Записи участника (Водник) - Красницкий Евгений. Форум сайта

Результаты поиска

Водник

Дата: Четверг, 24.02.2022, 11:12 | Сообщение # 2801 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Что ж, дамы и господа, давайте попробуем немного отвлечься от начавшейся войны, которой наша страна не желала, но теперь вынуждена вести и почитаем и обсудим то, чем войны кончаются - переговоры.

Однако, епископ Архангельский не мог позволить себе такой роскоши, как самобичевание и от того усилием воли подавил гнев и обуздал мышцы лица и тела, пока, чего доброго, они не выдали хозяина. Вот только в сердце опять, как раскалённой иглой кольнуло.
– Удивил ты меня, светлый князь, – епископ горестно покачал головой. – Христианский государь и на побегушках у язычника. Хоть и не столь велик твой грех – ты выполнял волю своего брата и господина, но покайся в нём, как только увидишься со своим духовником. Это тяжкий груз на твоей душе, светлый князь.
Мешко уныло кивнул. Епископ Меркурий встал и принялся ходить по каюте.
– Но и Поломойс, дьяволово семя, смог меня удивить, – как бы размышляя в слух, продолжил епископ Меркурий. – Значит, он не вступится за Поморянию. Надо полагать, не вступится за тех язычников, что противились Вратиславу и противятся брату его Ратибору... Значит, признал поражение, признал, что изгнать христиан из Поморянии не сможет. Пока не сможет. А у нас считает, что сможет. С вашей помощью. Натравить одних христиан на других и примыкать то к одним, то к другим... Что ж, он всегда был умён. Правда, что он договорился с Арконой ещё удивительнее. Они не ладили много столетий. Что ж, сейчас у них общий враг. Генрих Саксонский, Альбрехт Медведь и прочая немецкая сволочь...
Князь Мешко скребнул ногой по палубе.
– Прости, князь Мечислав, я невольно оскорбил твою мать, – Меркурий развёл руки в извиняющемся жесте.
– Моя матушка не ходила в Крестовый поход на христиан, как всякая немецкая сволочь, – Мешко голосом выделил слово "немецкая". – Вина полабов и поморян лишь в том, что они не немцы.
– А чем ты лучше них, светлый князь? – епископ театральным жестом указал на пленника. – Сказано в Писании: "Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего». Ты же пожелал, князь! Или князь Ратибор не ближний твой? Вот и карает тебя Господь! И брата твоего!
Князь Мешко совсем повесил голову.
"Да у него, никак, уши горят!"
– Но есть для тебя и благая весть, князь Мечислав! – теперь голос владыки звучал, будто с амвона. – Господь вверг тебя в страдания, ибо страданием душа очищается, и указует тебе путь к искуплению!
– Каков же он?! – Мешко привстал с кресла.
– Не знаю, – развёл руками епископ Архангельский. – Понять это сможешь лишь ты сам. Я лишь могу помочь и направить. Присаживайся, князь – подумаем вместе.
"Всё, теперь он доверяет мне. Помоги, Господи, не употребить доверия во зло. Ни его, ни моего князя!
Эх, Макарий, Одиссею между Сциллой и Харибдой, наверное, было полегче!"
– Итак, княже, кривейто стакнулся с Арконой, чтобы стравить вас и поморянских христиан с немцами. Ну, и нас заодно, – епископ загнул один палец. – У них это получилось – немцев отбросили. Потом стравили нас и вас. Тоже получилось. Правда, тут у Поломойса вышла неудача – мы победили и их, и вас. Думаю, кривейто хотел, чтобы мы с вами поубивали друг друга. Он, видимо, хорошо знает на что способно наше войско. Так что мы должны были умереть и перебить вас и тогда власть Ромова снова дошла бы до Доуговы. А потом и Поморяния вспыхнула бы под ногами христиан. Теперь понимаешь, князь Мечислав, как глубоко сатана проник в ваши души и разум?
Мешко кивнул.
– Помнишь, мы говорили о колдовстве, великой схизме и Соборе?
– Да, владыка.
– А помнишь ли, княже, к чему следует стремиться на Соборе?
– К согласию?
– Да, князь Мечислав! Вот Господь и указал тебе путь искупления!
Князь Мешко надолго задумался.
– Тяжко..., – выдавил он наконец. – Vidi cuncta, quae fiunt sub sole; et ecce universa vanitas et afflictio spiritus . Vanitas vanitatum et omnia vanitas ...
– Нет, князь, не то ты вспомнил из Экклезиаста! – епископ погрозил Мешко пальцем. – Ты молод! Тебе ли поддаваться греху уныния? Лучше вспомни вот это: "И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем". Вот и предавайся сему тяжкому занятию, ибо так тебе велит Господь!
– Я понял, владыка! – глаза Мешко блеснули.
– А раз понял, княже, то я отвечу тебе ещё на один твой вопрос. И опять из Экклезиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме: "Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас". Это ответ на твой вопрос о том, откуда у нас такое войско. Завтра я пришлю тебе чтеца. Он прочтёт тебе Анабазис Ксенофонта и сочинение Плутарха об Александре царе Македонском. И ты поймёшь всё сам.
Мешко наклонил голову в знак благодарности и, видимо, собирался что-то сказать, но не успел – послышались твёрдые шаги, стукнула о палубу полупика часового, дверь распахнулась.
– Прости что заставил тебя ждать, князь-брат, надеюсь, ты не скучал? – с порога произнёс князь Михаил, подошёл к столу и протянул пленнику переплетённую в тиснёную кожу инкабулу . – Возьми, князь Мечислав, пусть Святое Писание поможет твоей душе обрести мир.
– Прими мою искреннюю благодарность, князь Михал, и передай поклон тому рыцарю, что одолжил мне сию книгу, – Мешко поднялся, с поклоном принял Библию, бережно положил её на стол, а потом обезоруживающе улыбнулся и развёл руками. – Что до твоего второго вопроса, князь-брат, то скучать мне было недосуг – мы с владыкой вели учёную беседу. Вернее сказать, владыка Меркурий рассказывал, а я слушал, ибо не сравниться мне с ним в учёности.
– Ты наговариваешь на себя, князь, – епископ счёл уместным ответить любезностью на любезность. – Мне не часто встречались столь разумные и знающие собеседники, особенно столь младые годами. И столь склонные к философии, сиречь, любомудрию. Ты, князь Мечислав, глубоко понимаешь природу согласия, природу разума и, как мне видится, ведаешь как с помощью Слова восторжествовать над суетностью бытия, о коей столь печаловался Экклезиаст, судья Израилев.
Мешко низко поклонился, а князь Михаил быстро взглянул на епископа и вопросительно приподнял бровь. Владыка Меркурий успокаивающе прикрыл глаза, мол, будь в надёже, княже – наша птичка будет если не петь, то слушать.
– Ещё раз прости князь-брат, что я столь невежливо покинул тебя, – князь Архангельский слегка поклонился пленнику, – и позволь, поведать тебе, что же меня отвлекло. Думаю, ты примешь эту историю вместо извинения – уж больно она занимательна.
– Я весь внимание, князь Михал, – Мешко всем видом показал свою заинтересованность.
– Едва мне разбили лагерь, как мне доложили, что в море болтается одинокая ладья, – начал князь Михаил, – Опасности не представляет, не сближается, но и не уходит. Решили его не трогать. И вот сегодня на нём зажгли огни и двинулись в нашу сторону. Сторожевая галера его перехватила. Спроси, князь Мечислав, кто там оказался?
– И кто же?
А ему на самом деле интересно. И мне тоже. Интересно, кто же выиграл рубль: князь или наш адмирал-святоша? Да я и сам хотел поставить, но неприлично епископу!»
– Посольство от Ратибора, – усмехнулся Михаил. – Зашевелились Грифичи. Думаю, князь Мечислав, посол поморянский имел от своего князя указ как поступить кто бы ни одолел: вы с братом – и договаривался бы он с вами, а если я – то со мной.
– Одолел ты.
– Да, я, но, пожалуй, уже и не рад этому, – грустная и ироничная усмешка тронула губы князя Архангельского. – Ещё сегодня утром всё было куда проще. Но знаешь, князь, Раибор сделал мне предложение, прямо касающееся твоего выкупа.
– Вот как? – Мешко усмехнулся откровенно зло. – Не много ли хочет капитан Ратибор? Да, ему удалось отбиться от саксонцев и швабов. С твоей, между прочим, помощью, князь. Но он не ты.
– Безусловно! – князь Михаил энергично кивнул. – И так далеко наглость Ратибора не заходит – выкупить тебя для себя он не предлагал. Да и не мог он знать, что ты в плену. А вот союз он мне предлагает. И даже под руку просится. Говорит, что веры Кракову больше нет – с крестоносцами были польские хоругви.
– То не моей волей! – князь Мешко даже отшатнулся.
– Верю, – кивнул князь Архангельский. – И Ратибор, если не верит, то допускает. И потому я сказал боярину Любомыслу, что если Кракову веры нет, то Гнезно можно и поверить.
Князь Мешко вскочил на ноги, рванул ворот рубахи, в глаз плеснули сразу и бешенство, и страх, и недоверие, и надежда.
– Т-т-ты... Зачем? – князь Великопольский с трудом выталкивал слова из глотки.
– Сядь, князь, и послушай, – князь Архангельский властным жестом остановил пленника.
Тот покорно сел. Вспышка выпила из него все силы.
– Когда-то, князь, на Руси правил мой прадед Святополк Изяславич, в Польше – твой отец, король Болеслав, в Венгрии – король Коломан Книжник. И был промеж них мир, князь. А ещё стояли они спина к спине против половцев и немцев. Не пример ли они нам?
Мешко молча уставился на князя Михаила.
– Да, князь, именно это я и предлагаю, – кивнул тот. – И потому говорю тебе, князь – выкупай всех: себя, своих рыцарей, рыцарей своего брата. До последнего обозника! Тем более, князь, иначе и не будет. Свободу получат или все, или никто.
– Ты не боишься, князь Михал, что тебя не поймут твои рыцари? – Мешко овладел собой. – Ты предлагаешь уравнять их с хлопами.
– Как раз мои поймут, – усмехнулся Михаил. – Они привыкли к тому, что ценен каждый ратник и к тому, что не бросят никого. Это, знаешь ли, выгодно. В первую очередь мне. Но и подданным моим не без пользы. Всем – до последнего пахаря. Вот и подумай, князь Мечислав, кого благословлять будут и рыцари, и кметы и мужики обозные, если из твоих рук свободу получат?
Мешко задумался и думал долго. Наконец он грустно усмехнулся и сказал:
– Не в родстве ли ты со змеем-искусителем, князь Михал? Не скрою, предложение твоё заманчиво, но я же разорюсь.
– Нет, князь-брат, не разоришься, – усмехнулся князь Архангельский. – Владыка не даст. Если я с тебя выкуп запрошу разорительный, он меня от церкви отлучит. Бывали случаи. Раз один из моих банкиров лихву стал брать разорительную, а владыка прознал и отлучил. Бедняга в рубище на коленях десяток вёрст полз – каялся. Поучительное было зрелище. С тех пор у нас никто бессовестную лихву не берёт. И я не буду – мне надо чтобы ты расплатился и не разорился.
– Знать, правду говорят – купец ты, пан князь!
"А ты испугался, князь Мешко! Себя испугался – слишком велико искушение. Но ты боишься, что в оплату у тебя потребуют д с кем имеет дело. Но не дай Бог злоупотребить его доверием!"
– Правду, – Михаил утвердительно кивнул. – Моя мать купеческого рода. Да и времена грядут иные, князь-брат. За рыцарями всегда шли купцы, а теперь идут и перед, да ещё и в спину толкают. И изменить это мы не сможем, князь. Видно, так судил Бог.
Мешко вскинулся, хотел, видно, что-то возразить, но князь Михаил жестом остановил его.
– Дед мой говорил мне много лет назад, – голос князя Михаила еле заметно дрогнул, – если безобразие нельзя предотвратить – его надо возглавить. Вот и приходится возглавлять. И торговать, и торговаться, и за торгашами следить. Вот и сейчас с тобой с тобой торгуемся, князь-брат. И с братом твоим, хоть и нет его здесь.
– А он-то тут причём? – Мешко не смог скрыть своего недоумения. – Это ты мне, князь Михал, предлагаешь его рыцарей к себе привязать!
– А как ты думаешь, князь Мечислав, поторопится ли князь-принцепс Болеслав выкупать тебя, а? Что-то младшему твоему брату Генрику он удел отдавать не торопится, хоть Генрик совершенных лет уже достиг – ты моложе был, когда на престол взошёл.
– Всё же ты змей эдемский, – теперь усмешка князя Мешко вышла злой.
– Нет, князь-брат, яблоками я не торгую, – князь Михаил обезоруживающе улыбнулся. – Я сейчас судьбу нашу расторговываю. И не только нашу, но и детей и внуков наших. Не проторговаться бы... Кстати, а ты знаешь, князь Мечислав, где сейчас твой племянник Болеслав Младший ?
– А причём тут он? – поляк казался полностью сбитым с толку.
– При том, что он пошёл в Святую Землю вместе с племянником короля Германского – герцогом Швабским Фридрихом Рыжим пошёл. Помнишь, что Фридриха его дядя в преемники себе прочит? И вернётся твой племянник Болек из Святой Земли немец-немцем – верным слугой нынешнего императора и другом будущего. И надо это тебе и детям твоим? А ведь мог бы он в Польше в своём уделе сидеть, как брат твой обещал , а немцам кланяться, кабы не жадность твоего брата. Итак, молодому Болеку он удел не отдал, Генрику не отдал, так почему бы ему и твой не заграбастать, пока ты у меня гостишь?
Князь Мешко пошёл пятнами, но ничего не сказал.
– И рыцарям твоим наследовать ему тоже вполне можно. И со своими со многими можно не стесняться. Смотри сам: за тебя меньше тысячи гривен брать невместно, за каштелянов и великих бояр – по сотне, а за кого и по две, за рыцарей со знаменем по тридцать - пятьдесят, за мелюзгу рыцарскую – десять-двадцать, ну а кметы по три пойдут. И пленных ляхов у меня под три тысячи. Как ты думаешь, князь Мечислав, у многих из них те гривны есть? А у брата твоего есть. И у жидов , что вокруг него вьются – тем более. Вот и пойдут рыцари да кметы к брату твоему и к жидам в кабалу. А ты их от такой судьбы спасти можешь.
– У меня столько тоже нет, – Мешко саркастически ухмыльнулся.
– Так я тебе помогу, – Михаил вернул ухмылку.
– А чем ты тогда лучше моего брата и его жидов?
– Тем, что мне не нужны твои земли. И тем, что у нас общий враг – немец! Вспомни, что народы наши пошли от трёх братьев: Леха, Чеха и Руса. Так потомство Чеха немцы уже, считай, подмяли, младших потомков Леха в Полабье и Поморянии догрызают, при помощи старших братьев. Не стыдно, князь? Что до меня, то я не собираюсь ждать, пока немцы вас сожравши до Руси доберутся!
– Вы же христиане!
– Ты плохо слушал своих патеров, князь Мечислав, – со всей возможной суровостью вступил в разговор епископ Меркурий. – Или они были достойными людьми и искренне заблуждались. Вроде покойного папы Урбана, да простит Господь ему его прегрешения, ибо он искренне искал способ преодолеть великую схизму. Мы уже говорили с тобой о том, что таких людей немало и среди клириков, и среди мирян западного обряда. Но император Конрад, молодой Фридрих Швабский, прозванный Рыжим, молодой Генрих Саксонский и Альбрехт Медведь не таковы. Им куда ближе Бернар из Клерво, а для него мы – православные суть еретики! Ты помнишь, что он сказал? Еретик хуже язычника, ибо вторые не знали Слова Божия, а первые – исказили. Значит, иного разговора, кроме огня и меча с нами нет и быть не может.
– Да и будь мы латинянами это ничего не изменило бы, – подхватил князь Михаил. – Ратибор из рода Гриффичей принял крещение по латинскому обряду и к тому же привёл и прочих поморян. Сильно ему это помогло? Епископ Альдаберт со стен Щеттина себя в епископском облачении и крест святой крестоносцам являл – едва не убили его! Тоже и под Деммином было – пока в рыло не получили, креста не рассмотрели! Не веришь – в Архангельске представлю тебе моих бояр, что помощь Ратибору оказывали и то своими глазами видели. Вот такое у немцев христианство – только для немцев. И плодятся они хуже мышей. Прут и прут. Младшие сыновья, коим по германским и франкским обычаям только конь и доспех достанутся. Голодные, злые, жадные, совести и чести не ведающие! А мы для них только холопы. Скажешь нет?
Князь Михаил сглотнул.
"Немцы, безусловно, редкие поганцы, как, собственно, и франки, но князь ненавидит их какой-то животной ненавистью. Как никого. Разве что половцев ещё. И Данила Мастер так же. Интересно, какую же обиду и когда нанесли им германцы? Но ни князь, ни боярин Данила не рассказали об этом даже на исповеди".
– Нет, князь Михал, не скажу, – Мешко уныло кивнул. – Но как это связано с моим выкупом?
– Самым прямым образом, – князь Михаил сменил тон на деловой. – Если ты согласен принять под свою руку Поморянию с условием, что такую же клятву Ратибор принесёт мне. Сам знаешь, такое случается. Если откажешься за себя и потомков своих от прав на Пруссию и признаешь за мной и моим потомством княжеский титул, в этом случае, выкуп с тебя и твоих людей, всех твоих людей, я возьму божеский. Очень божеский, князь. И тебя отпущу, когда внесёшь треть, да чёрт с ним, четверть от всей суммы, а на остальное подпишешь вексель. Но, извини, с условием: ты предоставишь равного тебе заложника – князя Генрика. И за тебя поручатся главные города твоих земель. Генрик же останется в Архангельске до выплаты выкупа. Ты же, как только освободишься, поддержишь права Генрика на Силезию.
– Тогда он состарится в заложниках, – князь Мешко невесело усмехнулся.
– Отнюдь, – князь Михаил отрицательно качнул головой. – Года два. От силы три и Генрик Силезский получит свободу. И, думаю, вступит в союз с Никлотом Бодричским. Тайно, конечно – вряд ли трёх лет хватит, чтобы уговорить Никлота креститься. Да, чуть не забыл! А от чего ляхи сами в Святую Землю не ходят Гроб Господень от магометан оборонять, а только под немецкой рукой? Базилевс Мануил с радостью примет младших сыновей народа ляшского, что примут крест, как принимает русских, а уделы в Польше перестанут дробиться. Ты подумай, князь-брат.
– Для этого мне придётся ободрать кметов и хлопов до костей, князь Михал. Без всякого Крестового похода.
– Нет, князь-брат, есть способ лучше, – князь Михаил ободряюще улыбнулся пленнику. – Не скрою, я получу с этого большую прибыль – vae victis , но и ты не только расплатишься за два или три года, но и сам станешь богаче, а твои кметы останутся при своих шкурах.
– Как?
– С помощью моря. Дальней торговли. Торговли деньгами. Это долгий разговор, а сегодня был тяжёлый день. Поверь, князь-брат, я самым подробным образом расскажу тебе всё, но не сегодня, а в Архангельске. Там же, услышав всё своими ушами и увидев своими глазами, ты примешь решение и подпишешь или не подпишешь нужные грамоты – я не стану тебя неволить.
Мешко неуверенно кивнул.
– А ещё, брат-князь, сделай мне одолжение, – князь Архангельский улыбнулся просто лучезарно. – Позволь нанять твоих людей?
– Каких людей? – опешил князь Мешко.
– Пленных ляхов, разумеется, – Михаил, будто в недоумении, развёл руки. – Есть у меня для них достойное дело. Воинское. Не лес же валить и торф резать ратников посылать, а за просто так эдакую ораву и не прокормишь. Так позволишь, князь Мечислав? Ведь это твои люди. Или нет?
Князь Мешко надолго задумался.
"Как его корёжит, бедолагу! Пятнами пошёл, как свежевыловленный осьминог. Желваками играет. Сочувствую... Я в его годы командовал лохосом и думал, что ничего хлопотнее в жизни не бывает, а тут... Господи, пусть он примет правильное решение! Вразуми и наставь его!"
– Хорошо, князь Михал! – князь Великопольский, наконец, принял решение. – Я дозволю тебе, ради общей пользы, нанять на службу моих людей. Если, конечно, ты не потребуешь от них ничего противного их и моей чести и положишь им достойную плату.
"Господи, ты услышал молитвы недостойного раба Твоего! Слава тебе!"
Князь Михаил встал. Медленно и торжественно поднял правую руку. Епископ Меркурий догадливо подал своему князю массивный наперстный крест. Михаил положил пальцы левой руки на изображение Распятого.
– Положа руку на голени Христовы, гвоздями перебитые, спасением души клянусь в том! – произнёс князь Архангельский, глядя прямо в глаза своего пленника, а потом поцеловал крест.
"Вот теперь ты действительно победил, княже!"
Больше ничего подумать епископ Меркурий не успел. За грудиной стало больно и горячо, воздух в лёгких вдруг кончился, в глазах потемнело. Он рванул ворот рясы, успел услышать бешенный крик князя: "Лекаря!" и окончательно потерял сознание.

