той, с которой вместе церковь и дом о.Михаила убирали-чистили. Дом свой Алена оставила на попечение старосты Аристарха да под присмотр соседей.

Да сколько ж эта комедия длиться будет? Как в сказке: «Мы, ученые коты, только с третьего разу соглашаемся» Так три захода уже было… А! Понял: ХОРОВОЕ исполнение требуется!».
– Господа Совет! – обратился Мишка к отрокам. – Просите господина наставника согласиться!
– Илья Фомич, яви божескую милость! – первым заныл, как нищий на паперти Роська.
– Не оставь нас сирых и убогих! – хором подхватило трио музыкантов. – Снизойди к молению смиренному!
«Не хрена себе! Их что, Своята и побираться заставлял, что ли? Как по писанному шпарят!».
– Пролей свет мудрости… – проблеял Кузька.
– Во тьму нашего невежества! – в той же тональности закончил за брата Демьян, окончательно повергнув Мишку в изумление. Ничего подобного он от братьев никогда не слышал, и где набрались-то?

Немой кивнул.
– Значит, брать… Ну, а ты, Михайла, что скажешь?
– Мне, вроде бы и невместно… – Мишка изобразил скромность, хотя взять ребят хотелось.
– Спрашивают – говори! – Дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.
– А прокормим? – осторожно спросил Мишка.
– Не объедят, да и бездельничать не будут.
– Тогда – брать.
– Вот как! – Дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. – Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так что ли?

но с другой стороны, книги, церковная утварь. Ну, не церковь же он ограбил? Христианин, все-таки. А еще... ну, будто купца какого потряс - несколько отрезов тканей дорогих. Непонятно, в общем.
- А если... припомни-ка, дядька Егор, а не попадалась ли тебе по молодости такая добыча, где все вот так же в кучу свалено...
- Хочешь сказать, что он другого грабителя ограбил? Ну, если бы такое я на нурманской ладье нашел, то не удивился бы, а... едрить твою... литвины! Как я сразу-то не подумал?
- Ага! - подхватил Арсений. - Им-то христианский храм ограбить не зазорно!
- Да погоди ты! - оборвал своего помощника Егор. - Выходит, что и верно - покусывают друг друга союзнички!
- Мне так представляется, - влез Мишка - что какой-то литвин, добычи набрав, решил втихую из войска уйти, а наш пленник того литвина на этом словил, прикончил и его самого и его людишек но князю не доложился, а решил сам смыться - якобы ранен тяжко.
- Во, как! - восхитился Арсений. - В третьи руки добыча перешла, но теперь, уж, в последние! У нас хрен отнимешь!

(РБ-1) А ещё у нас теперь несколько молодух вдовых есть. Вон, видишь, какие справные? – Анна с усмешкой кивнула в сторону стайки молодых баб, что шли чуть в стороне от старших. – Вдовы старших Славомировых внуков, почитай, все с младенцами, а тут Лавр… тот ещё кобель, чего уж скрывать… У них же в обычае было брать за себя вдову погибшего родича, ибо ей детей не поднять, знаешь небось. Вот они и решили, что самый простой и вполне законный способ судьбу свою и своих детей исправить – второй женой Лавра стать. Кто же откажется? Тем более, он наследник. И никак не могут привыкнуть, дурищи, что с языческими обычаями покончено. А в придачу к этому до сих пор не разберутся, у которой из них на то больше прав, кто из них больше достоин Лавра осчастливить. Пока тишком друг с другом меряются, но чую я, скоро шум до небес поднимется, – Анна хмыкнула. – Тут вот и задумаешься, за бабами Лавр на выселки мотается или от баб… Тут-то у него глаза разбегаются, да сил на всех хватит ли? Любая из них охотно родила бы Лавру ребёнка, а Корнею внука…

Вот тут и идет воплощение слов в дело. Правильное управленческое решение, вовремя принятое на семейном боярском совете властным дедом Корнеем и его разумным, не по годам, внуком Михайлой в глубине земель боярина Журавля. Тогда они оба долго перебирали и перекладывали из кучки в кучку наглядные пособия. Теперь надобно было все это ими намеченное - выполнять, не откладывая. Тут в походе и проще было это все довести до сведения всех ратных сил, участвующих в походе. Надо было скорее переходить от наглядных пособий и слов к реальному делу, пока между всеми союзными войсками не возникли большие разногласия и непоправимые обиды.
Сам-то Михаил, сразу же, после того боярского совета в свой отдельный рейд вместе с людьми Егора отправился.
Хорошо сходил, удачно. Правда, обратно вернулся весь, как всегда, израненный и контуженный. Зато с огромным обозом, загруженным большим количеством богатой добычи. Ее было столько, что все взрослые ратники опять на него обижаться стали, но он об этом не думал и был очень окрылен своими победами........
Вот, сосед и друг Корнея Агеича Лисовина, боярин Федор Алексеич, после завершения столь успешного похода с остатками своей, столь жадной до чужого добра дружины на земли Журавля, с теми, что в строю оставались (в том походе у него неожиданно много раненых и убитых), переполненные добычй, направились к себе в Княж Погост. Друг Корней, видя его неизмеримые трудности, даже своих, ратненских обозников и часть ратненских воинов в охрану и сопровождение груза и холопского полона, выделить должен был. Ни, и выделил, конечно. Помогать-то, конечно, надо, но и от платы за такую помощь, никто из ратненских НЕ ОТКАЗЫВАЛСЯ. Стало быть, помогли они соседу доволочь в целости и сохранности награбленное и обменное добро.