Автопортреты Андронова изначально двойственны, двузначны. Тональность иногда почти навязчивой откровенности и едва уловимой иронии, прямая насмешка (над собой или над зрителем?) и столь же открытый лиризм позволяют, ... Читать дальше »
Кажется, живописец хотел разглядеть себя во всех возможных и даже невозможных (Автопортрет в гробу, 1967) положениях и ситуациях. Он видел себя почтительным пажем, хранителем прекрасной дамы (Зеркало (Русский ампир), 1966); он сам себе строил гримасы (На зеркало нече пенять..., 1969); рассматривал свою физиономию, перекошенную от боли (Автопортрет с больной рукой, 1971).
Определяя тип субъективно-творческого начала в поэтическом целом произведения, мы невольно замечаем знакомые из истории традиционные черты: героизация персонажа, репрезентативно приподнятого над житейской прозой
Стоит обратить внимание на один знаменательный факт: в поисках углубленно-психологического подхода к личности героя художники начали с самих себя - захотели вглядеться в собственное лицо, понять и осмыслить собственную личность.
Скрытое противоречие, как бы таившееся в завершенной целостности образной системы романтической героики наших будней, касалось прежде всего авторской позиции, определенным
Не скрывая своего участия в создании художественного целого произведения, автор уравнивает свой труд с другими созидательными усилиями рабочего человека, ставит себя рядом со своим героем, видит и его и себя со стороны.