Руян – ныне остров Рюген, а в те времена столица языческого славянского княжества Руянского, чьи пираты держали в страхе всю Балтику. Там же, в Арконе, располагался крупнейший религиозный центр славянского язычества – храм Святовита. Эдакий Ватикан славянского язычества. Ну и он же остров Буян из русских сказок.

Vidi cuncta, quae fiunt sub sole; et ecce universa vanitas et afflictio spiritus (лат.) — Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все - суета и томление духа. Библия, Книга Экклезиаста, 1.14.

Vanitas vanitatum et omnia vanitas (лат.) – Суета сует и всё — суета. Библия, Книга Экклезиаста, 1.2.

Инкабула – так называют первопечатные книги.

Гнезно – столица Княжества Великопольского, где княжит князь Мешко.

На тот момент в Польше кметом называли свободного крестьянина или горожанина, обязанного военной службой. Примерный аналог на Руси – огнищанин.

Болеслав Младший – старший сын Владислава Изгнанника.

На самом деле обещали и Болеслав, и Мешко, но князю Михаилу в такой ситуации упоминать об этом, согласитесь, не стоило.

Автор не антисемит. Попаданец из 1999 года Михаил Андреевич Ратников, он же князь Архангельский, Росский и Поморский Михаил Фролович Лисовин – тоже. А вот князь Мешко, как и большинство его современников-европейцев, таки, да, а с волками жить – по-волчьи выть.

Vae victis (лат.) – горе побеждённым. По преданию, эту фразу сказал вождь галлов Бренн, бросив на весы, на которых взвешивали выкуп, что принесли римляне, свой тяжёлый меч.

Лохос – подразделение византийской армии, численностью от 20 до 50 человек. В привычных нам терминах – взвод.

Ему повезло. Неужели мы хуже? У каждого должен быть сказочный сон, чтоб в час завершающий с хрипом натужным уйти в никуда сквозь Гранитный каньон... (с) С. Ползунов

Красницкий Евгений. Форум. Новые сообщения.

Водник

Дата: Четверг, 03.03.2022, 14:32 | Сообщение # 2803 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

KOCHINI, из окопа вещаете? На сапоге убитого товарища, надо думать? Уверен, что нет. И потому добрый совет - сидите, не гундите и не отсвечивайте. А главное, засуньте язык глубоко в задницу. В этом случае ваши шансы сохранить задницу в целости повысятся до приемлемых. Слушать меня или нет - ваше право. А теперь, друг мой скачущий, на выход с вещами.

Советник Прораб.

Водник

Дата: Вторник, 08.03.2022, 22:24 | Сообщение # 2804 | Тема: Беседы в келье или О чём не знал отец Меркурий

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Хорошо! Одиссею капитана Блада Сабатини напомнило. До последнего момента ждал явления трепетной Арабеллы Бишоп. Дождался. Валькирии Мстиславовны - папиной копии в женском обличье biggrin

Водник

Дата: Суббота, 12.03.2022, 19:29 | Сообщение # 2805 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Имир (

)

Раскачаем этот мир" (с) Кипелов

Чем больше смотрю, тем больше прихожу к выводу, что ВВП изрядно поломал "нашим партнёрам" игру и сейчас владеет инициативой. Но легко нам не будет - говна нажрёмся полной ложкой. Правда, альтернатива ещё хуже. Так что ставки сделаны, карты розданы - надо играть. Ставка - жизнь.

Водник

Дата: Воскресенье, 13.03.2022, 16:07 | Сообщение # 2806 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Имир (

)

Ибо такой коленкор мало кто сможет переварить.

Легко! Личный опыт общения с американцами и не только по рабочим вопросам свидетельствует о том, что у них поголовно чрезвычайно развит скилл "Ссы в глаза - всё божья роса". Когда я угоняю у соседа скот и женщин это хорошо и справедливо, а когда наоборот - очень плохо © неизвестный африканский вождь. Так вот, это квинтэсенция западной кальвинистской и не только морали

Водник

Дата: Воскресенье, 13.03.2022, 23:26 | Сообщение # 2808 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Коняга, всё верно. И я бы с удовольствием занялся бы препарированием свидомого пидриота, но, увы, времена нынче не те. Даже стартовый пост этого скакуаса ставил сайт на грань блокировки по закону о противодействии фейковой пропаганде, а существо на этом не остановилось бы. Так что мной было принято решение забанить его навечно. A la guere, com a la guere.

Водник

Дата: Понедельник, 14.03.2022, 13:04 | Сообщение # 2809 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Имир (

)

А реклама осталась. Кому они ее крутят? кто платить будет?

Раз крутят - значит, уплОчено. Да и сильно я сомневаюсь, что на самом деле уйдут. Затаятся.

Водник

Дата: Понедельник, 14.03.2022, 13:05 | Сообщение # 2810 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Коняга (

)

И что это вправду помогает?

В какой-то степени, да. Запугивание - тоже метод работы с аудиторией.

Водник

Дата: Понедельник, 14.03.2022, 19:18 | Сообщение # 2811 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Имир (

)

Какие еще цели интересно намечены из тех что не видны на первый взгляд и не озвучиваются.?

Что-то мне подсказывает, что у этого списка гриф, как минимум "Совершенно секретно. Особой важности" wink

Водник

Дата: Суббота, 26.03.2022, 13:07 | Сообщение # 2813 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

***
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Сначала епископ Меркурий понял, что жив, потом смог открыть один глаз, затем другой, но в глазах плавала какая-то муть, цвета родного виноцветного моря. Старик опустил веки, полежал ещё немного и попытался снова – муто никуда не делась, но сменила цвет на опаловый. Епископ отогнал мысли о слепоте, собрался с духом и попытался ещё раз.
Теперь получилось. Мир, ещё расплывающийся и нечёткий предстал перед глазами Его Преосвященства.
"Малака! Уже день! Солнце! Так, сердце бьётся... И ровно, не так, как прошлым вечером... Или не прошлым – неизвестно сколько ты провалялся без памяти. Но ты, старый хрыч, не прищурил задницу. Не в этот раз – Костлявая промахнулась. Это радует!
Твою ж мать! Радует! А кто будет делать твоё дело, пока ты тут валяешься?!
Епископ попытался подняться.
– А ну лежать, хвороба! – рявкнул знакомый голос и чья-то твёрдая рука мягко опрокинула епископа на подушки. – Я тебя для чего с того света всю ночь доставал?!
Меркурий с трудом повернул голову и увидел главного войскового лекаря Матвея. Тот сидел на табурете у епископского изголовья и выглядел, мягко сказать, неважно: лицо осунулось, борода клочьями, под глазами иссиня-чёрные мешки, а сами глаза ввалились чуть не до затылка. Однако его высокоблагородие пребывал в самом приподнятом настроении: улыбался и крутил в руке клистирную трубку из мягчайшей кожи лучшей выделки и любовался отблесками солнца на её латунном наконечнике. Епископа передёрнуло – в своё время он познакомился с этой лечебной снастью и на всю жизнь сохранил о ней отвратнейшие воспоминания.
– Мне нужно, – владыка с трудом вытолкнул слова из глотки. – Нужно к войску, к живым и к мёртвым.
– Будешь скакать – как раз к мёртвым и попадёшь, – с зверской ухмылкой пообещал лекарь. – Смертник снимем и под мудовые рыдания закопаем! Только я тебе, старый хрыч, помереть не дам. Именно старый хрыч – тупой и упрямый. Ты, осёл иерихонский, не понял, что сейчас ты не епископ и не воевода, а болящий, а, значит, мой со всеми потрохами! А я тебя вылечу! Хотя бы ради удовольствия малость подлатать, а потом устроить тебе вразумление, чтобы ты, твоё преосвященство, не забывал сколь тебе годов. Ты только представь: утром – клистир и аспирин, в обед – промывание желудка, а вечером обёртывание в мокрую простыню. Сплошное изнурение плоти и укрепления духа!
– Прокляну! – епископ с трудом улыбнулся. – В монастырь упеку на церковное покаяние!
– В женский? – лекарь улыбнулся во все зубы. – Туда хоть сейчас!
Не в первый раз епископ Архангельский, Росский и Поморский и главный войсковой лекарь так пикировались, но в первый раз при столь печальных обстоятельствах. Сердце у владыки пошаливало давно, но так – впервые.
– Ладно, посмеялись и будет! – Матвей посерьёзнел. – Если руку поднять можешь, то давай сюда лапу.
Ни малейшего пиитета к возрасту, титулу и званию своих подопечных главный войсковой лекарь никогда не испытывал и строжил их хуже, чем старый урядник новобранцев. И в выражениях тоже никогда не стеснялся. А епископа, хоть тот ему в деды годился, и вовсе школил с особым рвением, ибо пациентом владыка был откровенно паршивым: на режим плевал, о лекарствах забывал, из-под надзора сбегал – сволочь, а не больной!
"Дожили, Макарий! Всякая сопля зелёная измывается и ничего не сделаешь – терпи, раз заслужил! Малака! Нет, малака это мало! Твою ж мать! Господи, прости неразумного раба твоего!"
Епископ с трудом поднял руку и протянул её лекарю. Тот ухватил её железными пальцами хирурга, нащупал жилку и рявкнул:
– Витька, склянку!
Откуда-то выскочил юный лекарский помощник, поставил на палубу табурет, так чтобы Матвею было хорошо его видно, а на него установил минутные песочные часы. Песок потёк из верхней половины в нижнюю.
– Надо же! – хмыкнул Матвей, когда минута прошла. – Дай-ка я тебя послушаю.
С этими словами лекарь сдёрнул с епископа одеяло, достал слуховую трубку, приставил её к груди пациента и сам приложился к ней ухом. Слушал долго. Потом пробормотал под нос что-то явно не божественное и снова приник к своей снасти.
"Да что он там услышать-то хочет?"
Наконец Матвей оторвался от своего занятия, заботливо накрыл епископа одеялом, плюхнулся на табурет, развёл руками и заявил:
– Витька, запиши! После остановки сердца, если болящего удалось вернуть к жизни, сердечный ритм, дотоле рваный, может выровняться. Потом подумаем от чего такое может быть.
Карандаш зашуршал по бумаге.
"Какого?!"
– Матвей, что значит после остановки сердца? Это как?
– А вот так! – лекарь развёл руками. – Помер ты! У меня на руках и помер! Сердце встало. Ну, я тебя в сердцах об палубу и шваркнул. А ты завёлся! Сердце пошло, дышать начал. Даже порозовел слегка. Я в тебя всё, что мог влил и всё время рядом с тобой сидел, пока ты не очнулся. А сейчас тебе сердце послушал и обалдел – раньше оно у тебя, как козёл колченогий, на три ноги хромой скакало, а сейчас бьётся ровно. Не то, чтобы, как у молодого, но Хорошо. Диво! Нет, что вставшее сердце запускали, такое бывало. У утоплых, например. Но чтобы как у тебя... Надо висельника будет выпросить, удавить аккуратно и попробовать оживить... Если выгорит – отпустить. Понять надо почему такое! И как это к лекарскому делу применить!
– Грех это! Живодёрство! – епископ попытался привстать. – Нельзя больше мерти наказывать! Не по-божьи то! И не по-людски!
– А ну лежать! – Матвей ударил окриком, как кнутом. – В чём грех? Способ найти как людям помочь? А что до душегубов-висельников, так им всё едино. Заслужили. Так я им возможность заслуженной смерти избежать дам. Кто выживет будет помилован. Сами ещё проситься станут. Так что сугубо по доброй воле! И бог им за то часть грехов простит. Скажешь нет?
"Да он одержим! Ради лекарского искусства на всё готов! Как быть с ним, Господи? Я не нахожу, что ему возразить".
– А ты лежи! – Матвей смягчился. – Нельзя тебе помирать. Не ждут тебя там покуда. Не всё ты на земле сделал. Было б не так – не отстоял бы я тебя. Оставляю тебя тут. Здешний корабельный лекарь своё дело хорошо знает. Как тебя лечить я ему рассказал, да он и сам всё понимает. Витька с Янькой при тебе будут неотлучно. Ну и я захаживать буду. Вставать запрещаю. Даже по нужде. Есть и пить будешь что дадут, когда дадут и полностью. Скажут спать – спи. Договорились?
– Да, – владыку начала одолевать слабость.
– О, да ты, никак, всхапнуть решил? – лекарь улыбнулся. – Одобряю! На, выпей на сон грядущий.
В руке Матвея появилась ложка с тёмной, остро пахнущей жидкостью. Другой он бережно приподнял голову епископа. Меркурий покорно глотнул. На вкус зелье оказалось исключительно гадостным.
"Создатель, какая же дрянь! На навозе он её что ли настаивает?"
Сердце стукнуло ровно и плавно, а веки совсем налились свинцом.
– Спи, владыка, – с нежностью произнёс Матвей и опустил голову епископа на подушки. Сон – лучшее лекарство. Выздороветь тебе надо. Ты нам всем нужен живым и здоровым. Спи.
Сознание епископа окончательно спуталось. Последнее, что он услышал перед тем, как провалиться в целительное забытье, был краткий диалог Матвея и его помощника.
– Витька, что делать помнишь?
– Да, учитель!

***

Матвей продержал епископа Меркурия в постели больше недели. Так что владыка всё пропустил: и переговоры с князем Мешко, и его речь перед пленными поляками, и похороны павших, и то, как грузили на галеры раненых, ляхов и демобилизованных запасников, и то, как отпустили восвояси пруссов, части которых князь Михаил под честное слово вернул оружие.
Владыку захаживали проведать, но Витька – достойный ученик своего учителя, охранял покой Меркурия, аки Цербер. Даже князя чуть не взашей вытолкал, когда истекло отпущенное Матвеем время для посещения.
И вот, наконец, Матвей разрешил Меркурию встать, чему епископ обрадовался, как ребёнок. Но лекарское коварство не имело границ. Собравшийся было приступить к своим пастырским и воеводским обязанностям владыка Архангельский, был перехвачен у трапа капитаном галеры и с величайшей любезностью проинформирован, что главный войсковой лекарь запретил спускать Его Преосвященство на берег и князь Михаил утвердил этот приказ. А из-за спины его высокоблагородия синьора Пьетро высунулся, сияя донельзя хитрой рожей, осточертевший Меркурию за эти дни Витька, и, со всем почтением доложил, что главный войсковой лекарь велел Его Преосвященству ежедневно гулять по палубе, ибо умеренное движение и морской воздух весьма полезны для епископского здоровья. Владыка в сердцах плюнул за борт и отправился гулять по куршее от кормы к носу и обратно. Сзади хвостиком вился неизбежный Витька с раскладным стульчиком и лекарским припасом.
Но рано или поздно всё в этом мире проходит. И плохое, и хорошее. В один прекрасный день от берега отвалила шлюпка под княжеским флагом и епископ Меркурий почувствовал – вот она, долгожданная свобода!
Так оно и оказалось. Едва поднявшись на борт, поздоровавшись с капитаном, епископом и почётным караулом, князь распорядился:
– Синьор Пьетро, прикажи поднять якорь и следуй во главе вверенного тебе отряда в Тунгвасте.
– Есть! – отозвался командир и обернулся к старшему офицеру. – Пётр Спиридонович, будь любезен, распорядись свистать всех наверх, корабль к бою и походу изготовить.
– Есть! – отозвался очень молодой для своего чина капитан-лейтенант и тут же на галере соловьями залились боцманские дудки.
А Витька демонстративно сложил складной стульчик и с поклоном передал его епископскому келейнику.

***

Княжеская галера обогнула остров, покинула спокойный Куршский залив и врубилась носом в короткую и злую волну Волчьего моря. Епископ меркурий стоял на носу, дышал солёным воздухом, смотрел на море и слушал за спиной медленный стук барабана подкомита, задавававшего темп гребцам. Бум – вёсла ать! Бум – вёсла сушить!
Шли не быстро, чтобы не изнурять гребцов. Да и некуда, собственно, было торопиться – по такому морю до устья Преголи день ходу. Не поход, а прогулка. И епископ от души ею наслаждался.
– Любуешься, владыка? – князь Михаил подкрался совершенно бесшумно.
– Да, княже! – отозвался епископ. – Когда ещё придётся? За заботами мы забываем о красоте Божьего мира. И тем ценнее от того такие минуты. Присоединяйся, княже.
– Охотно, владыка! – князь положил руку на фальшборт и глубоко, с наслаждением вздохнул. – Море...
– Я давно хотел спросить тебя, княже, откуда у тебя такая любовь к морю? Ты не родился на его берегах, как я.
– Не знаю, владыка, – Михаил задумался. – Но я влюбился в него с первого взгляда. Мне плохо, когда я не чувствую его дыхания. Душно.
– И потому ты сделал Архангельск своим стольным градом?
– Отчасти поэтому...
– А отчасти потому, что много размышлял.
– О море?
– О Руси. Рюрик пришёл с моря, а потомки его от него отвернулись. И тогда, ещё когда мы брали Пороги, я решил, что верну Руси море или погибну.
– Почему?
– Потому, что море откроет Руси весь мир.
– Ты добился своего, княже.
– Ещё нет, – князь покачал головой. – Ещё нет. Мы только встали на море, а оно должно стать для нас столь же родным, как леса или степи.
– Тяжкий крест ты взвалил на себя, княже, в дополнение к прочим.
– А ты, владыка? Я ведь помню наш уговор – ты служишь мне и Руси не щадя живота и даже души своей, но ровно до тех пор, пока это не во вред твоей Родине. Я ведь понял, что ты созидаешь державу, связанную с твоим Отечеством общей верой и общими интересами. Такую, что прикроет спину. Но ведь ты понимаешь, что взамен Русь потребует того же? И ты принял это. Ты – ромей, плоть от плоти империи. Значит, ты готов и её менять? И ведь меняешь... Почему?
"Господи, ты читаешь в душе моей! Дай же сейчас прочесть и ему!"
– Потому, сын мой, что без этого моя Родина погибнет. Не сейчас, не завтра, но погибнет. Империя Запада пала и возродилась империей германцев, империей римского отступника. Это смертельный враг. И для вас, и для нас. А моему Отечеству нужен друг-соперник, который, я не наивен, будет тягаться с империей за первородство, но никогда не поставит целью её уничтожение. Знаешь, на Востоке говорят, что брат, случается, враждует с братом, но братья всегда объединятся против соседа. Я хочу заронить зерно... Сделать так, чтобы, со временем, Империя и Русь стали такими братьями. Я не лгу. И... Я честно не знаю, кого во мне ныне больше: ромея или русича. Как будто у меня две головы, как у Орла Империи.
– Вот видишь, твой крест не легче моего, – князь помолчал. – Я верю тебе. И очень скоро нам предстоит, как ты сейчас сказал, заронить зерно. Ещё одно зерно нашего общего мира.
– У пруссов?
– У пруссов.
– Ибо нет ни эллина, ни иудея перед Господом?
– Перед ним – нет.
– А перед людьми?
– А перед людьми... Ты сам когда-то сказал, что ромей это не кровь, а дух. Ровно так же, как и русский – имя прилагательное и от крови не зависит, а прилагается к духу. Помнится, Никодим тогда не нашёл что ответить.
– Да поможет нам Бог, княже. Всем нам.
– Аминь!
"Вот и не осталось меж нами недосказанного, княже... Раньше не получаалось... То ли от того, что раньше мы не выигрывали такой, меняющей всё битвы, то ли от того, что для этого разговора мне надо было сходить за Грань – кто знает, кто скажет? Разве что ты, Господи, да и то тогда, когда я приду к Тебе на последний доклад...
Ладно, Макарий, не стоит забивать голову вопросами без ответов! Просто пришло время, а почему не суть важно. Так что вытаскивай палец из жопы – работы невпроворот!"

Сообщение отредактировал Водник - Суббота, 26.03.2022, 13:08

Водник

Дата: Суббота, 26.03.2022, 16:51 | Сообщение # 2814 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Неофит (

)

И второе про запуск сердца.

Я не врач. Но консультировался с врачом скорой помощи и с кардиологом. Они говорят, что возможно. Именно встряхнуть и сердце, случается, запускается. С вашего позволения полный диагноз Мерка приводить не буду, а опишу простым языком. У моего героя жесточайшее нарушение сердечного ритма и он должен был бы вскоре умереть. Но есть ньюанс - если сердце остановить и запустить заново, то есть шанс, что ситуация выправится. Сейчас в таких случаях к этому и прибегают - пациента вводят в состояние клинической смерти, а потом запускают.Вероятность 50/50. С мерком это получилось случайно и ему повезло.

Цитата SII (

)

А Меркурия архиепископом так и не сделали?

Пока не сделали. Я посчитал, что получить архиепископскую кафедру раньше Новгорода будет уж совсем натягиванием совы на глобус. Пока надо за постоянную кафедру в Архангельске бороться. Так что белый клобук Мерк получит совсем на закате жизни, а она у него долгая.

Цитата SII (

)

нужен ещё один епископ, хотя б викарный -- сидеть в Архангельске, пока ихнее преосвященство (или высоко-, если он архи-) мотается по всяким там баталиям

Согласен, но в те времена с этим тяжко. Но Мерк будет стараться. Будет постоянная кафедра - будет и викарный епископ. Причём, ещё будет борьба за воспитание ~~бабы Яги~~ викарного епископа в своём коллективе. Если доживу - опишу. biggrin

Водник

Дата: Суббота, 26.03.2022, 17:14 | Сообщение # 2815 | Тема: Мировая политика

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Crusader (

)

Сумеем убедить их в правоте Нашей страны --и это будет наш малый вклад в ее победу

Добрым словом и пистолетом, добрым словом и пистолетом...

Цитата Crusader (

)

Даю слово--никакой иронии -просто это заинтересовало даже восьмидесятилетних старушек даже сильнее чем военные новости

Верю безоговорочно. Слишком сильную память о себе Ржавый оставил. Хотя, надо отдать ему должное, то, что сейчас наш энергетический сектор в хорошем состоянии это его заслуга. Правда, он не дал ЕЭС развалиться и заставил развиваться не потому, что патриот, а потому, что готовил продажу всей ЕЭС чохом. Но ему вовремя дали по рукам. Так что это эффективный без кавычек менеджер.
А вот бегство его событие знаковое и служит индикатором двух вещей:
1. Трофейная экономика в стране йок и национальная буржуазия победила;
2. Работа с западом по западным правилам йок и Ржавый - великий (опять без кавычек)мастер игры по западным правилам (прокинул многих и там) понял, что тут ему делать нечего.
Всё строгое имхо, разумеется.

Водник

Дата: Вторник, 29.03.2022, 08:39 | Сообщение # 2816 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

***

Галеры стояли, выбросившись носами на приглубый берег поросшего сосновым лесом острова. На самом берегу кипела жизнь. Моряки, ратники, розмыслы валили лес, копали, вбивали сваи, разгружали с кораблей припасы и разобранные срубы, что-то куда-то тащили, пели, стучали, матерились, жгли костры, пилили, тесали, словом, занимались делом.
С правого берега за этой суетой в изрядном напряжении наблюдало прусское городище Тунгвасте. Было с чего напрячься. Сначала большинство мужей града ушло воевать с русами – рабами распятого бога. На великую битву. Так велел сам Криве. Потом мужи вернулись. Не все. Почти все безоружные, побеждённые, сдавшиеся и принявшие жизнь из рку победителей. Тех самых русов. Такого не было никогда. Но самое главное, вернувшиеся живыми кунигас и вайделот велели повесить посланца Криве. И витязы личной стражи кунигаса, которым победители вернули оружие, исполнили приказ при полном одобрении остальных мужей. А кунигас объявил, что на острове русы поставят свой град. А потом пришли и сами русы.
А русские трудились в поте лица: летела земля с лопат и щепа из-под топоров, плыли по воздуху грузовые стрелы да люди мельтешили муравьями. И галеры приходили и уходили каждый день, скользя по мелкой речной ряби многоногими водомерками.
"Не слишком ли ты рискуешь, княже, сидя здесь, а не в Архангельске? Княжий совет справится с текущими делами – супруга твоя Ирина Мстиславовна – плоть от плоти, кровь от крови отца своего – покойного великого князя Киевского Мстислава Владимировича, Мстислава Великого, Мстислава Грозные Очи и брат – великий боярин Демьян держат его в ежовых рукавицах, да и великий воевода довёл войско обратно, но ведь может произойти что-то из ряда вон выходящее. Уж очень сильно изменили мы мир своей победой. Скачут сейчас между стольными градами гонцы, коней не щадят...
Но и иначе нельзя – пруссы должны видеть не боярина, а князя в алом корзне. Только так!"
Мимо вихрем пронёсся Питирим Швырок со свитой.
"Поразительно, как много он успел за неделю! Нет, понятно, что такое не в первый раз – мы уже давно привозим построенные заранее замки и собираем их на новом месте, но сейчас Швырок превошёл самого себя. Мы здесь всего неделю, а сваи уже забиты и городьба поднялась почти в человеческий рост. А когда закончат причал, дело пойдёт ещё быстрее. И церковь не забывает, и казармы. Людей хватает.
Кстати о церкви. Кажется, Макарий, ты не ошибся. Отец Пётр, не смотря на молодость, показал себя достойным пастырем. И супруга его ни в чём мужу не уступает. А ведь ей будет тяжело во время зимовки. Она да ещё несколько женщин-христианок среди солдат и язычников. Ну да в епархиальном отделении Института благородных девиц готовили и к такому. Бог ей в помощь!"
– Ты чего на самый ветродуй вылез, твоё преосвященство? – епископский келейник, которого все, включая и самого епископа, продолжали звать мирским именем Харитоша, пылал праведным гневом. – Тебе лекарь беречься велел!
– Да ты ж сам меня чуть не в тулуп обрядил! – рассердился владыка.
– Знать ничего не знаю, – отрезал Харитоша. – Литургию служил? Служил! А отдохнуть после этого? А поесть? А ну ступай в шатёр – кормиться, зелье пить и спать. Как лекарь сказал, так и будет!
"Господи! Ну почему?! Почему ты сделал так, что моей воле покорна целая епархия и тысячные рати, а этот пегобородый повелевает мной, словно рабом? За что наказуешь раба твоего, Создатель?"
Епископ тяжело вздохнул и поплёлся вслед за келейником.
В шатре владыку ждал обед. Есть не хотелось, а пришлось – Харитоша был неумолим. А после еды, епископ, тяжко вздыхая, выпил гадостное сердечное зелье и повлёкся в спальню - отдохнуть. Харитоша с применением морального давления уложил владыку и направился к выходу, не забыв захватить с собой карты, книги и письменный прибор. Меркурий едва не плюнул.
– Вот так-то! – припечатал келейник перед тем, как опустить полог. – Знаю я тебя! Сказано спать – будешь спать! А очки и карандаши, что ты припрятал, я нашёл и прибрал!
"Вот же аспид!"
Как ни странно, но, несмотря на раздражение и шум большой стройки, епископ сразу уснул и спал покойно.

***

Мало-помалу, стараниями Швырка, его людей и будущего гарнизона, остров очистился от леса, городьба поднялась и была уже даже частично забучена, причал, церковь и казармы достроены и покрыты тёсом. Даже свежесложенные печи первый раз протопили. Пришло время безымянному городу получить имя. А крещение всегда праздник, на который соседей зовут.
И позвали. Накануне в Тунгвасте отправилось представительное посольство, объявившее, что князь Михаил приглашает на торжество всех, кто захочет придти, но особенно желает видеть своими гостями кунигаса Сергалло, вайделота Тойво и всех доблестных витязов народа сембов.
Утром от Тунгвасте к острову, на котором уже прело в многочисленных котлах праздничное угощение, потянулись лодки – любопытство победило страх. Епископ Меркурий удовлетворённо хмыкнул и велел Харитоше мухой тащить праздничное облачение.
Торжество началось с молебна и крестного хода вокруг стен новопостроенного града. Владыка Архангельский и сослуживший ему отец Пётр сумели увлечь своим порывом всех – даже пруссы, хоть и стоявшие особняком, выглядели весёлыми и с интересом смотрели на действо.
Но вот настало время наречь новому городу имя, а это дело княжее и потому епископ Меркурий с поклоном обратился к князю:
– Нареки же град сей, княже и господине, поделись с ним своею удачей!
Князь Архангельский обнажил голову, осенил себя крестом и, в наступившей тишине, не произнёс даже, а возгласил:
– Нарекаю град сей Кирилловоградом в честь святого Кирилла святителя Александрийского. Да стоит он по воле Господней до скончания века!
– Ура! Ура! Урааа! – заревели стоящие в строю ратники.
"Никто не смог бы лучше почтить память твоего деда – архонта Кирилла, княже! Испослать тебе за это! Думаю, и сам архонт Кирилл в рядах воинства Михаили Архангела и святого Георгия возвеселился сердцем, глядя на деяния внука!
Да и выбор святого покровителя града… Святой Кирилл Александрийский Столп Веры, Отец Церкви, начавший начало. Ведь и архонт Кирилл начал начало. Мудр, мудр князь!"
– Да будет так! – склонил голову епископ. – Православные, миром Господу помолимся за благополучие новооснованного града и пусть заступником ему станет святой Кирилл святитель Александрийский Столп Веры!
Когда отвзучали последние слова молебна, князь Михаил повернулся к пруссам, поднялся на специально для того поставленную колоду и на привычной уже лингва-франка Волчьего моря обратился к гостям:
– Мужи и люди народа сембов, добрые соседи, прошу и вас разделить с нами сегодняшнюю радость. Пусть грады наши растут и богатеют для общей пользы, пусть меж ними всегда будет мир. Знайте, что для общего прибытка велю я основать на сём острове возле стен Кирилловграда ярмарку и проходить она будет каждую весну и каждую осень. И, в знак доброго соседства, пусть жители града Тунгвасте торгуют на ней безданно и беспошлинно. А чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что княжество Архангельское жаждет лишь мира и добрососедства, я возвращаю мужам и витязам народа сембов их оружие без всякого выкупа и предлагаю вечный союз. Коли вы согласны, то мой меч – ваш меч, ваша битва – моя битва. Что скажете, мужи?
Пруссы некоторое время молчали, а потом из их рядов выступили кунигас Сергалло и вайделот Тойво. В полном молчании подошли к князю Михаилу. Поклонились низко.
– Да будет так, кунигас Мингайло! – торжественно и сурово произнёс Сергалло. – От народа сембов я принимаю твоё предложение. Наш меч – твой меч, твоя битва – наша битва.
– Так хотят наши боги, – подхватил вайделот Тойво. – Сегодня на заре мне был знак. Над морем летел орёл, из лесу вышел медведь, а священный конь, видя это ржал весело. Мы готовы поклясться кровью, богами и предками. Готов ли ты, кунигас Мингайло, поклясться именем Распятого бога?
– Да!
Епископ Меркурий подошёл к князю и протянул ему наперстный крест.
– Положа руку на голени Христовы, гвоздями перебитые, за себя, потомство своё и людей своих клянусь хранить союз с народом сембов отныне и до века и в том целую крест!
Князь коснулся губами распятия.
Сергалло обнажил меч, а Тойво извлёк откуда-то устрашающего вида бронзовый ритуальный клинок. Оба синхронно подтянули левые рукава и полоснули себя по запястью, а потом вытянули руки вперёд. Тёмные капли крови сорвались вниз и впитались в прибрежный песок.
– Примите нашу кровь, боги и предки и услышьте клятву детей своих. Своей кровью, честью, оружием и памятью мы клянёмся за себя и потомков хранить мир и союз с народом русов! Да будет так!
– Я слышал вашу клятву и принимаю её! – торжественно произнёс князь Михаил.
– Мы слышали твою клятву и принимаем её! – в тон ему отозвались пруссы.
Вдруг князь Архангельский вытащил кинжал и полоснул себя по запястью и протянул руку к вытянутым рукам Сергалло и Тойво.
– Пусть земля примет и смешает нашу кровь! Пусть земля и кровь сделают нас братьями!
"Опять это язычество! Неужели нельзя иначе?!"
– Да будет так, брат! – первым отозвался кунигас Сергалло.
И тут епископ Меркурий просто натолкнулся на горящий взгляд Тойво.
"Господи, зачем ты требуешь от меня этого?"
Но делать было нечего.
– Урядник, кинжал! – командным голосом распорядился то ли епископ, то ли воевода, поддёрнул рукав рясы, отворил себе кровь и вытянул руку. – Да будет так, братья!
– Да будет так! – произнёс воссиявший Тойво.
А потом новоявленные кровные братья, под приветственные крики русских и пруссов, обнялись, пятная кровью одежду друг-друга.
"Господи, меня же теперь надо из сана извергнуть! За что ты послал мне такое испытание? И что мне теперь делать с такими братьями? Особенно с Тойво?"

***

Епископ Архангельский, Росский и Поморский Меркурий стоял на носу галеры и наслаждался солёным ветром. Отряд галерного флота шёл домой – в Архангельск. Позади осталась битва у Дюн, отзвукам которой долго ещё предстояло греметь по всем столицам Восточной Европы и не только. Его преосвященство не сомневался, что круги от этого события дойдут до Константинополя, Рима и итальянских торговых городов. А потом вернутся обратно громадной лоханью отборнейших помоев и хорошо если одной.
Встал в устье Преголи молодой город и первое прусское племя вырвалось из-под власти Кривейто, добровольно став федератами Архангельска. И это тоже просто так не оставят. Ни Краков, ни Рим, ни Германская империя. Ей-богу, стоило ради этого взять на душу грех кровного побратимства по языческому обряду.
Да и грех ли? Епископ Меркурий каялся в том своему духовнику отцу Димитрию, а тот внезапно сказал, что сомневается в греховности сего деяния. Молодой, но очень авторитетный священник, заявил, что само по себе побратимство душе христианской не вредно, ибо все люди братья, но владыке для спасения души следует приложить все усилия для приведения своих кровных братьев ко Христу и, если владыка в том преуспеет, то деяние это угодно Господу. Епископ от такого поворота впал в глубокую задумчивость, а отец Дмитрий ещё подлил масла в огонь, спросив, понимает ли его преосвященство, что теперь, как побратим князя, принадлежит к правящему дому. И посоветовал молиться о преодолении искушения впасть в грех гордыни.
А первым посадником и наместником нового города стал воевода Прусс. Едва перевязав руку, князь Михаил предложил воеводе новгородских охотников и его людям перейти в Архангельскую службу и стать первыми жителями и защитниками Кирилловграда. Знал князь, что трое из четверых новгородцев прусского рода – уроженцы прусского конца. И хоть сами они родились и выросли на Руси, но с детства слышали рассказы отцов и дедов, о поросших соснами песчаных берегах, на которые суровое Волчье море выбрасывает куски солнечного камня – янтаря. Совещались новгородцы недолго. Почти четыре сотни отборных, опытных вояк, вслед за своим воеводой подняли правую руку и произнесли: "Пред Господом Всемогущим и Святым Его Евангелием обещаюсь и клянусь в том, что хочу и должен..." и все прочие слова, Воинской Присяги княжества Архангельского. А потом воевода Трофим Прусс преклонил перед князем колено и встал уже воеводой Кириловградским.
И плакали витязы сембов, целуя и тетешкая, как детей, вновь обретённые щиты, мечи, топоры, сулицы, и смеялся хмельной то ли от кальвадоса, то ли от того, что спас свой народ кунигас Сергалло, и шептались о чём-то неприметные подручные княжьего скарбничего Николая Никифоровича с прусскими старейшинами...
Вот всегда так – своротишь одно дело, избудешь одну беду, а на её место десять дел, а бед двадцать. И конца тому не видно. Как говорят умники из Университета: "Положительное решение одной проблемы ведёт к образованию массива вызванных этим решением новых проблем".
"Да, Макарий, от такого гребцам на галере позавидуешь! Всех бед день-деньской вёсла ать, да вёсла сушить и ни о чём не думать. Кормёжка добрая три раза в день будет, а в конце месяца получка... Ей-богу поменялся бы, только кому такая старая развалина на галере нужна?
Ладно, помалодушничали и будет! Он никому не даёт креста непосильного. Раз навалили на тебя такой – тащи. Он тебе аккурат по силам, если не лениться и себя не жалеть".
За спиной послышались твёрдые шаги. В этот раз князь не крался.
– День добрый, владыка! – Михаил подошёл к фальшборту.
– Скажи это вечером, княже, – усмехнулся епископ.
– Спасибо на добром слове, владыка, – вернул усмешку князь. – О чём задумался?
– О том, сколько дерьма свалится на нашу голову теперь, после победы и занятия устья Преголи.
– Немало, немало, – князь подставил лицо ветру. – Завтра в Архангельске начнём узнавать сколько. Чую, на совете нам много любопытного расскажут.
– Согласен, княже, разворошили мы муравейник. Хотя, мы уже больше двадцати лет только тем и занимаемся. Не привыкать.
– Не привыкать, да никак не привыкнем.
– Верно такова человеческая природа, княже – никак не можем принять, что окончательных решений в этом мире не существует. Понимаем, а принять не можем.
Князь невесело кивнул. Потом улыбнулся чему-то и сказал:
– Ну, владыка, давай попробуем ещё раз. Начнём новое дело. Вдруг привыкнем?
– Сомневаюсь, что привыкнем, но давай, – епископ погладил бороду. – Новое дело, я полагаю, Никлот, Ратибор, гданьские купцы, руяны и такое милое местечко, как Свиноустье?
– Да.
– Опять надо связать несвязываемое? – усмехнулся епископ.
– И впихнуть невпихуемое. Как на Кордоне, Порогах, в куршской земле, на Двине, Островах и далее везде...
– На Кордоне? – владыка задумался. – Да, княже, ты вспомнил как всё это начиналось... Тогда я и помыслить не мог, во что это выльется. А ты?
– А я? – князь замолчал, снял шапку и, наплевав на княжеское достоинство, взлохматил себе волосы. – Чёрт его знает, отче! Когда б вы знали из какого сора растут стихи не ведая стыда...

Часть вторая.

Глава 1.
Январь 1126 г. Кордон.

Отец Меркурий, хрипя от натуги, отвалил обгорелое бревно и ухватился за следующее. Точно, в полости под брёвнами лежали почти не тронутые огнём исписанные листы здешнего чудного папируса, который боярич Тимофей называл бумагой. Священник попытался их достать – длины руки не хватило. Он ругнулся под нос и ухватился за следующее бревно, но оно сидело крепко. У отставного хилиарха чуть глаза не вылезли, но сволочная лесина не сдвинулась.
Отец Меркурий огляделся. Поблизости оказался давешний жрец Сварога. Имени жреца священник не запомнил, а, может, и не услышал. Помнится боярич Тимофей представил жреца так: "Он мастер. Кузнец. И вообще дядька хороший. Только во всякую фиговину верит. Не надо его гнать". Вот и не гнали. А жрец неприкаянно слонялся по пепелищу мастеровой слободы, копался в развалинах да что то бормотал под нос.
– Эй, – отец Меркурий вновь постарался вспомнить имя жреца, но не преуспел. – Подсоби! Не сдюжить мне!
Жрец уставился на священника невидящим взглядом.
"Ах ты, дерьмоед! Сейчас я тебя в разум приведу! Как там вещал аллагион Лука?"
Отставной хилиарх напряг память, припомнил обороты полусотника Луки, воеводы Корнея и прочих ратнинских златоустов, собрался с силами и выдал. Получилось, видимо, хорошо: на священника обернулись ратники Охранной сотни, разбиравшие завалы, а взгляд жреца приобрёл осмысленность.
– Чего вылупился? Иди сюда, тут одному неподъёмно!
Жрец молча полез прямо через завалы. Отец Меркурий вытер рукавом пот и сопли, размазав по лицу и бороде копоть, но не обратил на это ни малейшего внимания.
– Ты где так лаяться выучился, отче? – раздался за спиной знакомый голос.
Священник обернулся. Перед ним стоял сын воеводы Корнея Лавр. Но какой-то иной. Серьёзный, целеустремлённый, властный.
– Ты кто? – неласково поинтересовался десятник Охранной сотни.
– Дед Пихто! – рявкнул ратнинец. – Боярин Лавр Лисовин! По воле воеводы Погорынского и боярина Данилы буду здесь за порядком надзирать!
– А я...
– Головка от коня! – отрезал Лавр. – Ползите сюда, одры! Испааалнять!
Десятник открыл рот. Потом закрыл и, наконец, махнул рукой своим, мол, делайте, как сказано.

Водник

Дата: Суббота, 07.05.2022, 19:16 | Сообщение # 2818 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Не смотря на подлость, выкинутую издательством, работа на циклом продолжается. Юридическая борьба с издательством - тоже. Если юридически добиться правды не удастся, что ж, найдём другое. Не в первый раз. А не найдём - есть Autor Today. Дело Князя будет продолжено.

Советник Прораб.

А теперь прода.

В десять рук бревно выдернули, как пушинку. Отец Меркурий коршуном схватил драгоценные листы.
"Слава тебе, Создатель – не размокли! Но что тут написано?"
Бумагу покрывала какая-то совершенная тарабарщина. Символы, местами похожие на славянские письмена, созданные святыми Кириллом и Мефодием, перетекали один в другой, переплетаясь хвостами и сливаясь в узор, смутно похожий на арабскую вязь.
"Бред! Откуда здесь последователи Магомета? Хотя, кажется, были – поминали какого-то Дамира. Может, это его записи?
Да, но знаки совсем другие. Ничего не понимаю! Славяне пишут, как и положено цивилизованным людям, отделяя букву от буквы, а тут непойми что! Но знаки похожи. Некоторые. И место не жалели – отделяли слова друг от друга. Как в старой Империи. Значит, писчего материала у них много. Удивительно!
Ладно, Макарий, допустим, что это действительно на славянском. Значит, надо найти слово покороче и постараться его прочесть..."
Священник принялся деловито перебирать листы и, наконец, нашёл искомое. Короткое слово, всего из четырёх букв, красовалось в углу листа, отчёркнутое снизу и справа жирными чертами. Отставной хилиарх так и впился глазами в свою добычу.
"Хм... Заглавная буква похожа на латинскую "D", вторая на прописную альфу, но я видел, как некоторые русы так пишут свою букву "Аз", третья, несомненно, славянская буква "Наш". Это что, какая-то тайнопись? А что там с четвёртой? Так, это несомненно, или латинская "O" или славянская "Он". Ну, попробуем прочесть эту латинско-русскую смесь, Макарий, и посмотрим, что у нас получится.
Так, получилось "Дано". "Дано" – это то, что дали. Видимо, речь тут идёт о каких-то выдачах или выплатах. Только зачем после слова ещё две непонятные точки одна над другой? Ладно, смотрим дальше".
Священник перевёл взгляд на надпись ниже черты и ощутил нечто, сравнимое с добрым ударом под дых.
"Гамо то коло су! Господи, за что наказуешь Ты раба своего?! Это, вне всякого сомнения, буква " мю", после неё две какие-то палки и чем-то смутно знакомые мне закорючки. Точно! Похожими арабы обозначают числа!
А ниже что? Малака! Теперь "Ню" купно с палками и арабскими закорючками! Это какой-то счёт! Каким-то "Мю" и "Ню" дано по сколько-то чего-то. Похоже на записи ростовщика. А почему он пишет символами аж трёх языков? Чтобы никто не догадался? А кто такие "Ню" и "Мю" – должники? Посмотрим, что там дальше!
Так, то ли "H", то ли "Наш", далее, несомненно "Аз", похожий на альфу, "Иже Краткий", "Твёрдо", "Иже". Что там получается вместе?
Да ну в задницу! "Найти"! Кого, Господи?! "Ню" и "Мю"? Долг не отдали и в бега ударились? Нет, там ещё какая-то закорючка! Как это понимать?! Закорючка ограбил "Мю" и "Ню" и сбежал с награбленным? Значит, это записи местной стражи префекта? Стража здесь. И десятник может уметь читать! И знать такую запись!"
Отец Меркурий решительно полез прямо через развалины к десятнику охранной сотни, распоряжавшемуся работами. Даже про деревянную ногу забыл.
Подошёл. Бесцеремонно отодвинул плечом оторопевшего от такого Лавра. И, как когда-то провинившемуся акриту, рявкнул десятнику:
– Грамотен? Читать умеешь?
Десятник в изумлении воззрился на боярина Лавра. В глазах служаки явственно читался вопрос: "Вы что, охренели в корягу?".
– Ты отвечай, голубок, не томи, – судя по бесенятам, плясавшим в глазах Лавра, сложившаяся ситуация его до крайности забавляла. – Отче у нас ждать не любит – может и по морде благословить.
Гримаса десятника явственно показала, где и в каких видах он видал наглых пришельцев, внезапно оказавшихся начальством, но дисциплина есть дисциплина, и он нехотя прохрипел:
– Умею.
– Читай! – отставной хилиарх ткнул грязным пальцем в лист.
– Чис, чис-ло, аво..., – десятник побагровел от натуги, но всё же справился. – Число Авогадро, во! Херня какая-то!
– И правда херня! – машинально согласился с ним отец Меркурий, подумал и добавил. – Благодарствую, господин десятник!
Ратник раздулся от важности – видать, господином его поименовали впервые в жизни, а боярин Лавр едва удержался, чтобы не прыснуть.
"Наверное, у меня сейчас очень глупая рожа... И чувствую себя я глупее некуда, малака! Кто, убей меня Бог, этот Авогадро? Италиец? Папист, Гвискаров ублюдок или венецианец, амальфитанец, пизанец – больно много там торгашей, каждый из которых хуже жида... И как вообще число может быть чем-то? Адепты Пифагора учили, что мир есть число, но о собственности на числа не заявляли! Что же это за записи такие, Создатель?!
Но надо разбираться... Попробуем, Макарий, прочесть что-нибудь ещё! Итак...
Ага, вот это на латыни! "H", за ним "C", потом "l", а теперь крест, только маленький... И латинский, кстати. Зачем тут крест? "HCl" – это не Христос. На латыни имя Сына Божьего пишется "Christus". А что? После креста ещё латинские буквы, потом стрелка, опять буквы, снова крест и ещё буквы. Причём, сии знаки слева и справа от стрелки одинаковые, только стоят в разном порядке. Снова тайнопись? Или...
Господи, я умер, да? И это мой собственный ад? За какие грехи, Господи, обречён раб твой вечно разгадывать загадку, не имеющую отгадки? Сизифу, что по воле твоей вечно катит в гору камень и то легче!
Стой, Макарий! Ты ещё не умер – зад болит не так, как должен бы, сиди ты им на сковородке. Стало быть, прекрати надоедать высшему начальству малодушными воплями, и напряги голову – она у тебя не только для ношения каски. Вспомни, что Он не даёт никому непосильных задач, а вот на пределе сил – часто. Значит, и эта имеет решение. Вот и решай! Жаль, что нет Никодима – возможно, он знает, как читать эти письмена. Но увидишь ты его нескоро...
А кого скоро? Макарий, ты осёл! Тупой, старый осёл! Феофан! Этот страдалец, алчущий знания! Он же жил тут много лет и был учителем! А здесь стояла школа. Значит, он не может не знать, что здесь написано. И всё-всё мне расскажет! Сам хвастался, что его собирались сжечь, обезглавить, разорвать лошадьми, а в Дамаске – утопить. Так вот, клянусь, я проделаю с ним всё это одновременно, если он вздумает запираться! Только надо собрать все записи, что получится найти. Может именно в них корень того знания, которое передал Поднадзорному мой погибший предшественник, упокой, Господи, его душу.
Хотя, Макарий, сдаётся мне, что юный сотник добыл эти знания где-то ещё. И, возможно, корень их именно тут. Он это знает – я тоже должен!"
Отставной хилиарх глубоко вздохнул, повернулся к Лавру и отчеканил:
– Боярин, прикажи с особым тщанием собирать всё, на чём есть хоть что-то похожее на письмена. Любые.
– Сделаю, отче, – совершенно по-отцовски кивнул сын воеводы Корнея. – Ты понял, что там написано?
– Нет, боярин, но рано или поздно пойму. В одном я убеждён - сии письмена и есть главное здешнее сокровище.
– Знания? Тайные? – Лавр прищурился.
– Не ведаю насколько тайные, но что ценные уверен!
– А иначе, отче и не бывает. Они или ценные, или опасные или и то, и другое вместе, – философски заметил Лавр, подозвал жестом десятника журавлёвцев и распорядился: – Хват, всё, на чём хоть что-нибудь похожее на буквицу найдётся, сносить сюда, ко мне. Ситом все обломки просеять. Понял?
– Понял, Лавр Корнеич, – кивнул журавлёвец.
– Извини, отче, таить от тебя ничего не стану, но мне перед боярином Данилой, молодыми боярами и воеводой ответ держать. Так что, давай сюда свои листы, – боярин Лавр протянул к священнику руку. – Смотреть их сможешь, когда пожелаешь, но храниться будут у меня.
"Ты слишком долго думал, Макарий, и многое пропустил. В частности то, что Лавр и правда стал боярином. И случилось это здесь и сейчас".
– Возьми, боярин, – священник протянул Лавру свою добычу.
"Как кусок мяса от себя отрезал... Да будет воля твоя, Господи!"
– Сохраню в целости, отче. Будь в надёже, – тепло улыбнулся боярин.
"Да будет воля Твоя! Но тебя, боярин Лавр, я за язык поймаю, и ты не отопрёшься! Да и не станешь – ты сын своего отца и никогда не откажешься от слова. Сегодня ты это доказал. Кстати, Макарий, не кажется ли тебе, что эпарха Кирилла по возвращении ждёт много нового и интересного. Будет сцена достойная Эсхила. И вместо хора древней трагедии – Младшая Стража, горланящая свою препохабную строевую песню. Аж представить приятно!
Но мне нужен Никодим! Здесь! И ладно бы только мне – Церкви и Империи. Надо скопировать хоть один из этих таинственных листов и послать Феофану в Туров. Пришло время идти путями тайной службы, извилистыми, как ход крысы.
Значит, сразу по возвращении в Ратное, надо нанести визит Аристарху и выложить ему, если не всё, то многое. Опять придётся ставить всё на бросок костей и надеяться, что выпадут корабли. А что делать? Утешает только, что волей Твоей, Господи, именно они мне и выпадают".
–Инструмент нашёл! – на крик жреца обернулись все.
–Чего орёшь, Беломир? – десятник охранной сотни первым опомнился от изумления.
Для изумления, признаться, имелись все основания. Сварогов жрец приплясывал на месте, потрясая объёмной кожаной сумкой, временами прижимая её к груди и даже истово лобызая.
– Инструмент! Инструмент! – вопил он, как заведённый.
–Хват, он чего, умом тронулся? – светским тоном осведомился Лавр у десятника.
– Может и так, – осторожно отозвался тот. – Хотя, они там в храме Сварога, почитай все с при... прибабахом. А Беломир и вовсе!
Лавр с усмешкой взглянул на священника и подкрутил ус.
– Сам ты с..., – жрец в подробностях разъяснил собравшимся все аспекты психического состояния и интимной жизни десятника Хвата. – Тот инструмент тысячи твоих пустых голов дороже! Душа Сварогова огня в нём!
Боярин Лавр с видимым удовольствием крякнул и опять подкрутил ус, а потом уважительно обратился к адепту Сварога:
– Погоди лаяться, мастер Беломир. Ты объясни толком. Всем ведомо, что в железе душа мастера живёт.
Жрец подошёл, впился полубезумными глазами в глаза боярина, простоял так несколько мгновений и, вдруг, махнул поясной поклон Лавру.
– Вижу, брат, ты не только Перуну Громовержцу, но и Отцу Сварогу-Огневеду требы кладёшь! Два дара у тебя в душе, боярин!
Лавр побледнел. Дёрнулся. Быстро взглянул на священника, торжественно положил крестное знамение и заявил:
– Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящего, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сославима, глаголавшаго пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь!
"Что ж, боярин, столь истовое верование пред лицом язычника похвально, но от чего в нём столько страха, а?"
– Одно другому не мешает! – махнул рукой жрец. – Ты гляди, брат!
И два кузнеца погрузились в обсуждение диковинных железяк, что по одной извлекал из сумки Беломир, да так увлеклись, что перестали замечать всё вокруг.
– Ну и чего делать теперь, пока эти токуют? – обратился, видимо, к Дорогому Мирозданию десятник Хват.
– Да то же, что и делали, – хмыкнул священник. – Разбирать порушенное и спасать спасаемое. Пошли!

***
За день сумели своротить немало. Одних записей насобирали целый сундук, а инструмента, материалов и прочего добра – и вовсе целую гору. Лавр велел прекратить работы только когда солнце до половины опустилось за лес. Пожрали что попало на зубы, не разбирая вкуса, и повалились спать прямо на полу в здоровенной избе, которую боярин избрал своей резиденцией и складом спасённого. Сам Лавр устроился на сундуке с записями, велев напоследок Беломиру, ставшему у него правой рукой, утром собирать уцелевших мастеров и подмастерьев, раздувать горны и приступать к работе.
"Всё верно, боярин – работа врачует раны и гонит страх. А тебе, Макарий, нужно будет найти утешение для этих погрязших в язычестве душ. Молиться за язычников – особое дерзновение, благословить на которое может лишь епископ безгрешной жизни. Но где ж его взять, тем более безгрешного?
Что ж, как тут говорят, семь бед – один ответ! Прости мне, Создатель, моё дерзновение, но молю Тебя – прости сим овцам заблудшим, ныне принявшим мученическую смерть от рук слуг диавола, и дай им, если не спасение, то покой!"

***
Утро началось ещё до света – боярин Лавр не любил прохлаждаться. Ратники под началом Беломира собрали всех уцелевших мастеров, учеников и подмастерьев. По лицу жреца отставной хилиарх понял, что дела плохи – почти никто из опытных мастеров набега предателей не пережил. Да оно и без Беломировой кислой рожи виделось явственно: на слободской площади стояло несколько совсем молодых мужей, чуть больше парней, а остальные и вовсе отроки, да и тех не много. Тех же, кто достиг почтенных лет, и вовсе наличествовало всего пятеро.
– Ах ты ж, ёбышки-воробушки, – прокомментировал увиденное Лавр и обернулся к уцелевшим. – Давайте знакомиться, мастера. Я боярин Лавр Корнеевич Лисовин. Волей воеводы Погорынского и боярина Данилы на время поставлен здесь за порядком надзирать. Боярин Александр Журавль принял смерть от руки предателя. Того самого Мирона, что вас резать велел, когда понял, что увести и в холопы продать не выйдет. Смерть боярин Журавль принял, как вою надлежит – с мечом в руке, взявши за себя плату вражьими жизнями. Перед смертью он воеводе Погорынскому роту на верность дал, а брат его – боярин Данила клятву ту подтвердил за себя и за потомков своих и братниных. От лица отца своего – воеводы Корнея, обещаюсь и клянусь, что виновные в том злодействе кару примут лютую во пса место! Товарищем своим покуда ставлю мастера Беломира. К нему обращайтесь со всеми обыденными вопросами – ему до срока дана власть ими ведать. Он вас знает, и вы его знаете. От себя же и отца своего обещаю вам защиту и справедливое воздаяние по делам каждого.
– Мы тебе не холопы! – заорал вдруг один из молодых мастеров. – Боярин нашёлся! Мы мастера! Люди вольные! Да с нашим умением нас в любой земле лучше князей примут! Не останемся тут! Хватит! Находились в нужник со стражей! Воли хотим, уд тебе в глотку! Нам её должны!
"Господи, какой идиот! Да где он видел эту свободу?! Везде либо рабский ошейник, либо розга сборщика налогов. И никто никому ничего не должен! Власть и свободу не дают, а берут! Умом, мечом, полезностью! Но получая одно – отдаёшь другое. Как можно этого не знать?! Как, Господи?!"
Лавр дождался пока молодой нахал проорётся, покачался с пятки на носок, поскрёб в бороде и выдал:
– Дааа, велика ты, Русь Светлая – каких только судаков не рождаешь! – помолчал, окинул взглядом слобожан, пожал плечами и добавил. – Видал дурней, но чтоб таких... Был, правда, один в Болгарской земле. На дереве сидел и с дерева того гадил, аки птиц небесный. Второго Пришествия ждал, да не дождался – сверзился и насмерть убился.
– Ты это к чему? – подал голос седобородый мастер.
– Да вот к нему, – боярин небрежно ткнул пальцем в горлопана. – Это ж надо такое удумать: от рода, от верви один, как перст, на волю собрался. Будет ему воля – поперёк хребта оглоблею. Кому он один нужен-то? Людоловам, разве. Похолопят да продадут и не защитит никто. Коль и в самом деле мастер, так на цепь посадят и работать заставят, а нет, так в Царьград али сарацинам продадут, а там разговор короткий – яйца отчекрыжат и будет пищать, аки мыш подпольный, тооненько... Может, конечно, и повезти – покойный Великий князь Киевский запретил православных с Руси увозить. Так он язычник. Так что не повезёт!
"Жестоко, боярин! Но справедливо. Тому, у кого нет защиты его дема дорога только в рабы! Демагог вреден и ядовит, как скорпион, но сугубо и трегубо хуже глупый демагог – им почему-то больше верят!"
– Да что ты знать можешь?! – завопил правдоискатель. – Меч нацепил, душегуб, кровопивец! Все вы за болотом разбойники! Думаешь, неведомо, что вы в Отишии сотворили?! Убивай – не буду холопом!
– Ааа! – Лавр зевнул во весь рот и обратился к давешнему седому мастеру. – Вот же пристал, как банный лист к заднице. Как его звать-то?
– Да Мел Толчёный это, – отозвался седой.
– А ремесло у него какое?
– Мел он толчёт и отмучивает, а тем мелом потом чистят и полируют... всякое.
– И что, только с того и кормится? – Лавр приподнял бровь.
– Так мела много надо. Разного, – пояснил седой. – И не только мела. Пасты он ещё делает.
"Что за пасты? Незнакомое слово. На простонародной латыни, которой разговаривают италийские франки, это слово – значит "тесто", а здесь?"
– Вот как? – боярин с брезгливым интересом посмотрел на крикуна. – Ну, так пусть идёт. Вон, хоть до Ратного. У нас там теперь место торговое будет. Такой мастер всяко прокормится. Мы ж с понятием – насильно мил не будешь.
Горлопан обалдело посмотрел на Лавра и с самым глупым видом спросил:
– Чо, правда?
– Врать не обучен!
– Ну, я тогда пойду инструмент соберу, да и прочий скарб, – Толчёный Мел воссиял, как начищенный медный котёл. – В одни сани влезу. А вы тут гнить оставайтесь!
– Ты куда разлетелся-то, голубь сизокрылый? – с отцовской людоедской ласковостью осведомился Лавр. – Заберёт он! А что у тебя твоего-то есть? Инструмент боярский, конь боярский, сани тоже боярские. Или отдай или плати! Раз ты мел отмучиваешь, стало быть, и сита у тебя есть. И волосяные, и проволочные, небось. А они хорошо серебра стоят. Есть у тебя серебро?
Мел Толчёный открыл рот, закрыл, снова открыл, да так и остался.
– Может, рухлядь есть? И рухлядью возьмём, – не унимался Лавр.
Толчёный побагровел.
– Нда, мастера пошли, – констатировал Лавр. – Ни кола, ни двора, один конь, да и тот промеж ног. А воли возжелал. Тьфу!
– Да и хрен с ними, с ситами! – просиял вдруг Толчёный Мел. – Обойдусь! На одних реактивах проживу! Напугал ежа, понимаешь!
– А они у тебя есть? – усмехнулся Лавр. – Или добыть можешь? Так мы продадим. За серебро. Вот тут рухлядью не возьмём. Пушниной, разве.
– Ааа...
– Да не ссы, будет тебе воля, – успокоил Лавр. – Не звери, чай! Сани с конём для переезда дадим. Но только до Ратного. И портки на заду оставим. И прочую рухлядь тоже. А инструмент – извини. Нет серебра – нет инструмента. Хват!
– Здесь, Лавр Корнеич! – десятник подскочил, улыбаясь во все свои двадцать четыре зуба.
– Хват, не в службу, а в дружбу, вели вою потолковее этого вот Толчёного в дорогу собрать, потом пусть отвезёт его на Горку, там найдёт боярича Михаила Лисовина и скажет ему, мол, дядька Лавр велел отвезти мастера великого в Ратное к старосте Аристарху. Пусть боярич Михаил старосте грамотку напишет, чтобы место отвел Толчёному под усадьбу на посаде. Ну и леса в купу дал на строительство – пусть строится.
– Я так не согласный! – возопил Толчёный Мел.
– А кто тебя теперь спрашивает-то? – жестоко ухмыльнулся Лавр. – Ты волю выбрал, вот и будет тебе воля. Настоящая, а не как в сказках! Выживешь – достоин, сдохнешь – туда и дорога! Господин десятник Хват, взять его!
"И снова жестоко, но справедливо! Долго же ждала пробуждения твоя кровь, но всё же пробудилась!
И ты не прост, боярин, не прост... И во вчерашних словах жреца о Свароге и Перуне есть правда... И тайна тоже! Илларион был прав – тут все двоеверы, но за испугом Лавра кроется что-то большее. Надо узнать что, но очень и очень осторожно. Куда ни плюнь – везде Палатий, малака! Тьфу!
Но архонта Кирилла и правда ждёт большой сюрприз! Жду-не дождусь мига, когда смогу посмотреть на его красную, перекошенную рожу!"
Меж тем, ратник охранной сотни, ухмыляясь во весь рот, ухватил Толчёного Мела за шиворот и поволок к одной из уцелевших изб.
– Кто ещё на волю желает? – осведомился Лавр. – Условия все слышали – заплати за инструмент серебром, сколько боярин Данила укажет, и ступай на все четыре стороны.
Слободские насуплено молчали.
– Никто? – боярин обвёл их тяжёлым взглядом. – Вот и хорошо! Значит, полудурок у нас тут только один, ну так селище без дурня и не стоит никогда. А раз так, мужи, давайте думать, как нам вместе нашу беду если не избыть, то хоть уменьшить. А для того познакомимся, да поразмыслим, что у нас насовсем пропало, что частью, а что не пострадало. Заодно и мне расскажете, что у вас тут к чему, зачем и чего умеете. И чем я, род Лисовинов и Ратное вам помочь сможет. Учиться я у вас буду. Мне до вас, как до неба, хоть кузнец я не из последних. Но так уж вышло, что связал нас Бог одной верёвочкой, а дело ваше теперь и моё. Всё, мужи, пошли в тепло – там и поговорим.
"А ты, оказывается, светильник под спудом, боярин Лавр!"

Водник

Дата: Суббота, 07.05.2022, 19:38 | Сообщение # 2819 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Упырь (

)

Иначе говоря на какие земли претендует Михайло Лисовин именуясь Князем Росским?

Вы почти угадали. Росской землёй в моих мыслях именуется коронный домен на територии современной Жмуди (Жемайтии) - современный Каунасский край Литвы, составляющая вместе с остальной Литвой и частью Латвии, княжество Архангельское. А под Поморьем подразумевается Пруссия и Поморяния. Т.е. НГ претендует на всю Прибалитику, за исключением Юрьева (нынешнего Тарту, но и над ним пытается получить контроль), Восточную Пруссию, нынешнюю Польскую Пруссию, Польское Поморье и часть современного Белостокского воеводства Польши.

Водник

Дата: Понедельник, 09.05.2022, 13:24 | Сообщение # 2820 | Тема: Поздравления

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

С Днём Победы! Это великий праздник, праздник со слезами на глазах. Самый святой праздник. Особенно сейчас, когда через 77 лет после Победы наши солдаты снова сражаются с нацистами. Снова в фронтовых сводках мелькают Харьков, Краматорск, Славянск, Барвенково, Изюм, Ямполь. Я служил в полку, заслужившем в 1943 году почётное наименование Ямпольского. Наши деды победили тогда - мы победим сейчас. С Днём Победы!

Советник Прораб

Водник

Дата: Понедельник, 06.06.2022, 14:14 | Сообщение # 2823 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

я бы не стал говорить о слове претендует, на что претендовать?

Нет, Сань, тут ты не прав. Мишка именно претендует и подтверждает свои претензии силой оружия. И тут титулы действительно очень важны - они показывают насколько далеко распостраняются амбиции. Оттуда и княжество Росское. Пока Росское, а потом станет Русское. Собственно, Ратников создаёт аналого Великого княжества Литовского и Русского, только в этом формате прибалтийский элемент не будет определяющим в политическом классе НГ, что исключает антагонизм по отношению к остальной Руси, тем более, что госпропаганда будет над этим тщательно работать. Так что конфликт ~~Вильно~~ Архангельска и Москвы за право объединить Русь неизбежен. И титулы работают именно на эту будущую задачу.
Да, ещё один спойлер - второй женой Ратникова станет Рюриковна, да не просто Рюриковна, а Мстиславаовна, т.е. дочь ВКК Мстислава Владимировича Ирина (Ингеборга) Мстиславовна Киевская - вдова короля ободритов и данов Кнуда Лаварда. Таким образом, Вальдемар I Великий король данов и вендов оказывается Мишкиным пасынком, а сын от Ирины Мстиславовны и наследник получает призрачные, но права на Золотой Киевский Стол. Во времена татарского погрома поголовье князей Мономахова рода сокращается и у Мишкиного внука эти права становятся совсем не призрачными. Вот что такое претензии.

Водник

Дата: Понедельник, 06.06.2022, 15:49 | Сообщение # 2824 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

но была ведь пассионарность в семье!

Была. И её надолго хватило. Надеюсь, у династии Лисовинов завод помощнее окажется.

Водник

Дата: Понедельник, 06.06.2022, 16:58 | Сообщение # 2825 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Лисовины уже сами по себе самодостаточны.

Не, Сань, абсолютно самодостаточных в природе не бывает. Так что и расположения Лисовинов будут искать, и они будут искать чьего-либо расположения. Причём, не только вышестоящих, но и отдельных групп элит, лидеров этих групп и групп широких масс т.е. нижестоящих. Ибо любой де-юре самовластный государь де-факто не самовластен. А в НГ самовластья не предполагается очень долго. Возможно, что и вообще абсолютизма не возникнет.

Водник

Дата: Вторник, 07.06.2022, 08:31 | Сообщение # 2826 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

давай чтобы нас не обвиняли в флуде вернёмся к Сучку

Ну, тут модератор я, так что тут флуд, а что нет, решаю я biggrin

Цитата sanyaveter (

)

Также и Лисовиным нужно время и место, то время когда необратимость упадка династии Рюриковичей будет понятна всем, а место уже выбрано.

Ну упадок Рюриковичей это, собственно, ТМН, а с Калиты начнётся их ренессанс, пусть и далеко не всем заметный. В порядке отвлечённого умствования, я не могу сказать заменят ли Лисовины Рюриковичей, подчинятся им, как Гедеминовичи, или сольются с ними через браки. В принципе, любой вариант рабочий. Имхо, задача Мишки и его потомков в изменении экономического и социально-политического уклада Руси и задание ей вектора развития. Если это получится, то фамилия правящей династии не слишком важна.

Цитата sanyaveter (

)

Сучок - это прототип русского мужика,

Точнее, одного из архетипов русского мужика, именуемого в просторечии "шило в звднице". Именно такие шли "встречь солнцу" в 16-18 веках и дошли аж до Америки. Они же вели, точнее, подбивали на поход мужиков другого архетипа - "сурьёзных, хозяйственных и рассудительных". Специально для этого я вывел Гаркуна - показать таких и что они могут сделать, ведь если они пойдут, то их уже не остановишь.
Вот сейчас я показал завлекательную и красивую картинку: знамёна, пики, блестящие доспехи, "Ура, мы ломим - гнутся шведы" (с), но ведь куда интереснее откуда это всё берётся. Вот своё видение этого вопроса и попытаюсь показать, насколько хватит умения и таланта. Ведь тот самый глубинный мужик и есть основной движетель истории, а князья и цари лишь пружины на него воздействующие, попаданцы они или нет. Собственно, миссия Ратникова, Данилы, Журавля, Мерка, Никодима, Феофана Грека заключается в том, чтобы хотя бы начерно сформировать идею, которая овладеет массами и изменит ход истории, а вовсе не в развитии тех или иных технологий. Последние лишь средство и не более.

Водник

Дата: Вторник, 07.06.2022, 08:39 | Сообщение # 2827 | Тема: Ингеборга Мстиславна

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Crusader (

)

Водник высказал мнение что на Руси Ингеборгу могли звать Ириной..

Я исходил из традиций. Русские княгини по имени Ирина в скандинавских хрониках зовутся либо Ингрид, либо Ингеборга. Соответственно, скандинавские Ингрид и Ингеборги на Руси звались Иринами.

Водник

Дата: Вторник, 07.06.2022, 08:43 | Сообщение # 2828 | Тема: Беседы в келье или О чём не знал отец Меркурий

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

А продолжение? Ждём-с... wink

И интересно мне посмотреть на героев на втором свидании. Церемонно-придворном.

Водник

Дата: Среда, 08.06.2022, 15:29 | Сообщение # 2829 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Мишке придется принимать такие непростые решения, неоднократно. И вот здесь для развития сюжета очень интересно, кто его поддержит, а кто не справится со своей закостелостью. Думаю как раз Демьян и не справится.

Думаю,всё сложнее. Среди ближнего круга не будет ни полной поддержки, ни полного отрицания, а совмещение этого в разных пропорциях и эти пропорции будут решать многое. Очень многое. Да, Сань, скинь мне свою почту в личку - хочу тебе послать окончательный вариант "Бывших не бывает". Разумеется, не просто так, а с двумя условиями:
1. Не распостранять;
2. Дать рецензию.

Водник

Дата: Четверг, 09.06.2022, 12:11 | Сообщение # 2830 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Денис, а можешь если не трудно написать мне в личку сам

Ну, ты, вижу, разобрался. Но я написал. Текст на почту отправил.

Водник

Дата: Пятница, 10.06.2022, 08:58 | Сообщение # 2831 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanser (

)

Замечательный диалог.)

Спасибо. А на счёт проды - у меня затык. Надо сформировать кучу образов мастеров и подмастерий, выстроить систему связи между ними, их место в экономике и общественной жизни Кордона. Голова пухнет. Давно и сильно. Стараемся вместе с уважаемым Конягой выстроить эту систему, но пока получающееся нас не удовлетворяет.

Водник

Дата: Понедельник, 13.06.2022, 21:03 | Сообщение # 2832 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Посмотрели как Мел Толчёный отправился в вольную жизнь да отправись думу думать и разговоры разговаривать. Устроились в большой избе с диковинным названием Контора и расселись кучками. Боярин Лавр остался стоять, а отец Меркурий поместился наособицу, так, чтобы видеть всех.
Священник снова поразился насколько мало среди собравшихся смысленных мужей.
– Меня вы уже знаете, – начал свою речь Лавр, – а вот с отцом Меркурием ещё не знакомы. Встань, отче, покажись.
Отставной хилиарх поднялся и поклонился собравшимся. Пословицу о том, что поклон спины не ломит, он уже успел узнать. Но и достоинство своё и церкви не забыл – поклонился не слишком низко. Но и носа не задрал. Ровно настолько, чтобы и уважение показать, и статуса своего не уронить.
"Ага, поднялись и поклонились в ответ. Смотрят кто настороженно и со страхом, а кто с надеждой и ожиданием. Видимо, они-то и есть местные христиане. Похоже, на счёт утеснения от язычников Моисей не то чтобы приврал, а, скажем так, преувеличил. Вот через них я и начну разматывать этот клубок!"
– Ежели есть среди вас братья наши во Христе – обращайтесь к нему, – продолжил, меж тем, боярин. – Небось, у исповеди и причастия бог весть сколько не были!
– Встаньте, православные! – торжественным тоном подхватил отец Меркурий.
– Не бойтесь, теперь можно, – добавил Лавр.
Несколько человек разного возраста поднялись. Отец Меркурий благословил их.
– Сегодня же отслужу литургию и исповедаю всех, – заявил он и развёл руки, будто раскрывая объятия. – А завтра или через и причащу Тела и Крови Христовой. Только понадобится мне сестра почтенных лет и праведной жизни, чтобы просфоры испечь. Есть ли такая?
– Есть, патер мои, – вскочил с лавки молодой, чернявый мастер и зачастил по-гречески. – В Ткацкой Слободе живёт вдова Прасковья. Она там наставница. Жена почтенных лет и доброй жизни.
– Откуда ты знаешь греческий, сын мой?! – священник от удивления перешёл на родной язык.
– Я родился и вырос в Херсонесе, отец мой. Мой отец славянин, а мать гречанка, – на том же языке ответил чернявый.
– А у меня наоборот, – улыбнулся отец Меркурий. – Моя мать славянка из Тамрахи [1]. Мой отец встретил её, когда служил в Пантикапее [2]. Где ты жил в Херсонесе, чем занимался и как попал сюда?
– В Гончарном квартале, в приходе храма апостола Фомы...
– Это за рыбными ямами? – перебил его отец Меркурий.
– Нет, отец мой, рыбные ямы ближе к морю в приходе церкви святого Николая, а наш дем сразу за театроном [4]
"По крайней мере в Херсонесе он бывал и знает город. И просторечный язык улиц для него родной. Высокого койне не знает – готов ручаться. А вот словечки с Ипподрома проскакивают. Описывая место жительства сначала сказал "приход" – так говорят везде в Империи, а потом сказал "дем"[3] – так называют квартал только в Городе. Он что, и там живал?
– Привереда, ты по-каковски тут лопочешь? – бесцеремонно прохрипел молодой мастер с подпалинами в бороде и покрытыми неотмываемой чернотой руками, выглядевший так, будто его из петли только что вынули. – Феофана сдуло, так ты другого нашёл по-птичьи чирикать?
– Охолонь, Чернота, – взвился первый мастер.
– Успокойся, сын мой, – священник перешёл на славянский. – Невежливо разговаривать на языке, которого остальные не понимают.
Ремесленник потупился.
– Добрые люди, сей муж сказал мне, что в Ткацкой Слободе живёт вдова Прасковья и она испечёт просфоры для причастия, – отец Меркурий повернулся к собравшимся. – Потом я спросил где он научился говорить на греческом языке и он ответил, что в Херсонесе, где вырос и что мать у него гречанка. Я же ответил, что у меня, наоборот, мать была вашего языка. Ещё я спросил его имя, ремесло и где он жил в Херсонесе. Он же успел ответить только на последний вопрос.
– Надо бы и на остальные, – подал голос боярин Лавр. – Вы-то, небось, знаете, а мы с отцом Меркурием тут люди новые и нам то ой как любопытно.
"Да, Макарий, ты не ошибся – Лавр больше не сам по себе. Он почувствовал ответственность за дело и за этих людей, которых уже числит своими. Собственно, это стало понятно, когда он попросил разговорить их, а теперь только лишнее тому подтверждение"
– Прости, боярин, – рассказчик с достоинством поклонился. – Во Христе я зовусь Василием и делаю стекло и эмали.
Лавр одобрительно хмыкнул.
"Понятно откуда такое мнение о себе! Такие ремесленники живут лучше иных сановников!"
– Ты владеешь редким ремеслом! – ободряюще улыбнулся священник. – В Херсонесе всего две или три таких мастерских, а в других городах фемы[5] Таврика и вовсе нет. Ты учился ремеслу у отца?
– У отца, деда и у дяди в Царьграде.
– Ничего себе! И долго ты прожил в Городе?
– Шесть лет, отец мой. Учился у старшего брата моей матери. Покрывал эмалью священные сосуды. Дядю ещё молодым забрал в Город митрополит Деметрий Таврик. Звал и деда, но он не захотел. А мой отец – приказчик из Вышгорода, встретил мою мать, женился на ней и стал учеником деда.
– А как ты сюда попал? – боярин Лавр наставил на Василия палец. – Далёконько от Корсуни. А от Царьграда ещё дальше.
Мастер сглотнул, руки скользнули по поясу, он тяжко вздохнул и, наконец, выдавил:
– Меня выкупил из рабства Феофан. Мы свели знакомство в Городе и он случился в Херсонесе когда меня продавали.
– Как же ты в холопы угодил, бедолага? – с видимым сочуаствием осведомился Лавр. – половцам попался али разбойникам морским?
– Хуже, боярин, – Василий повесил голову. – Меня продали по суду.
– За что же?
– За кощунство, богохульство и расхищение имущества Святой Церкви, – еле слышно произнёс Василий.
– Не похож ты ни на вора, ни на кощунника, – боярин Лавр оглядел рассказчика с головы до ног.
– Спасением души клянусь, боярин! Не делал я этого!
– Истинно клянешься? – отец Меркурий с прищуром взглянул на мастера.
– Истинно!
– Ну, тогда поведай, как дело было, – предложил Лавр.
– Отец и дед хотели расширить дело. Купцы с Руси хорошо брали бусы, посуду с эмалью, но у нас они грубые, по сравненю с изделиями Города. Там они многоцветные и наносить их могут на куда более сложные вещи. А ещё дядя умел изготавливать смальту для мозаик. Дед в ответном письме спросил, не возьмёт ли дядя меня в ученики? Тот ответил, что возьмёт и вернёт после обучения, если ему будут поставлять чистую горькую соль [6] , что арабы зовут зода. Так я и попал в Город.
– Так ты умеешь читать и писать? – осведомился отец Меркурий.
– Да, отец мой. А ещё изучил арифметику и немного логику и риторику – дядя не жалел денег на моё образование. Ещё бы – он получал горькую соль по три милиаррасия[7] за литру[8] , когда в Городе её продавали за десять, а то и за солид[9].
– Честный у тебя дядька, – хмыкнул боярин Лавр.
– А где ты с Феофаном познакомился?
– На богословских диспутах, – Василий улыбнулся.
– Ты шлялся на подворье Святой Софии? – изумлённо вскинул брови отец Меркурий. – И дядя позволял тебе это?
– И на Бычий форум тоже, – Василий опять улыбнулся. – Я ходил туда по настоянию брата Варфоломея – моего наставника в логике и риторике. Он-то и познакомил нас с Феофаном. Феофан был смел, красноречив, знал поразительно много. А ещё привкус опасности... Учитель говорил, что надо успеть послушать этого италика, пока его не заточили или не сожгли. А потом заставлял меня приводить контраргументы на Феофановы тезисы.
– Гм, – Лавр поскрёб в бороде, явно озадачееный словами "контраргументы" и "тезисы". – Ты, Василий, давай без мудрёных слов, а то я их с мороза плохо разумею.
"Учится Лавр! Ещё день назад рявкнул бы, а сегодня нет – подколол беззлобно".
– Словом, я увлёкся – отроку много не надо, – Василий снова улыбнулся. – Сбегал каждую свободную минуту и дискутировал, через что бывал дядей часто порот.
"Слава Богу, увлёкся не в палатийском смысле..."
– Это меня и спасло, – продолжил молодой мастер. – Феофан меня запомнил. Когда умер дед, отец велел мне возвращаться. Я вернулся и дело у нас пошло. Я женился, но тут лихорадка забрала отца, жену и новорождённого сына и мы остались вдвоём с матерью. Работа спасала от горя, а с мастерством пришла известность. И вот как-то раз я получил заказ на священные сосуды от самого епископа. Никогда до того у меня не получались столь совершенные вещи. По городу поползли слухи. На работу пришли посмотреть архонты корпорации гончаров и стекольщиков и, среди них, мой троюродный дядя Ксантип. Господи, как же он хвалил и поздравлял меня! Напросился в гости, послал за лучшим вином... Я опьянел со второй чаши, да так, что не помнил себя...
– Гм, – боярин Лавр смерил взглядом крепкую фигуру Василия.
– Думаю, боярин, меня опоили, – спокойно ответил мастер. – Я проснулся в тюрьме и с ужасом узнал, что меня обвиняют в том, что я в пьяном безобразии изрыгал хулу на Господа, перебил священные сосуды, топтал их ногами. А когда дядюшка пытался меня остановить, ударил его по голове до крови и беспамятства. Так сказали свидетели – сплошь дядюшкины люди. Суд архонтов был скор – меня обратили в рабство. Никто не сказал и слова в мою защиту, только матушка, но архонты приказали гнать её взашей. Она от того заболела и умерла через несколько дней. Всё имущество отошло дядюшке за бесценок, а я попал на рабский рынок. Ты его знаешь, отец мой, возле гавани. Осматривали меня покупатели, как скотину: смотрели зубы, щупали мышцы, срам. Я не выдержал унижения – бросился. Меня избили до полусмерти. И тут Господь послал мне Феофана. Как ни удивительно, он меня узнал. И выкупил строптивого раба. Задорого выкупил.
– Знаешь, отче, а ведь я ему верю, – задумчиво произнёс Лавр.
– И я, боярин, – кивнул священник. – Если и есть в тварном мире что-то бесконечное, так это человеческая подлость.
– Спаси вас Бог! – Василий поклонился. – Я боялся что не поверите, ведь каждый тать талдычит, что невинен, аки агнец.
– Не та в тебе повадка, мастер, – Лавр потрепал Василия по плечу. – Расскажи лучше о своём ремесле, а то я в нём понимаю меньше пня осинового.
– Изволь, боярин! – Василий поклонился не без изящества и приступил к рассказу.
"Город есть Город – там даже ремесленник не чужд вежеству и манерам".
Рассказчиком мастер оказался хорошим. Отец Меркурий будто наяву видел как смешиваются вроде бы несовместимые ингридиенты, как пламя превращает их в нечто единое, как осторожно, бережно покрывает огненная масса своё ложе, как долго остывает вместе с раскалённой печью и, наконец, являет миру красоту. И как легко всё испортить, положив недостаточно чистоё сырьё, ошибившись в пропорциях, напутав с жаром или временем...
– А ты, брат, привереда! – одобрительно усмехнулся боярин Лавр. – Только лучшее тебе подавай!
– Боярин журавль меня только Привередой и звал, – вернул усмешку мастер. – И все остальные, на него глядя.
– А так и надо! – одобрил Лавр. – У доброго мастера всё должно доброе быть!
– А боярин Журавль ругался, – Василий грустно улыбнулся. – Едва не побил Феофана, что меня выкупил. За грудки тряс, мол, тебе на что серебро дали? Соду покупать или задохликов всяких? Пол мешка только и привёз!
– А ты чего?
– А я за спасителя своего вступился. Всё одно уже было – убьют, так убьют, змеем подколодным не стану! Закричал на боярина, мол толку бы тебе от грязной горькой соли да без мастера – дерьма и то не сваришь! Знаешь ты как ту соду чистить? А какой песок надо? А как молоть его? А на каком угле спекать? А я знаю!
– Кхе! – одобрительно выдал Лавр. – А боярин Журавль чего?
– Крякнул он, Феофана выпустил, меня за шкирку ухватил и в кладовые поволок – показывай, мол, где дерьмо, а где доброе. А там сплошной навоз оказался – чистить и чистить. Боярин Журавль остыл, велел меня в баню сводить, накормить, дать день с дороги отдохнуть, а там на работу. Посмотрим, говорит, какой это Сухов. И Феофану – если не врёт, говорит, покупка твоя – ваше счастье: и прощу, и награжу, а нет – повешу!
– А ты сварил?
– Сварил, боярин. Дрянь, конечно, зелёную да мутную, но у них и такого не выходило с эдаким матерьялом. А потом уже работать как следует начал. Боярин всё ругался беззлобно, мол, не удоволишь привереду такого.
– В окнах твоё стекло? – перебил Лавр.
– Моё, боярин!
– Чистое! В княжьем тереме в Турове и то хуже!
– Это что, боярин, – с изрядной гордостью ответил Василий. – Недавно я смог открыть секрет кристаллоса!
– Чего?! – не понял Лавр.
– Того самого?! Не может быть! – ахнул отец Меркурий.
– Это что за хренотень такая?! – тихо, но так, что всех проняло, спросил Лавр.
– Дядька Привереда, не зли боярина – обскажи толком, – подал голос благообразный молодой то ли мастер, то ли подмастерье.
– И нам горбатого не вкручивай, а то взял привычку! – хмыкнул чернорукий.
– Это стекло чистое и прозрачное, как лёд, как слеза – даже ещё чище! – лицо Василия приняло мечтательное выражение. – В горах Тавра находят иногда камни того же имени – чистые, как ключевая вода.
– Я видел несколько раз сосуды из кристаллоса, – подхватил отец Меркурий. – в Святой Софии в Городе. Потир необыкновенной красоты и баснословной цены. Раз я принимал из него Кровь Христову... Секрет кристаллоса знали в Старом Риме, но он утерян! Ты смог разгадать его, сын мой?!
– Да, отец мой, – кивнул Василий. – Господь умудрил меня!
– Кхе! Это мы удачно зашли! – процитировал одновременно отца и племянника боярин Лавр. – Из этого хрусталоса, значит, и посуду делать можно?
– Можно, но получается один раз из десяти. Трескается, – Василий сокрушённо покачал головой. – Из другого стекла – пожалуйста, а кристаллос капризный. Этим Пузырь занимался, да покалечили его – не знаю, выживет ли? И Жаворонка убили... Но хоть записи наши остались – нового мастера учить надо.
– Покалеченного Пузыря отстоим! – не допускающим возражений тоном отчеканил Лавр. – Лекари у нас получше ваших! Не покажет – так расскажет! Главное, знает как правильно, значит, и выучить сможет! Ну и ты, мастер Василий, учить будешь! Будешь-будешь! Никто не обещал, что на пути в Царство Божие будет легко, а в дороге станут кормить!
"Какая фраза! Не забыть бы – в самый раз для проповеди! Кратко, ёмко, доходчиво и ошеломляюще! Интересно, он сам это придумал?"
– Да я не отказываюсь, – развел руками Василий.
– Кхе! Ещё бы ты отказался! – хмыкнул боярин Лавр. – Ты лучше скажи, эта зода, сода или как её там – горькая соль, короче, она с чего так дорого стоит? Может она ещё для чего нужна? В кузнечном деле она не пригождается?
– Нет, боярин, – покачал головой Василий. – А вот толчёное в пыль стекло – очень даже. Кузнецы им заготовки посыпали, чтобы змеиное железо[10] лучше спекалось.
– Змеиное железо?! – Лавр аж подался вперёд.
– Привереда! – взревел вдруг чернявый и несколько узкоглазый отрок. – Все боярские тайны выдать решил?! Так не выдашь! Дядьки Дамира нет, батьки нет, дядьки Огневеда нет, боярина нет! Переезда в Москву не будет! Домны не будет! Конвертера не будет! Стали не будет! Всё! Смерть кругом! Всем смерть – и этим тоже.
Отрок бурно разрыдался. Лавр подошёл к нему, встряхнул, как кутёнка и спросил:
– Что за сталь такая?
– Мааастер, – сквозь слёзы, но с заметным презрением протянул отрок, – хоть о железе закаляемом слыхал? Вот это сталь и есть.
– Так вы её не из крицы выбирали, а варили как-то? – боярин почувствовал себя в своей стихии и тут же ухватил быка за рога.
– Крииицааа, – шмыгая носом протянул отрок. – Совсем, знать, убогие. Только не выйдет у вас ничего!
Тресь! Затрещина у Лавра вышла мастерской – отрока снесло с лавки. Боярин схватил воспитуемого за шиворот и водрузил обратно.
– Не реви! – строго произнёс Лавр. – Не пристало старшему в роду мужу. Раз старших убили – на тебе весь род! Сам сдохнуть хочешь и их с собой забрать?! Дело родовое похоронить?!
Отрок молча помотал головой.
– Кто ещё сталь варил и кузнечным делом занимался?
– Я, – отозвался давешний с чёрными руками.
– Я тоже, – прогудел другой – здоровый.
– Ну, я как бы, – смущённо просипел ещё один – немолодой и седобородый.
– Я ещё, – отозвался ещё один – чистый и благообразный.
– Знайка ещё, но он с бояричем Тимофеем уехал, – произнёс первый отрок.
– Значит так, – Лавр поднялся. – Как я понимаю, те, кто по стекольному делу худо-бедно работать могут?
– Да, боярин, – мастер Василий поклонился.
– Тогда ступайте и делайте, что сможете – только без дела не сидите, а то ума рехнётесь – напутствовал их Лавр. – Уж извините, позже к вам зайду. У кузнецов дела куда как хуже – с ними первый разговор и будет. А вы садитесь к столу, – боярин кивнул сталеварам и кузнецам, – думать будем. Отче, не в службу, а в дружбу – бери писарскую снасть, благо её тут везде валяется, да пиши, что мы тут наговорим!
"О, эпарх Кирилл, как же ты удивишься после возвращения! Жду не дождусь посмотреть на твою багровую рожу!"

***

Засиделись чуть не дотемна. У отца Меркурия рука чудом не отсохла и глаза, не меньшим чудом, не вытекли – в монастыре столько не писал! Зато и узнал много. Про мастера Черноту – того самого, что возмутился разговором по-гречески, что тот большой мастер в обжиге, хранении, сортировке и подготовки угля, за что и страдал, ибо подпускали его к другим сталеварным делам меньше, чем он хотел, но не потому, что плох, а от того, что уж очень хорошо у него с углём получалось. Словом, был Чернота старшим по углю и с этой стороны трудностей не ожидалось. А ещё Чернота хоть какое но имел представление обо всех операциях плавки, ибо имел ко всему немалый интерес.
Ещё священник узнал, что подмастерье Лось глуп, как пуп, но зато здоров и старателен. Можно на любую работу ставить – главное, чтобы она особого ума не требовала, да объяснить как следует.
Впавший в истерику и грозившийся смертью боярину Лавру подмастерье звался Ковалёнок. Происходил он из семейства кузнецов и приходился убитому Дамиру двоюродным племянником по жене. Знал для своего возраста отрок очень много, да и о секретах кузнецов имел кой-какое представление – от него, как от родича, не особо таились. После вразумляющей затрещины от Лавра немного пришёл в себя, но именно немного – лишиться в одночасье всей родни, наставников и дела это вам не медовый пирожок с изюмом. Его отец Меркурий в первую очередь наметил к утешению и обращению в Истинную Веру. Горе, обрушевшееся на отрока, расшатало в нём веру предков, росток надежды, что заронил Лавр, мог послужить хорошим подвоем для Веры Христовой. Так сам Михаил Псёл учил, да и хилиарх Макарий привык бить по слабому месту вражьего строя. Если в этой заблудшей душе враг рода человеческого ослаб – её первую из когтей зверя и надлежит рвать, а выдернув у отца лжи одну душу, врываться через неё, как сквозь брешь и лишать диавола власти над остальными. Сим Победиши, как сказал Господь Константину Апостольноравному.
Старый Замазка исчерпывающе описывался поговоркой "Маленькая собачка – до смерти щенок". Почтенных лет муж, а всё на побегушках, зато он, как никто, умел восстанавливать печь после плавки, да и во время её замазывал что положено так, что лучше и не придумаешь. За это и получил своё прозвище.
Ещё отставной хилиарх узнал много новых слов: конвертер, домна, блауофен, штукофен, фурма, летка, шихта и множество иных прочих. Сначала священник пытался понять что есть что, но скоро до невозможности утомился и решил, что разберётся позже и сосредоточился на письме и характерах уцелевших сталеваров. И вовремя!
Речь держал подмастерье Богдан Вощанник. Вообще-то его следовало звать мастером, ибо он выучился аж в Новгороде на литейщика и умел лить медь и бронзу. Вот только столько меди и олова для бронзы у боярина Журавля не нашлось и перед, тогда ещё просто Богданом, поставили задачу научиться лить свиное железо, которое все на Кордоне называли чугуном. Ну и что, что никто этого не делал – тем больше славы тебе будет! И Богдан научился! И лить тот самый чугун, и очищать его – даже горшок собственного изготовления показал. Но и тут случилась засада – чистить чугун двойной плавкой оказалось непросто, а чтобы отлить из него что-то толковое нужен был воск. Много. Так что Богдан заслужил прозвище Вощанник, а мимо звания мастера-литейщика снова пролетел, ибо заниматься своим делом мог месяца два-три в году.
– А пока не стану мастером, не видать мне Миланы, как своих ушей, – печаловался он Лавру.
– Считай, что стал! – отрезал Лавр. – Невеста-то согласна?
– Согласна, боярин!
– Тогда увозом возьмём! Хоть в конном строю! – обнадёжил боярин. – Я так и сделал! Где невеста-то?
– Так боярич Тимофей её вместе со Знайкой увёз!
– Что за Знайка?
– Подмастерье наш. До науки и ремесла шибко жадный. С бояричем Тимофеем водился и сам боярин Данила его учил, пока здоров был. И мастера. Он такой – не утаишь от него. А ещё он лучше всех состав шихты считал – диво. А чему научился – всё записывал. И каждую плавку тоже. Всё как делали.
– Да конём вас в зад и преред под лихой пересвист! – взорвался боярин Лавр. – Какого ясного красного молчали? Уд вам на воротник, чтобы уши не мёрзли! Подать мне этого Знайку вместе с записями! И чтоб волос с него не упал!

[1] Тамраха – древнерусская Тьмутаракань. Город на Таманском полуострове.
[2] Пантикапей – современный город Керчь.
[3] Дем - квартал, аЮ скорее, микрорайон в Константинополе. Одновременно являлся и административной единицей и ячейкой местного самоуправления. Долгое время демы имели даже свой суд. Императоры то отбирали право суда у демов, то демы, обычно в ходе бунта, возвращали это право себе. К XII веку суд деиов был уже приданием старины глубокой, но с местным самоуправлением императору и эпарху Города всё равно приходилось считаться.
[4] Театрон (греч.) – театр.
[5] Фема – провинция и военный округ в Византии. Фема Таврика включала в себя византийские владения в Крыму и на Таманском полуострове.
[6] Горькая соль – так в те времена называли соду. Добывали её в крымских озёрах, а вот с очисткой была проблема. Официально в то время монополии на соду в Византии не было, но секретом очистки владели немногие, из-за чего пригодная для стеклоделия сода стоила очень дорого. Кроме того, под видом соды покупателям часто подсовывали горькие на вкус соли магния, причём, нередко с самыми благими намерениями, ведь различать их не умели. Так что обмен технологий на поставки дешёвой и качественной соды являлся вполне равноценным. А в Крыму, как пишут крымские историки, соду в византийские времена добывали в кратерных озёрах на месте потухших грязевых вулканов. Сейчас там грязевые озёра. Может быть это проявления местечкового патриотизма, но мне их версия уж очень подходит.
[7] Милиаррасий – византийская серебряная монета, составляющая по стоимости 1/12 солида.
[8] Литра – византийский (римский фунт), равный 1/120 таланта. 327,45 грамма.
[9] Солид (статер) – византийская золотая монета, весом 4,55 грамма.
[10] Змеиное железо – дамасская сталь.

Водник

Дата: Вторник, 14.06.2022, 08:37 | Сообщение # 2833 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата SII (

)

Литургию с бухты-барахты не служат, тем более в 12 веке -- уже давно сложилась практика служить только утром и только совсем-совсем натощак, даже не пивши ничего. Так что исповедовать Макарий мог, молебен какой отслужить мог, вечерню -- так просто почти что обязан, а литургию -- звиняйте, только на следующий день.

Понял. Принял. Поправлю. Спасибо!

Водник

Дата: Понедельник, 04.07.2022, 10:48 | Сообщение # 2834 | Тема: Так не строят! - 2

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Глава 2
Январь 1126 года. Кордон.

– Ничего не понимаю! – боярин Лавр хватил кулаком по столу. – Мы перед ними, как дети малые! И Михайла тоже! Ты мне скажи, отче, ты в Царьграде жил – там такое есть?
– Ты мне задавал этот вопрос без счёта раз, боярин, – священник снял очки и устало провёл рукой по лицу. – Не видел, не знаю, кое о чём читал, что такое бывало в древности, но ныне забыто. И, предвосхищая твой вопрос, в записях тоже ничего не понимаю! Вообще!
– Ты пойми, – пальцы Лавра нервно забарабанили по столу, – мастеров перебили, одни сопляки остались, но мне до них, как до неба! Кто их учил? Как? Ты Соболька видел? Я, право, думал колдун он. Сказал ему даже, а он ржёт: "Тогда и ты колдун. Иди сюда и делай как скажу". Голова пухнет! Думал, Михайла один такой... А эти ещё чище!
Отставной хилиарх кивнул соглашаясь.
– Ты сам посуди, – пальцы Лавра выбивали уже просто бешеный ритм, – на диковине диковина! Одни глаза, что Васька Привереда для покойного мастера Гордея делал, а нынче тебе отдал, благо подошли, чего стоят! Ты про такое слыхал?
– Читал, – отец Меркурий поскрёб в бороде. – Базилевс Нерон, что христиан львам на растерзание отдавал, был молод годами, но слаб глазами, и какой-то мастер обточил для него чистой воды смарагд[1] так, что губитель мог через него смотреть, будто и не страдал глазной хворью. Все думали, что дело в чудесных свойствах камня, а оказывается, хитрость в том, как его обточить, что мы с тобой здесь и узнали. Видать, и тот древний мастер знал.
– А эти-то откуда? – Лавр перестал барабанить и подался к священнику. – Я Привереду распросил – его этому здесь научили. Хоть догадки у тебя есть?
– Только они и есть, – священник грустно усмехнулся. – И те больше на сказки похожи.
– Выкладывай, отче, – Лавр вернул отставному хилиарху кривую усмешку. – Нам сейчас любая хрень сгодится.
– Рассказывали мне, что ещё до Христа, последователи Пифагора создали тайное общество, призванное сохранять и приумножать знания. Тайные знания, боярин. Те, что могут быть опасны для людей. Во главе его стояли жрецы Аполлона – бога-покровителя наук, искусств и... предательства. Аполлон Стреловержец не только даёт знания, но и насылает мор. И внезапную смерть тоже. Таковы же и его последователи. Они считали, что давать знания людям можно лишь тогда, когда они до этого дорастут. В чём то они, наверное правы...
– А к нашим делам это каким боком? – Лавр подпёр щёку кулаком, как ребёнок, слушающий сказку, от чего стал безумно похож одновременно и на отца, и на племянника.
"Изыди, сатана! Привидится же... Они же кровная родня – чему тут удивляться?"
– А к нашим делам, боярин, это относится самым прямым образом. – священник наставительно поднял палец. – Никто не любит тех, кто имеет власть. На Пифагора и его школу напали, а его самого убили. Заговор Килона. Ученики же Пифагора, посвящённые в тайну, широко рассеялись по миру. До поры они не скрывались особо, но со времён Константина, когда Империя приняла Христа, на них начались гонения не просто, как на язычников, а как на заговорщиков, опасных для священной власти. И они скрылись, боярин. Кто в дальние земли, кто сделал вид, что является добрым подданным, а кое-кто спрятался и среди служителе Церкви – тайная власть сильна, но ещё сильнее искушение властью тайны. Говорят, так...
"Как-то он нехорошо вздрогнул, когда я сказал о тайном обществе... Значит, тут про такое известно. И слава у местных криптей[2] такая, что способна напугать безусловно храброго акрита. Малака! Приехал, называется, к неиспорченным варварам...
Но кто же посвящён в тайное здесь? Язычники? Или ещё кто? Господи, почему ты взвалил на меня столь тяжкий крест? Неужели я столького не знаю про себя? Ведь ты же не даёшь никому непосильных испытаний".
– Красная сказка, – Лавр подпёр голову другим кулаком. – Только с чего ты решил, что она к нашим делам касаема?
– Помнишь рассказ, как во время мятежа сгорела школа?
Боярин Лавр кивнул.
– Ничего необычного в нем не заметил?
– А то нет! – Лавр выпрямился и в глазах его опасно сверкнула боевая сталь. – Сказывали, что ублюдок Мироновский факел метнул, да и на воздуси в крылах пламенных и вылетел с громом великим. Уже, как свинья палёный, а избу школьную пламя то по брёвнышку раскидало. Греческий огонь у них там что ли хранился?
– А ты греческий огонь в деле видал, боярин?
– Бог миловал! – Лавра передёрнуло. – Наша сотня под Доростолом не была. Но переяславльцы сказывали... Даже если половину приврали, и то жуть жуткая под такое попасть!
– А я вот видел, – льда в голосе священника хватило бы и ад заморозить. – И скажу тебе, боярин, не греческий огонь то был. Да не просто скажу – спасением души поклянусь!
– Это как?
– А вот так! – отставной хилиарх стукнул кулаком по столу. – Греческий огонь только жжёт! Всё жжёт: дерево, камень, плоть. Даже в воде горит. Потушить его можно лишь песком и мочой. Но грома от него нет! И крепкий дом он не развалит. Сожжёт, но не развалит! Как, боярин, похоже на тайное знание, о котором людям знать не надо?!
– Твою ж мать!
– Легче хоря[3] поймать! – зло ввернул недавно узнанную поговорку священник.
– Это что же получается, – Лавр не обратил внимания на сказанную в сердцах подначку, – эти твои тайные до Руси добежали и у нас осели?
– Ты можешь иначе объяснить те невероятные знания, коими обладают здешние мастера и отроки? И те преудивительные вещи, что мы здесь видели и ещё, несомненно, увидим?
– Не могу! – Лавр скрипнул зубами.
– Вот и я тоже, – кивнул головой священник. – Ни здешние странности, ни ваши – Ратнинские. Племянника твоего, например...
– Тыыы, – Лавр нехорошо прищурился и, вроде как, начал вставать.
– Сядь, боярин, – отставной хилиарх выставил перед собой открытые ладони. – Поздно меня убивать. Да и не надо. Ты же в бане у отца твоего был и всё видел и слышал.
– Откуда мне знать, что ты другим чёрным воронам весть не подашь? – Лавр нехорошо прищурился, но сел.
– Да жить я хочу, боярин, – отец Меркурий развёл руками. – Вот так просто. А в награду за это знание меня кончат легче, чем муху. И всё Ратное тоже. А я за вас перед Господом отвечаю.
– А, может, всё же прикопать? – боярин смотрел с прежним нехорошим прищуром. – Или в болото?
– Тогда уж и Мироново дело доделать надо, – усмехнулся священник. – Вместе со мной и мастеров положить, и отроков, и молодых бояричей, и боярина Данилу. Сможешь? Возьмёшь на душу грех Иудин? Если сможешь, то режь – жить я хочу, а смерти не боюсь. Мне жизнь для дела нужна. Но если сделаешь так, и греха с бесчестьем не убоишься, то может и получиться голову задурить тем, кто меня искать прибудет. Как у вас говорят: "Закон – лес, медведь – архонт"? Только сможешь ли такую жар-птицу не то что из рук выпустить, а собственноручно убить, Мастер? И неужели я настолько в тебе ошибся, воин Христов Лавр?
– Умеешь ты, отче, – боярин несколько расслабился, но отставного хилиарха это не обмануло – Лисовин по-прежнему был готов к прыжку.
– Умею, – кивнул священник. – Хорошо учили и хорошо учился. Но ведь и тебя не в хлеву нашли, боярин. Подумай и поймёшь, что я прав. Хотели мы того или не хотели, но Господь судил, что теперь эти тайные и опасные знания в наших руках. Как и обязанность решать, что из него можно показать людям, а что нет. Теперь мы криптея, боярин. Не только ты и я – всё Ратное. Так хочет Бог!
– Не было печали – купила баба порося! – хмыкнул Лавр, а потом выдал такое, что и лошади бы покраснели.
"Слава тебе, Господи! Воистину неисповедимы пути Твои! Теперь у меня, Поднадзорного, архонта Кирилла и друнгария виглы Аристарха появилось общее дело. Хочешь-не хочешь, а придётся нам сотрудничать!"
– Скажи, отче, – Лавр вдруг широко улыбнулся, – ты яблоками никогда не торговал?
– Нет, не пришлось, – опешил священник. – А к чему такой вопрос, боярин?
– Да умеешь ты искушать, словно змей эдемский, – хохотнул боярин. – Самое то с яблоками на торг ехать!
Смертное напряжение, висевшее в комнате, будто трупная вонь, разлетелась под напором хохота. Оба собеседника ржали, как жеребцы стоялые, на глазах выступили слёзы...
"Кажется, Макарий, ты никогда в жизни не получал более сомнительной похвалы!"
Проржались, утёрли слёзы и боярин Лавр, будто и не было ничего, спросил:
– Как ты говорил того древнего мудреца-то звали?
– Пифагор. Пифагор Самосский, – священник сразу взял тон, средний между менторским и повествовательным, почувствовав, что Лавр намерен не занимательную историю слушать, а учиться. – Родился он на острове Самос. Я там с арабами дрался.
– Давно то было?
– Полторы тысячи лет тому назад.
– Давненько..., – боярин усмехнулся. – А тебя когда туда занесло?
– Полтора десятка лет назад. Наш полк к ладейной рати приписали. Мотались с острова на остров, гоняли оборзевших арабов, а между боями блевали через борт в море.
– Та ещё, видать, война была, – боярин понимающе кивнул головой. – Егор сказывал, каково оно на море воевать.
– Десятник Егор служил в либурнариях, тьфу, в ладейщиках? А у какого князя? Я считал, что князья на Руси морских войск не держат.
– Не, нурманы его с братьями в дружину сманили. Братья погибли, а он от нурман ушёл и с псковичами на море не то торговал, не то разбойничал. Там в Пскове и женился.
– Про женитьбу Егора я знаю.
– Ну да, ты же Марьяну лечил, – кивнул Лавр. – Вот с тех пор манит Егорку море. Если пива переберёт, сразу про то сказывать начинает. Глаза горят, руками сучит. Не понимаю я его. Что в том море – вода и вода.
– Это потому, что ты его не видал, боярин, – грустно улыбнулся священник. А я на морском берегу вырос. Но не печалься – чую, увидишь?
– Откуда знаешь? – Лавр подобрался.
– Не знаю – догадываюсь, – священик улыбнулся, мол, не наговаривай на меня, боярин, лишнего. – Помнишь куда по весне идти придётся?
– Помню. На Неман.
– Вот! А течёт та река куда?
– Сказывают, в Волчье море.
– А цезарь Мстислав все реки, что из сей земли в море текут, так или иначе под себя берёт.
– Так что же, это Киев нашу сотню туда определил?
– Не думаю, – отставной хилиарх покачал головой. – Недосуг цезарю над каждой сотней начальствовать. Велел он реку под себя взять и воинскую силу для того изыскать. Тут наша сотня и подвернулась. Вернее, отец твой, племянник и шурин, каждый со своей стороны, князьям её на расписном блюде подсунули.
– Нашу, говоришь? – Лавр лукаво прищурился.
– Именно, – священник кивнул. – И мою тоже. После того, что я успел увидеть и узнать, моя судьба – ваша судьба. Или все высоко взлетим, кто жив будет, само-собой, или все в землю ляжем. Так что связал нас Господь одной верёвкой, боярин Лавр. И в одно ярмо поставил.
– Нда, веселуха – хоть пляши, – Лавр хохотнул без особого веселья. – А Пифагор твой к нашим делам каким боком? Кем он, кстати, был, кроме как любомудром? Каким делом кормился? Отвлеклись мы.
– Арифметиком и геометром. Познавал мир через счёт, через число. В конце-концов, додумался до того, что мир и есть число.
– Ни хрена не понял! – Лавр помотал головой. – Ну да и ладно – ты мне это позже разъяснишь. К нашим делам это как касается?
– Да я и сам не очень, – признался священник. – Многое числом понять можно, но чтобы всё – не верю. А к нашим делам... Ты заметил, боярин, что здешние всё норовят на счёт взять: счесть, измерить, взвесить?
– Заметил, – Лавр кивнул со всей серьёзностью. – Подивился тому даже.
– Вот и я тоже. И стал вопросы задавать. А уж когда услышал: "Мир есть число" – всякое сомнение отбросил. Ковен пифагорейцев здесь!
– И Михайла тоже? – лицо боярина приняло странное выражение.
– Не думаю, – священник покачал головой. – Но ему много дано Господом. Его заметили, начали учить и, я уверен, готовили к посвящению.
– Значит, отец Михаил покойный? Ты же говорил, что они против Христа?
– Не знаю, – отец Меркурий развёл руками. – Видимо, не все. То, что я успел узнать о моём предшественнике, говорит об одном – веровал отец Михаил истово и пламенно, жил и погиб, как истинному христианину надлежит! Но, при этом, явственно был посвящённым... Что же до наших дел, то Господь не попустил, чтобы их тайное знание попало к язычникам, латинянам или магометанам, а отдал его в руки верных – наши руки, боярин! Ты же не хочешь, чтобы зелье, что не только жжёт, как греческий огонь, но и в щепы разносит, попало к половцам?
– Да не дай Бог! – Лавр даже побледнел слегка.
– Вот Он и не дал, – кивнул священник. – Теперь понимаешь, что если об этом пронюхают не важно кто, то здесь только землю и воду оставят, а того, кто проговорится, в награду удавят без шума так, что и следа не останется?
– Да уж не дурень, – боярин угрюмо кивнул. – И князья тут первые удавкой наградят... Отец когда вернётся и узнает – охренеет какое нам счастье привалило. Полные портки, мать его!
– Не сомневаюсь, – кивнул отец Меркурий.
– А раз не сомневаешься, – боярин Лавр посуровел лицом и стал пугающе похож на отца, – то скажи мне, многомудрый пастырь стада Христова, что пастве твоей со всем этим делать? Одну возможность ты назвал – самим тут всё пусто сделать, да тебе она не нравится. Так скажи вторую! Любезную! Сам скажи!
"Христос Пантократор, я в воле твоей! Дай знак, что сейчас я вершу по воле Твоей!"
– Второй способ, боярин, – голос священника прозвучал торжественно, – хранить доставшенся знание, превратить его в свою силу, использовать, чем-то поделиться, что-то хранить в тайне, но всё предпринимать к своей вящей силе и богатству, чтобы никто, даже князья, не смог силой или хитростью отнять то тайное и страшное знание, что волей Божьей попало нам в руки. А для того надо самим дойти до моря, взять под себя все тамошние земли и встать вровень с князьями, ибо Он так судил. Понимаешь, боярин, перед каким выбором нас поставил Господь?
– Понимаю, – боярин Лавр кивнул с ледяным спокойствием и достоинством. – Лисовины никогда раком не пятились. Чему быть, того не миновать! Ты с нами?
– Да, боярин!
– Да будет так!
"Alea iacta est! [4] Вот ты и создал свой заговор против базилевса, Империи, Империума, матери-церкви, цезаря и двух десятков архонтов в придачу! Ну теперь одним больше, одним меньше – всё равно. Ты уже увешался ими, как шелудивый пёс блохами, а казнить тебя, Макарий, можно только один раз.
Куда же ты ведёшь меня, Господи? К чему? Открой хоть часть твоего замысла, ибо в сомнении и смущении великом пребываю!"

[1] Смарагд (др. русск.) – изумруд.
[2] Криптея – тайное общество в Спарте, состоящее из полноправных спартариатов и предназначенное для контроля над илотами – покорёнными местными племенами и рабами. Любимым методом криптеи было убийство потенциальных бунтовщиков. Так же криптея убивала и спартариатов, заподозренных в том, что они тайно отрицают законы Ликурга – своеобразную конституцию Спарты. В античном мире криптея стала синонимом тайного общества.
[3] Хорька.
[4] Alea iacta est (лат.) – жребий брошен. Слова, произнесённые Гаем Юлием Цезарем при пересечении реки Рубикон.

Водник

Дата: Вторник, 05.07.2022, 08:46 | Сообщение # 2835 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Но ты вырос как автор Денис, это факт.

Спасибо, Сань, но, по-моему, ты меня перехваливаешь.

Цитата SII (

)

Ну, тут его конкретно припечатало увиденное-услышанное. Вполне могло выбить из равновесия. Кроме того, обычно он в тени отца, причём старается лишний раз не отсвечивать (возможно, ещё с детства), а тут Корнея нет.

Так и есть. Кроме того, у мужика случился катарсис и он перешёл на другой уровень - боярином себя почувствовал и излишняя эмоциональность следствие адаптации в новом статусе. Кстати, ведь боярином Лавра никто не назначал - он сам, явочным порядком, хоть и при помощи Мерка, присвоил себе это социальное положение. И у него теперь поджилки трясутся - справится или нет, но вида старается не показывать. Пока справляется, хоть и не без косяков - гены пальцем не сотрёшь.

Водник

Дата: Среда, 06.07.2022, 11:17 | Сообщение # 2836 | Тема: Сучок и компания - 2"

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

И вот тут вопрос есть у Лавра этот стержень или нет?

Я решил, что есть и потому привёл Лавра в Мастеровую слободу - там он будет на своём месте.

Цитата sanyaveter (

)

Корней то на нем крест поставил.

Что было серьёзной ошибкой Корнея, как управленца. Не смог понять где может раскрыться потенциал сына. Но в рамках системы старой Ратнинской сотни реализоваться Лавру было действительно негде, но времена, обстоятельства и правила игры изменились.

Цитата sanyaveter (

)

Именно по этому доказать отцу, что и он может многое наверное его главная мечта.

Одна из главных - точно.

Цитата sanyaveter (

)

Вообще, персонажи Красницкого не идут не в какое сравнение с другой похожей отечественной литературой о попаданцах, у них у каждого двойное а то и тройное дно и там можно копать и копать

Как в жизни, собственно. Дубли у нас простые (с) "Понедельник начинается в субботу" АБС.
Не существует в природе однозначно хороших и однозначно плохих людей, так что имеем то, что имеем.

Цитата sanyaveter (

)

Точно также и в серии Красницкого, нет не одного похожего друг на друга персонажа, у всех свои тараканы, с которыми кто более успешно, кто то менее справляется, но если копнуть каждого можно найти много нового именно для себя.

А ещё и в себе, ибо церебральная инсектофауна дело, конечно, сугубо личное, но посмотреть на себя со стороны очень полезно, да и методики выпаса мозговых тараканов тоже представляют интерес biggrin

Водник

Дата: Среда, 20.07.2022, 08:09 | Сообщение # 2837 | Тема: КУРИЛКА КАБАКА!!!

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Денис смотри чё нашел, лет десять назад делал

Спасибо, Сань! Эти фотографии делала Лена, когда была у меня в гостях...

Водник

Дата: Четверг, 04.08.2022, 13:03 | Сообщение # 2838 | Тема: Ингеборга Мстиславна

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата Crusader (

)

Тут-то святые отцы за нее и возьмутся, уличая в грехах истинных и мнимых, и подталкивая к постригу, как Евпраксию Всеволодовну и Евфимию Владимировну.

А вот это уже интересно... И даёт Мишке шанс, как внесистемной силе. Интересно. Но не предложат ли ей покровительство черниговцы?

Водник

Дата: Понедельник, 08.08.2022, 08:21 | Сообщение # 2839 | Тема: Ингеборга Мстиславна

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата serGild (

)

Если он выжил в той ловушке, значит предупреждению внял и Магнусу не верит. С чего бы тогда?

Ну, например, с того, что Магнус гражданин упорный и может пойти другим путём к цели. То, что на тот момент творилось в Скандинавии, вполне допускает и наёмных убийц, и яд.

Водник

Дата: Вторник, 09.08.2022, 11:38 | Сообщение # 2840 | Тема: Ингеборга Мстиславна

Сотник

Прораб

Группа: Советники

Сообщений: 3593

Награды: 2

Репутация: 2902

Статус: Оффлайн

Цитата sanyaveter (

)

Очень с трудом верится.

Ну, по крайней мере, таким его описывают хронисты. Во всяком случае, верил он людям больше, чем позволительно для политика такого ранга, за что и пострадал. Как военный и полководец, был очень хорош, личной храбростью тоже был не обделён. Словом, военный вождь, а не король.